Удиви меня

В то утро Степь поднялась рано и начала одеваться. Одеваться очень странно… Спросонья Кошмар совершенно не понял, что происходит, но встал и пошел к ней, намереваясь расспросить, с чего это самка вместо привычной туники серого цвета вырядилась в шкуру Бронеголова и нацепила перевязи.

— Я иду на охоту, милый, — спокойно и буднично отозвалась та, после чего вытащила из какого-то угла запылившееся копье.

— Тебе захотелось развеяться? — удивился самец. — Подожди, я соберусь, и мы пойдем вместе!

Но Степь внезапно покачала головой и вымолвила уже с оттенком печали:

— Нет, малек, я пойду одна.

— Почему? — продолжил недоумевать сын Броска.

Ответ прозвучал страшно и неумолимо, точно гром среди ясного неба…

— Потому, что это будет моя Последняя Охота. И туда компанию не берут.

Кошмар не поверил своим ушам. На минуту он просто потерял дар речи и возможность двигаться… А затем, резко придя в себя, кинулся к самке, силясь удержать ее от необдуманного шага. Да куда там…

— Степь, ты же сильная, ты здоровая, что ты такое придумала? — вопрошал он в отчаянии. — Тебе просто много лет, ну, так и что?

— Вот то-то и оно, — грустно улыбалась самка.

— Но нам же было так хорошо вместе!

— Было… — она прислонила копье к стене и заставила самца сесть, а сама опустилась напротив и внимательно поглядела ему в глаза.

— Не надо, не уходи… — уже почти беззвучно прошептал сын Броска. Степь нерешительно пошевелила жвалами. Только сейчас Кошмар заметил, как потрескалась эмаль на их поверхности…

— Послушай, юнец, — тихо сказала она, — в ту ночь, когда ты пришел ко мне… В ту ночь я уже пыталась уйти. Не ушла из-за тебя… Я ведь с тобой и впрямь молодость вспомнила. Так что спасибо. Спасибо тебе за все, дорогой. Только тянуть больше нельзя. Не сегодня — завтра я могу уже не поднять своего оружия… А мне не хочется так. Поэтому ухожу сейчас. Поборюсь с крепкозубыми, как в старые добрые… И не смей следом ходить, слышишь?

Кошмар лишь молча опустил голову. В горле давило…

— Если я до темноты не вернусь… — продолжила самка.

— Ты вернешься! — не дав ей договорить, почти выкрикнул сын Броска и попытался вскочить на ноги, но Степь удержала.

— Если я не вернусь, — повторила она, — выполни мою последнюю просьбу. Приведи сюда молодых самок, и продолжите здесь свой род. Я хочу, чтобы здесь снова бегали детеныши. Ну, как, осилишь? — тут она вновь нашла в себе силы улыбнуться.

Кошмар пообещал.

Тогда Степь ушла, а он остался. Один в пустом и тихом доме, где никто не видел, как воин из клана Гнева, Старший Кровавый, покоритель «Острова» забился в угол и ревел, ревел, точно несмышленый малек…

Так прошел день. К ночи старая самка не вернулась.

Комментарий к Короткое счастье

Я не виновата, мне так было показано…

========== И как тут отказать? ==========

Он снова направлялся к Смальте. И впервые — с неохотой. С ухода Степи минуло всего два дня, и этого было слишком мало, чтобы боль утраты окончательно утихла. Приводить сейчас кого-то в оставленный ею дом, пусть даже ту самую, единственную и вожделенную, ради которой еще недавно сын Броска готов был вывернуться наизнанку, казалось кощунственным, и Кошмар никогда бы сам не принял подобного решения, но… Именно так пожелала Степь. Более того, это было все, о чем она его попросила за всю их недолгую совместную жизнь. Самец так и не узнал, кем она была, не узнал, кто взрастил лесной дом, и не узнал, что значило это необычное жилище для старой самки. Но чувствовал, что поступить должен, как велено, а остальное… «Какое это сейчас имеет значение?» — она, наверное, говорила так не зря.

