Сумрак и Греза

«Заткнись», — предостерегающе сказал голос в его голове.

— Так-то оно так, — слегка виновато ответила самка и вдруг потупилась. — И он неплохой, ты прав… Но не могу. Не могу и все. Он даже моего отца старше… Когда пошла за ним, думала, все привыкают, и я привыкну. Другие самки к нему так и липнут, а я как подумаю…

— Так, может, стоит не думать, а попробовать? — вкрадчиво произнес самец.

«Заткнись! ЗАТКНИСЬ!!!»

— Сам и пробуй, — рыкнула Греза, уходя от него.

Сумрак, наконец, внял внутреннему голосу и таки заткнулся. Греза с минуту сердито помолчала, но потом зачем-то взялась объяснять:

— Статус, ты же понимаешь. Мне повезло родиться той, кто я есть. Но без высокорангового партнера я никто. У меня было два варианта: дать согласие Серому, и немедленно подтвердить свое происхождение, либо выбрать кого попроще, и потом год за годом доказывать, кто я есть, самостоятельно. В любом случае, еще один Сезон в запасе у меня остается, прежде чем Серый потеряет интерес, наверное, за это время как-то подготовлюсь морально.

— Ну, удачи, — как можно более отстраненно сказал Сумрак, внутренне неприятно осознав, что «кто-то попроще» — это он.

Сумрак бросил в коридоре традиционную истекающую кровью плату за женское внимание и, удивившись, что его опять никто не встречает, прошел в зал. Откинув занавес, самец слегка опешил, увидев, что самки начали без него.

Глядя на ползающее и стонущее переплетение тел, он изумленно раскрыл пасть и заинтересованно вывернул шею. Самки его даже не замечали. Он не мог с определенностью сказать, нравилось ли ему это зрелище. Это было… необычно… С одной стороны, хотелось досмотреть и узнать, чем данное действо окончится. С другой, возникла навязчивая мысль разбавить это неестественное скопление собой. И одновременно было слегка противненько туда лезть. Количество слюней впечатляло, раздающиеся звуки он также оценил.

Через несколько минут созерцания однополых игрищ, Сумрак решился-таки привлечь внимание самок, которые до сих пор упорно игнорировали его присутствие.

— Ну, я тогда, наверное, пошел? — громко сказал он и медленно повернулся к двери, как бы приготовившись покинуть помещение.

— Сюда иди, болван! — прикрикнула на него Осень, поднимая голову. Понятно, все они замечают, просто вида не подают, наверное, опять на нем свои эксперименты ставят…

Но пришлось послушаться. Почему-то создавалось впечатление, что Осень осталась крайне недовольна его утренним побегом.

Подходя, Сумрак невольно отметил, что друг друга сестры не грызли, как его, и когтями так сильно тоже не ранили. Дискриминация какая-то…

Прорва при его приближении одним рывком подскочила, стряхнув с себя младших сестер, и сделала встречный шаг в его сторону, глухо зарычав. Самец медленно склонился и заискивающе посмотрел на нее, после чего плавно, без резких движений перетек к ее ногам и повторил трюк с обниманием коленей. Подняв на самку честные и преданные глаза, от взгляда которых можно было на месте растаять, он чуть слышно произнес:

— Госпожа? Надеюсь, ты сегодня меня не покинешь? Без тебя вчера мне все было не в радость…

Это подействовало на нее безотказно. Прорва заметно расслабилась, и ее разгневанный рык постепенно перешел в удовлетворенное ворчание. Она опустилась перед коленопреклоненным самцом на корточки и с шумом жарко выдохнула ему в лицо, заставив на секунду зажмуриться.

— Не бойся, не покину, — с легкими зловещими нотами в голосе пообещала она и надвинулась на самца, вынуждая его лечь на спину.

— Теперь ты убедилась, — прошептал он самке, когда та оказалась сверху, — что меня можно не привязывать? Я не убегу и так.

Прорва, уже начавшая жадно ощупывать его тело, вдруг резко остановилась. За одно мгновение ее настрой вновь переменился. Самка взревела и придавила Сумрака всей своей массой, а ее предплечье оказалось на горле воина, с силой перекрыв доступ воздуха. Видимо, своими словами он задел некую особенно болезненную точку ее искалеченной души, заставив самку вновь сорваться на насилие. Но воин ожидал этого момента и был готов ответить. Теперь он знал, как ей надобно отвечать.

