Нашатырь

Ближе… Еще ближе…

Нашатырь шел поверху, бесшумно перебираясь между сплетенными ветвями тесно стоящих деревьев то на двух, то на всех трех свободных конечностях. Ему приходилось ступать на гораздо более тонкие сучья, чем обычно, и они угрожающе прогибались под внушительным весом, но пока выдерживали. Зоя вся сжалась, впившись пальцами в какой-то металлический выступ за его спиной. Нашатырь периодически посматривал на нее сквозь маску, непонятно, желая тем самым подбодрить женщину или показать, что ему не нравится, как она цепляется за его обмундирование. Но каждый раз он отводил взгляд и вновь сосредотачивался на своем продвижении к цели.

Зоя уже стала различать голоса. Замаячили очертания лагеря — довольно большого, судя по всему, человек на шестьдесят… Интересно, а шестьдесят — это для одного Нашатыря уже много или самое то…

Теперь-то до Зои дошло: они не убегали, они сами вышли на охоту. Но какого фига Нашатырь потащил ее с собой??? И первое, что пришло на ум в качестве ответа, ее совершенно не обрадовало. Возможно, увидев вчера, как спутницу впечатлили его упражнения, Охотник решил ей показать нечто большее. Например, реальное истребление ее же сородичей… Да только неужто он способен на подобное варварство? Хотя, разве, есть в этом сомнения…

Зое категорически не хотелось присутствовать при очередной резне. Она худо-бедно смирилась с тем, что Нашатырь где-то кого-то когда-то убивал не на ее глазах, но то, что он, вероятно, задумал сейчас, уже никак не укладывалось в ее бедную голову. Нужно было любым способом предотвратить эту дикую выходку, грозящую обратить Нашатыря из слегка чудаковатого, но добродушного и заботливого компаньона обратно в пугающее, беспощадное чудовище…

Почувствовав, что человеческая особь забеспокоилась, Охотник сжал ее чуть сильнее, чтобы не дай бог не выскочила. Он еле слышно застрекотал и снова поглядел на нее в упор, задержав взгляд немного дольше обычного, после чего полез вместе со своей ношей дальше. Что-то подсказывало, что договориться с ним будет не так просто.

Наконец, они оказались на высоте нескольких десятков метров, где расположились под прикрытием колышущейся на ветру густой темно-зеленой кроны. Отсюда взору открывался отличный вид на достаточно крупный военный лагерь. Самих «разведчиков» из лагеря заметить были не должны. Нашатырь по своему обыкновению опустился на корточки, а Зою, к немалому ее изумлению, аккуратно усадил на свое колено, продолжая придерживать поперек туловища. Как он умудрялся при этом балансировать на ветке, можно было лишь диву даваться. В ответ на обращенный к нему непонимающий взгляд женщины, Охотник указал полупрозрачным пальцем в сторону перемещающихся по территории людей, будто предлагая за ними понаблюдать. Зое ничего другого не оставалось, как получше вглядеться и прислушаться.

Люди, сновавшие по лагерю, были одеты в камуфляж и говорили по-английски. Вероятно, какие-то американские или европейские войска. И совсем не нужно было являться знатоком военных стратегий, чтобы догадаться о прохождении здесь некой операции. Может, как раз бандитов ловили… Если после Нашатыря, конечно, оставалось кого ловить.

Это были либо миротворцы, либо какая-то группа зачистки. На вид — нормальные цивилизованные люди. Не преступники, не боевики. Да только понимал ли это Нашатырь? Была ли для него хоть какая-то разница между двуногой земной дичью? Этого по его поведению определить не получалось. Равновероятно его недавний жест мог означать: «Смотри, вон твои сородичи, иди к ним!» и «Смотри, вот опасный противник, превосходящий числом, сейчас тебе выпадет честь наблюдать, как я уничтожу его». В первом случае было непонятно, почему он просто не отпустил Зою на краю поляны и не позволил выйти к военным. Во втором случае… Во втором было ясно все.