Значение имели лишь эти последние дни, когда два существа, сполна познавшие одиночество и отчуждение, соединились и стали друг другу нужны. И хорошо, что все случилось так, как случилось. Хорошо, что Кошмар никого не привел, и Степи не пришлось делить его с более молодой конкуренткой, а ему не пришлось лишать ее и малой толики своего внимания. Знай он наперед… Он отдал бы больше. Он придумал бы, как дать больше…

Мог ли он ее остановить? Имел ли право мешать? Должен ли был отправиться на поиски, если, вдруг, она ранена, но еще жива? Его любовь и привязанность кричали: да! Но уважение к старой охотнице и память о ней категорически возражали: нет, нет и нет. Степь не хотела бы, чтобы кто-то знал, где и при каких обстоятельствах она погибла, не хотела бы, чтобы кто-то видел и оплакивал ее тело, а уж тем более нашел ее искалеченной. И запомнить ее живой, стоящей на ногах, держащей оружие и улыбающейся — было лучшим, что сын Броска мог для нее сделать.

На вторые сутки, взяв себя в руки, самец взялся за уборку. При всем при том, что фанатом порядка он не являлся, к приходу невесты дом следовало привести в более-менее божеский вид. Комнату Степи Кошмар пока решил не трогать, лишь унес с ложа хранившие следы их связи шкуры, под спальню же приспособил помещение поменьше, обновив лежанку и выметя скопившуюся за годы пыль. Задачу облегчили найденные в завалах кладовки механические уборщики — трех из них удалось вернуть в рабочее состояние и запустить в подземные коридоры. А вот тенета с потолков Кошмару пришлось снимать самостоятельно, как и срезать проросшие внутрь жилища ветки. В довершение всего он проверил и отрегулировал систему отопления — здесь, в Красных Чертогах, климат был, в целом, благоприятный, и даже зимой можно было хоть во дворе спать, однако, капризы погоды никем не отменялись.

Когда дом заблистал чистотой (ну, ладно, когда по нему стало возможно передвигаться, не спотыкаясь), сын Броска пригнал на новую территорию челнок и прошелся по саду, намеренно пометив своим запахом деревья, а уже после этого зашагал к гарему Хмурого. Видимо, предстояло побеспокоить старика еще раз, но как бы иначе ему удалось встретиться со Смальтой?

— Впервые такого упрямого вижу! — изумился Старейшина, созерцая перед собой наглеца, который, не взирая на угрозы, посмел явиться вновь.

— Великий, твоя дочь приняла все мои дары, — учтиво ответил Кошмар, — поэтому я не теряю надежды. Отпусти ее сегодня со мной. Я нашел для нас хорошие земли.

Хмурый приподнял в недоумении одну бровь, но за Смальтой, все же, послал. Та явилась довольно скоро. Шла она торопливо, делая большие шаги и показательно возводя очи к небу — с этим самка несколько перестаралась, потому было прекрасно видно, как она на самом деле рада, что сын Броска так отчаянно за ней бегает. Кошмар, разумеется, ее переигрывание заметил, но вида не подал, а лишь улыбнулся во всю пасть и поклонился дочери Быстрой Реки со словами:

— Здравствуй, красавица, успела соскучиться?

— Я отказала тебе — ты до сих пор не понял? — с подчеркнуто терпеливой интонацией осведомилась та.

— Ты сказала, что тебе мало, а это еще не отказ, — парировал самец. — Я долго думал, чем тебя еще удивить и порадовать, и, наконец, понял. Я кое-что добыл для тебя. Но принести это сюда не получится. Пойдем со мной, и я все покажу.

— Пойти с тобой? — переспросила самка с подозрением. — А могу ли я тебе верить?

— Прекрати уже выделываться! — вдруг рявкнул до сих пор стоявший молча в стороне Хмурый. — Ты его больше почти в два раза, нашла, кого бояться…

— Кстати, да, — буркнул слегка уязвленный Кошмар, тем не менее, осознавая, что собственная мелкость ему сейчас только на руку.

Поколебавшись, скорее, для вида, чем из реальных опасений, Смальта согласилась на его предложение, и обрадованный папаша тотчас же выставил обоих с территории, втайне надеясь, что дочь теперь вернется только за вещами.

— А идти долго? — капризно спросила самка, когда они с Кошмаром выбрались из сада на дорогу.

— На другой конец поселения, — признался самец, подумав, что, пожалуй, стоило за невестой-то на челноке прибыть. С другой стороны, там было лишь одно кресло, не в багажник же ее сажать…