Ни секунды не теряясь, Сумрак обхватил Прорву ногами, одной рукой уперся ей под челюсть, а другой быстро оттолкнулся от пола, помогая себе перевернуться. Обескураженная самка даже не успела сообразить, как оказалась в положении снизу. Она неосознанно попыталась вцепиться в его руки, но они вывернулись, перехватывая ее собственные конечности. Прорва оглушительно затрещала, выказывая крайнее раздражение, и попыталась повторить прием самца, но, так как она определенно практиковалась в боевых искусствах реже, чем Сумрак, то и уход от захвата у нее получился лишь наполовину. В момент поворота, призванного повторено уложить самца на лопатки, хитрец невероятным образом выскользнул, и Прорва, упав на живот, обнаружила, что самца под ней вовсе и нет! А Сумрак уже возлежал сверху, весьма ощутимо заломив ее руки за спину. Вот это было проворство… И, вместе с тем, несказанная подлость с его стороны!

Прорва разразилась пронзительным сдавленным криком и задергалась, но Сумрак не отступил. Он разрешил себе применять силу. Утес бы поступил так. Прорва сама хотела бы так… Прильнув к ее плечу, он тихо и угрожающе проговорил:

— Ты можешь испытывать мое терпение сколько тебе угодно, своенравная дрянь, можешь пытаться меня унизить, изранить, растоптать… Но тебе меня не выгнать. Потому что ты моя самка, и твои сестры мои самки. И я буду приходить каждую ночь, чтобы взять то, что мне причитается. Если что-то не устраивает, скажи мне при всех, как подобает: «Сумрак, сын Грозы, я отказываюсь от тебя». И я более тебя не потревожу. Но, покуда я не услышу этих слов, все твои попытки тщетны.

— Ну, так бери то, на что имеешь право! — гневно прошипела самка, оборачиваясь. — Но и снисхождения потом от меня не жди!

— Да будет так! — он привстал, выпустив Прорву на миг, грубо перевернул ее к себе лицом и с рычанием ею овладел.

Все это время Осень и Солнышко находились рядом. Вначале они, не придавая значения разворачивающимся действиям, продолжали ублажать друг друга. Ничего нового они от этой неугомонной парочки не ожидали. Сумрак снова взял подчиненную роль, Прорве это сперва должно было понравится, потом, как обычно, она бы распсиховалась из-за какого-то его неверного шага и снова потрепала бы незадачливого самца, после чего трахнула каким-нибудь недостойным образом. Дальше последовали бы примерно десятиминутные переживания, а потом сестры могли забирать кавалера в свое распоряжение, пока Прорва восстанавливает силы для второго раунда. В общей сложности, ждать оставалось около получаса. Но тут…

Такого от примерного юнца не ждал никто. Даже Осень, сама же вчера спровоцировавшая его на весьма бесчестную игру и, к слову, немало ею насладившаяся, не думала, что Сумрак примет полученную накануне информацию как руководство к действию. Вернее, она, конечно, хотела бы, чтоб принял, но не верила, что у самца хватит на это духу. А вот, поди-ка ж, хватило. Он безжалостно отодрал Прорву на глазах у сестер, не позволив самке даже опомниться, а на ее попытки возразить ответил таким жутким оскалом, что у всех присутствующих на миг закралось подозрение, уж не подменили ли им незаметно самца.

Шокированная Прорва, стоило самцу отпустить ее, выскочила из зала как ошпаренная. Осень зачем-то бросилась за ней. Солнышко осталась сидеть с раскрытым ртом. Когда ощерившийся Сумрак повернулся к ней, она только и смогла вымолвить:

— Ну, ты, самец, даешь…

Сумрак сделал несколько шагов по направлению к ней. Солнышко заметно напряглась. Но тут взгляд воина потух, и ярость на его лице сменилась выражением тревоги. Самка протянула к нему руки, и прежний, слегка смущенный, нежный Сумрак оказался в ее объятиях.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, — оправдывающимся тоном проговорил он. — Ни тебе, ни одной из твоих сестер…

— Я знаю, — слегка улыбнулась Солнышко.