Страница 6 из 12
Таким образом, криминальная субкультура представляет собой подсистему общей системы преступности.
Криминальная субкультура занимает особое место среди внутренних источников воспроизводства преступности. Она оказывает достаточно сильное влияние на сознание человека, приводя к его деформации в направлении восприятия преступного поведения как нормального, а совершения преступления как насущной необходимости.
По справедливому утверждению В. В. Макарова, подобная деформация возможна «лишь при настойчивом и даже агрессивном поведении субкультуры при воздействии на человека. Она находит слабые места и пробивает брешь в традиционных культурных установках. Но такая атака криминальной субкультуры будет иметь успех лишь в случаях слабости и недостатков в позитивной культуре, её неустойчивых позициях. А это, надо признать, стало повседневностью в нашей жизни – когда культура находится на низком уровне и не способна отражать того напора, идущего от криминальной субкультуры»[31].
Можно утверждать, что в современном российском обществе криминальная субкультура обладает гораздо большей пассионарностью, чем культура традиционная и, тем более, официальная. В этом и заключается успешность «завоевания» криминальной субкультурой всё новых и новых плацдармов в нашем обществе, сегодня она проникает даже в самые, казалось бы, благополучные сферы жизни социума. Так, сегодня криминальная субкультура успешно адаптировалась в образовательной среде (начиная с начальной школы и заканчивая высшим образованием), в спорте, в профессиональной деятельности, даже на госслужбе и в высших эшелонах власти. Что уж говорить о профессиональной и организованной преступности, представить которую вне криминальной субкультуры просто невозможно.
Криминальным традициям и обычаям присущи, по утверждению В. В. Макарова[32], следующие элементы:
• регулятивные: «законы и правила», «понятия», регулирующие взаимоотношения в криминальной среде, в связи с ведением её субъектами антиобщественного образа жизни и совершением преступлений, специфические ритуалы общения и поведения в преступной среде;
• атрибутивные: жаргон, татуировки, клички, жестикуляция, мимика, отражающие принадлежность того или иного лица к преступной деятельности;
• эмоциональные: песни, стихи, поговорки с «воровской» тематикой, отражающие эмоциональную сторону антиобщественного образа жизни и совершения преступлений (так называемый преступный фольклор).
Важнейшим признаком криминальной субкультуры является строгое деление на своих и чужих, а также стратификация «своих», в рамках которой происходит определение социальных статусов и ролей преступников. Так, по утверждению Ф. Р. Хисамутдинова и А. Е. Шалагина[33], на самом верху криминальной иерархии в местах лишения свободы находятся «воры в законе», «положенцы», «смотрящие», «паханы». В этой же касте выделяются «стремящиеся», «бойцы», «быки», «фраера». Довольно обособленное, нейтральное положение занимают так называемые «мужики». Представители данной категории работают на производстве, не вмешиваются в конфликты между администрацией уголовно-исправительного учреждения и злостными нарушителями режима. «Красные», или «активисты», целенаправленно поддерживают администрацию, нередко назначаются на должности завхоза, коменданта, библиотекаря, заведующего клубом, входят в состав творческих коллективов и самодеятельных организаций. Последнюю касту образуют изгои зоны – «отверженные» (постоянно унижаемые и эксплуатируемые осуждённые, истинное сленговое название которых упускается по этическим и культурным соображениям).
При этом иерархия организованного преступного сообщества на воле может выглядеть иначе, например, так:
• лидер;
• авторитет;
• бригадир;
• активный участник;
• участник[34].
Лидер преступного сообщества – это всегда профессиональный преступник, обладающий большим авторитетом и являющийся активным идеологом преступного мира.
Среди социально-психологических характеристик, присущих таким лицам, А. В. Метелев[35] отмечает следующие:
• хорошие организаторские способности;
• отрицательное отношение к законопослушному поведению;
• высокий уровень коммуникабельности;
• высокий уровень преступной специализации;
• отличное знание обычаев и традиций преступного мира;
• способность к нахождению и объединению лиц с криминальной направленностью с тем, чтобы подчинить их определённой преступной идее;
• способности по управлению преступным сообществом и противостоянию правоохранительным органам.
