Удиви меня

— С кем не бывает… А, что, тебе, разве, не понравилась? — житейски проговорил Кошмар и добавил хитро: — Женушка!

Смальта аж задохнулась от возмущения и не нашла, что ответить, а юный нахал вновь заурчал. Воспользовавшись наступившим замешательством, он обхватил ее руками и уложил подле себя, невозмутимо предложив:

— Давай еще немного поваляемся!

— Поражаюсь, насколько ты спокоен!

— А с чего мне беспокоиться? — удивился Кошмар.

— Я вообще ничего не помню!

— Ну, я тоже мало что припоминаю… Но ты точно пришла сама и точно не была против. И, если я не путаю, все время просила еще, — тут его взгляд сделался особенно лукавым.

— А как мы оказались внизу?

— Кажется, с подножки упали. И, судя по ощущениям, ты упала на меня. Но я наверняка тебя сразу простил.

— Голова раскалывается, — пожаловалась самка, садясь и сжимая виски.

— И у меня слегка трещит, — признался самец. — Кстати, говорят, секс — лучшее средство от головной боли. Может, проверим? Заодно память освежишь…

Деваться теперь было некуда, ибо все произошло само собой. Более того, Смальта неожиданно отметила, что все ее противоречия странным образом улеглись. И впрямь, смысл теперь был отказывать Кошмару? Напротив, его предложение теперь казалось в каком-то смысле даже заманчивым — в конце концов, интересно же было, чему такому они так самозабвенно посвятили остаток ночи, что даже из челнока выпали…

Тем не менее, самка поставила условие, что они сначала сходят помыться, потом перекусят и еще раз спокойно обсудят случившееся, а уж потом, если все сложится…

— Мыться вместе будем? — бодро прощелкал сын Броска, выбираясь из-под металлического брюха летательного аппарата и подавая новоиспеченной супруге руки, чтобы помочь ей подняться.

— Размечтался! — фыркнула Смальта в ответ, запахиваясь в покрывало, но, все же, позволяя себя вытянуть. При этом ее заинтересованный взгляд невольно скользнул сверху вниз по обнаженной фигуре молодого воина. Он, конечно, был худоват, но, в целом, если относиться не предвзято…

А дорвавшийся самец, тем временем, абсолютно не желал отставать. Он проводил дочь Быстрой Реки до комнаты гигиены и без спроса влез под душ вместе с ней, приступив таким образом к странного вида затяжной прелюдии. Пока смирившаяся с его обществом самка, запрокинув голову, долго и жадно пила, Кошмар, урча и булькая, старательно слизывал воду, струящуюся вниз по ее телу, то и дело пощипывая кожу жвалами и блуждая по стану любимой руками. Иногда Смальта, отрываясь от своего занятия, раздраженно рыкала на него, вызывая секундное замешательство, после чего ухаживания продолжались, как ни в чем не бывало.

Выйдя из купален, пара, так и не одеваясь, проследовала в кладовую, где оставалось несколько кусков вчерашней добычи охотника. Сам он есть не стал, но позволил насытиться своей самке, после чего возобновил преследование, планомерно тесня партнершу по направлению к спальне.

— Остановись ты хоть на минуту! — уворачиваясь от его настойчивых объятий, просила она.

— Зачем? — урчал сын Броска. — Мы и так с тобой кучу времени потеряли!

— Это было нечестно! Я себя не контролировала!

— Я тоже, так что все честно.

Обескураженная Смальта даже не поняла, как самец дотолкал ее до комнаты, а потом и до ложа, на которое она вынуждена была опуститься под его нескончаемым натиском. Сопротивляться просто не имелось никакой возможности. Возбудившийся Кошмар мало того, что был крайне навязчив, так еще и завел несколько нестройную, но бесспорно эффективную брачную песнь, сопровождая ее рокочущие трели усилившимся мускусным запахом.

— А в любви ты, стало быть, только на пьяную голову признаешься? — когда самец навалился сверху и вновь пустил в ход свои жвала, подбираясь к ее горлу и плечам, Смальта все-таки не выдержала.

— Нет, почему, на трезвую тоже могу, — не отвлекаясь, ответил сын Броска и без всякого пафоса просто пробубнил ей в гриву: — Я тебя люблю. И теперь ты моя. Глава моего будущего гарема…

— Признайся, ты сделал это специально, — напоследок упрекнула самка.