Приходилось признать, что Охотник вряд ли настолько детально разбирался в людях. Солдаты были вооружены и одним этим фактом бросали ему вызов, одновременно вынося себе приговор. Окажись на их месте мирные селяне, все наверняка сложилось бы куда проще, но неумолимая реальность приберегла пути с наименьшим сопротивлением на какой-то иной случай, подкинув инопланетному головорезу очередное искушение. Приникнув боком к напряженному брюху рептоида, Зоя улавливала исходящую от него едва заметную возбужденную дрожь. Каким-то образом женщина чувствовала, что это не усталость и не следствие усилий по сохранению равновесия, а отголоски все тяжелее дающегося самоконтроля. Вся Нашатырова суть рвалась сейчас в битву, но что-то неведомое пока сдерживало ее, словно спусковой крючок… Сдерживало явно ненадолго.

Зое отчаянно захотелось что-то предпринять, пока Охотник не поддался своим разрушительным порывам. Эти люди могли дать ей шанс на возвращение домой, нельзя было допустить их убийства! Но что она могла сделать? Возможно ли было отговорить Нашатыря от нападения? Как-то объяснить, что для Зои попасть к сородичам — важнее, чем ему завладеть еще несколькими трофеями? Мысли пришли в беспорядок. Попытаться предупредить их? Но как? И что за подобную попытку сделает с ней Нашатырь? Сбежать от него нереально — только упасть с дерева и сломать шею… Вякнуть тут в укрытии тоже не вариант — того и гляди застрелят обоих. А если и выйдет каким-то чудом просигнализировать об опасности, то как Зоя будет себя чувствовать, если из-за нее Охотника ранят, поймают или убьют? Неужели, перед ней вот-вот встанет жестокий выбор: сородичи или коварный инопланетянин, к которому она уже успела проникнуться какой-то ненормальной привязанностью? Господи, да за что же…

Вдруг сам Охотник неожиданно прервал Зоины душевные терзания, чуть тронув ее за плечо. Она обеспокоенно повернулась к нему. Нашатырь указал на женщину, а потом на лагерь и качнул вопросительно головой. Потом, сделав паузу, указал на себя, на лагерь, после чего, согнув правое запястье, выдвинул лезвия, повторяя свой вопрос. Он, что… Спросил ее, хочет ли она уйти к тем людям? А потом спросил разрешения на них поохотиться, если она к ним не уйдет??? Зоя глазам своим не поверила, замерев от нежданной радости. А после чуть не кинулась обнимать Нашатыря. Нет, ну не умница ли? И почему она не догадалась, что в его голове могут быть сразу оба варианта? Он ведь для того ее и принес, чтобы узнать ее мнение на сей счет. Даже до темноты домчать успел, дав возможность разглядеть, понаблюдать, сделать правильный вывод…

Нашатырушка… Каких только обидных прозвищ он не заслужил за время, прошедшее от полного непонимания до понимания с полувзгляда. Зоя обзывала его и дурнем, и негодяем, и засранцем… А он на самом деле оказался на редкость проницательным, ответственным, думающим существам. Он делал для нее все, что мог и как мог, поставил ее интересы выше собственных, ни на минуту не усомнившись, что поступает единственно верным способом. И почему только Зоя продолжала ждать от него подвоха…

Она растрогано улыбнулась и благодарно провела рукой по унизанным кольцами головным отросткам. Охотник слегка встряхнулся, дескать, давай не сейчас, и снова уже почти требовательно ткнул своим кривым когтем в сторону лагеря. Зоя послушно обратила свой взгляд туда и принялась наблюдать. Нашатырь терпеливо ждал ее решения.

В лагере, тем временем, вовсю кипела работа. Несколько человек отдавали приказы, остальные занимались установкой палаток, возведением каких-то временных сооружений и наладкой разного оборудования. Было похоже, что отряд сделал тут остановку три-четыре часа назад и собирался остаться на насколько дней или даже недель. А это означало… Ну, прежде всего, это означало, что до сегодняшнего дня солдаты находились где-то в другом месте.

И Зоя вдруг поняла… Длительные вылазки Нашатыря, его то растерянный, то сердитый вид, его забывчивость касательно провизии — все, что в последнее время вызывало столь яростное недовольство женщины… Все это в каком-то смысле по ее вине и происходило. Охотник занимался долгими, выматывающими поисками; выслеживал военных, методично прочесывая джунгли — для нее выслеживал, не для себя.