Как отмечает С. И. Шпак[36], «криминальная субкультура на внешнем уровне имеет отчётливо выраженный коллективистский характер, поскольку формируется и существует, прежде всего, в коллективном пространстве – местах лишения свободы, организованных преступных группировках. Но внутреннее содержание криминальной субкультуры определяют индивидуализм, личные амбиции и устремления её приверженцев».
По утверждению В. В. Макарова, для членов преступного сообщества криминальная субкультура играет защитную роль, поскольку они не могут чувствовать себя «своими» в нормальной культурной среде и в рамках нормальных общественных отношений. В этом отношении роль криминальной субкультуры трудно переоценить, так как она выполняет целый ряд функций наряду с уже упомянутой защитной. Это и идеологическая подпитка, и создание собственной благоприятной микросреды, это и механизмы включения в неё новых членов, посредством чего осуществляется самовоспроизводство преступности, что позволяет не только достичь сохранения целостности и функциональности системы преступности, но и осуществлять её успешное развитие.
Таким образом, в число факторов, детерминирующих преступность, следует включить две большие категории: внешние и внутренние. Первая категория представляет собой весьма разнообразные факторы, условия и общественные отношения, способствующие сохранению, эффективному функционированию и развитию преступности как системы. Внутренние факторы менее многочисленны, но не менее эффективно действуют в отношении самосохранения и самовоспроизводства преступности.
Важное значение для понимания сути и особенностей преступности как системы является классификация её видов. По справедливому замечанию М. М. Дайшутова, «научно обоснованная классификация предметов и явлений ведёт к получению новых, более глубоких знаний о них (такой подход и лежит в основе процесса познания)»[37].
Классифицировать преступления можно по разным критериям. Так, например, В. А. Серебрякова[38] избрала в качестве оснований для классификации преступлений несколько критериев:
1) мотив, в соответствии с которым выделяется корыстная и насильственная преступность;
2) социально-демографические показатели, которые позволяют вычленить преступность несовершеннолетних, разных возрастных групп, мужчин и женщин;
3) социально-профессиональные признаки, когда идентифицируется преступность рабочих, служащих, студентов и т. д.; территориальные признаки, в соответствии с которыми выделяются такие виды преступности, как преступность в городской и сельской местности, в крупных и сверхкрупных городах, малых городах;
4) признак повторности, позволяющий дифференцировать преступность лиц, совершивших преступление впервые, повторно, и рецидивистов.
Н. Г. Кадников[39] основал свои классификации преступлений на основаниях, предусмотренных уголовным законодательством, а именно:
31
Макаров, В. В. Криминологическое исследование самодетерминации преступности: дис…. канд. юрид. наук / В. В. Макаров. – М., 2014. С. 113.
32
Макаров, В. В. Криминологическое исследование самодетерминации преступности: дис…. канд. юрид. наук / В. В. Макаров. – М., 2014. С. 117.
33
Хисамутдинов, Ф. Р. Криминальная субкультура и её предупреждение / Ф. Р. Хисамутдинов, А.Е. Шалагин // Вестник Казанского юридического института МВД России. – 2015. – № 2 (20). – С. 48.
34
Хисамутдинов, Ф. Р. Криминальная субкультура и её предупреждение / Ф. Р. Хисамутдинов, А. Е. Шалагин // Вестник Казанского юридического института МВД России. – 2015. – № 2 (20). – С. 48.
35
Метелев, А. В. Криминальная субкультура: учебно-методическое пособие / А. В. Метелев. – Ижевск: Ижевский филиал Нижегородской академии МВД России, 2009. С. 24–25.
36
Шпак, С. И. Криминальная субкультура как социальный феномен / С. И. Шпак // Общество и право. – 2012. – № 2 (39). – С. 275.
37
Дайшутов, М. М. Значение и теоретические основы классификации преступлений в российском уголовном праве / М. М. Дайшутов // Вестник Московского университета МВД России. – 2013. – № 10. – С. 77.
38
Серебрякова, В. А. Преступность: основные направления исследования / В. А. Серебрякова // Методологические проблемы изучения преступности и ее причин. Сборник научных трудов. – М.: Издательство Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, 1986. – С. 24–43.
39
Кадников, Н. Г. Классификация преступлений по уголовному праву России. Монография / Н. Г. Кадников. – М.: Юридическое издательство МВД РФ, 2000. – 188 c.