— Как ты себе это представляешь? — на сей раз ненадолго оторвавшись от обнюхивания и покусывания партнерши, осведомился Кошмар. — Я был гораздо пьянее тебя, чтобы делать что-то специально. И, потом, откуда мне было знать, что тебе приспичит искать меня посреди ночи? Так что нет, дорогая, это ты, похоже, сделала все специально. Подобралась, когда я не мог противиться, соблазнила…

Говоря так, сын Броска уже без всяких любезностей раздвинул ноги самки и принялся поглаживать между ними уверенными, но, вместе с тем, нежными движениями. Помимо собственной воли Смальта издала глухой стон и обхватила шею супруга руками.

— Ага, что-то начала припоминать? — зашептал самец.

— Отдельные… Моменты… — дыхание самки начало предательски сбиваться, когда она ощутила, что пальцы партнера заскользили быстрее и свободнее.

— Такие, например, как этот? — колени Смальты необъяснимым образом взлетели вверх и оказались на плечах Кошмара. Рыча в предвкушении, он сильно сдавил пышные бедра возлюбленной перед собой и прижался медленно расходящимся под давлением восстающего мужского органа отверстием клоаки к влажному, раздразненному входу. Самка вскрикнула и выгнулась, ощутив проникновение и пульсацию чужого тела внутри себя; в мозгу короткой вспышкой сверкнуло ночное: «Просто расслабься, это не больно…» И следом — первый толчок с плавным нажимом. Сначала показалось, что он так глубоко… А потом выяснилось, что может быть намного, намного глубже…

— Сильнее…

Самец всхрапнул и резко двинулся вперед, в порыве страсти наклоняясь и буквально сгибая партнершу пополам. Боги, какая узкая… И непослушная внутри. Лоно самки судорожно дрогнуло, как будто сопротивляясь вторжению, и с трудом пропустило глубже, практически не давая первой порции семени выхода. Теперь уже самец сорвался на громкий стон, безуспешно пытаясь дать задний ход. Руки Смальты тут же соскользнули по его бокам и вцепились чуть выше подколенных ямок, не позволяя двум телам разъединиться.

— А что ты скажешь об этом? — внезапно отпуская ноги самки, перемещая ладони под ее поясницу и привставая, рыкнул сын Броска, заставив супругу максимально прогнуться в спине и упереться в лежанку плечами. Сообразив, что партнера следует обхватить бедрами, Смальта подняла таз выше, чувствуя себя буквально поддетой на горячем окрепшем стержне.

— А, что… Я… Что я сказала об этом ночью? — выдохнула самка между участившимися фрикциями.

— Вспоминай! — неумолимо приказал самец и сжал когтями дрожащую плоть. Под неистовый рев оргазмирующей пары в тесное пространство хлынула раскаленная волна.

— Я захотела поглядеть в твои бесстыжие глаза? — наугад предположила Смальта, едва переводя дух.

— Не знаю. Но не проблема устроить, — и ладони Кошмара сдвинулись по направлению к ее лопаткам, одном рывком поднимая объемное по сравнению с самим самцом тело. Пытаясь не потерять равновесие, дочь Быстрой Реки вновь обвила руками шею своего воина, и спаривание продолжилось уже в позиции сидя, лицом к лицу.

Бурный финал настиг их именно в этом положении, ознаменовавшись согласным рыком, после чего Кошмар и Смальта так и остались сидеть, крепко прижавшись друг к другу, и каждый ощущал дыхание другого, почти как собственное. Несколько минут они не размыкали объятий. Один из них радовался своей долгожданной победе, а другая, как ни странно, была еще более счастлива своим поражением…

— Еще хочешь? — мурлыча, самец ткнулся жвалами под челюсть самки и развратно прошелся кончиком языка вдоль шейных складок, забравшись в гриву и обведя по кругу ушную впадину.

Дочь Быстрой Реки заколебалась. По ее виду читалось, что наиболее вероятный ответ «да», но сознаться в своих желаниях этой недотроге было ох как непросто.

— Вижу: хочешь, — не раздумывая долго, прошел на помощь Кошмар. С этими словами он оторвался от возлюбленной и ловко обогнул ее, обхватив сзади.