Страница 4 из 12
«Ага, понятно, медицинская капсула, уже хорошо», – пошевелил руками, все тело сразу отдалось болью, капсула наполнилась движением, автоматика отреагировала на реакцию организма Игоря и ввела целый комплекс лекарств, среди которых присутствовало и снотворное. Игорь снова погрузился в блаженное небытие. Такую же операцию автоматика медицинских капсул проделала с остальными членами экипажа.
Через стандартные сутки Игорь снова пришел в себя, на этот раз самочувствие улучшилось, и прозрачный колпак капсулы ушел в сторону. Он вылез из капсулы, состояние организма не радовало, но жить можно. С минуту приходил в себя, вспоминая, что произошло, но вспомнил только до команды старт. Откинулся еще один колпак и из капсулы появился Майкл, осмотрелся, увидел обнаженного капитана и заулыбался. Игорь, поняв в чем дело, ответил на улыбку:
– На себя посмотри.
– Да вижу, давай одеваться, пока Светка не проснулась, зачем ее смущать.
– Какой ты заботливый, Майкл, – не преминул уколоть его капитан, беря одежду у робота.
Оделись, подошли к капсуле Светланы и оба слегка покраснели, она находилась в капсуле обнаженной, ее формы притягивали взгляд, она, единственная женщина на звездолете, олицетворяла все светлое и дорогое.
– Капитан, ей тут находиться еще две недели, посмотри диагностику, два ребра сломано.
– Плохо конечно, пусть лечится. Пойдем посмотрим, что с навигатором.
Диагностика Сергея показывала: чтобы привести в норму позвоночник нужно еще двое суток, травма не серьезная, но требующая покоя и лечения.
– Главное все живы. – Оптимистично заметил Игорь.
– Ты прав, капитан, это главное, но все равно возникает вопрос, как такое могло случиться? Почему не сработали системы безопасности? Что вообще произошло?
– С этим придется разбираться, а теперь в рубку управления. – Отмел волнение Майкла Игорь, собираясь выйти из отсека.
– Э, нет, посмотри сколько времени мы находились в капсуле? – тот кинул взгляд на хронометр и побледнел, прошептав:
– Двое суток? Не может быть?!
– Спокойно, без нервов, если мы до сих пор живы, значит все нормально. Пойдем быстренько перекусим и вот тогда в рубку. Ведь мы же не Фил, нам нужно питаться.
– Точно, Фил, где он?
– Свяжись с ним, пока он будет докладывать, как раз перекусим.
– Интересный ты человек, я не знаю, что с кораблем?! Где искусственный интеллект? А мы жрать пойдем?! Иди, если не в терпёж, а я в рубку. – И не оглядываясь пошел, на ходу вызывая Фила, тот ответил и сразу начал доклад.
– Капитан, как вы помните, при выходе из тоннеля «кротовой норы», звездолет получил повреждения, чтобы произвести анализ повреждений и ремонт, вы дали команду приступить к торможению и лечь в дрейф. Во время торможения, по не объяснимым пока причинам, мощность торможения увеличилась в разы, вы и члены экипажа потеряли сознание, получив повреждения. Учитывая это, я поместил вас в медицинский центр.
– Спасибо за заботу, какая перегрузка была при торможении?
– Средняя перегрузка составила шестьдесят G, а пиковая двести пять G.
– Ничего себе, противоперегрузочная система сработала прекрасно. Шестьдесят G для нее не проблема, но двести пять… Нам еще повезло, что создатели звездолета заложили возможность очень экстремальных условий полета. Так что мы легко отделались и самое главное остались живы, – с удивлением в голосе проговорил Майкл, который шел за Игорем. Становилось очевидным – есть проблема, он поднял руку, успокаивая своего помощника.
– Разберемся, не переживай, – и добавил. – Фил, через полчаса будь готов к полному докладу по состоянию звездолета.
– Ну что, теперь перекусим?
–Теперь в самый раз.
Оба активно жевали, обдумывая ситуацию, наконец, Игорь разрядил обстановку.
– Майкл, я понимаю – что–то пошло не так, непонятная обстановка, аварийная ситуация, но сейчас главное корабль и его исправность, от этого будут зависеть наши жизни.
– Да прав ты, капитан, тысячу раз прав, пошли в рубку, пора работать.
Обед закончился, настала пора действовать.
Минут через десять прибыли к рубке управления, сканер проверил их личности, после чего переборка ушла в сторону, пропуская в святая святых звездолета. Рубка сияла чистотой и деловым перемигивание индикаторов на панелях. Развернулось кресло из–за пульта первого помощника встал Фил и по–военному четко начал доклад.
– Капитан, во время торможения, из–за нештатной ситуации, силовой каркас корабля достиг предела прочности и я принял решение отключить тормозные двигатели. Решения принимались мною, потому что вы находились без сознания.
– Не мудрено, корабль не выдерживал, а нам–то куда выдержать такую нагрузку. – Буркнул Майкл.
– Продолжай доклад, Фил. – Не обращая внимания на ворчание Майкла, распорядился Игорь.
– А дальше я поместил вас в капсулы и провел диагностику систем корабля на предмет повреждений. Диагностика показала, что снесло половину гарнитуры на корпусе, разгерметизировался транспортный ангар и повреждены две выхлопные дюзы маршевого двигателя. Что же касается маневровых двигателей, то повреждения незначительные. В остальном корабль работоспособен.
– Что сделано за то время, что мы находились в медицинском отсеке?
– Восстановлена герметичность транспортного ангара, установлено тридцать процентов внешней гарнитуры на внешней обшивке, идет ремонт дюз маршевых двигателей. Все работы будут завершены через стандартную неделю.
– Фил, ты определил координаты корабля? Куда нас выбросило? Куда мы попали?
– Нет, капитан, координаты корабля не определены, этого просто невозможно сделать, за бортом ни одного ориентира, ни одного созвездия, не за что зацепиться. Сканеры не работают, внешние датчики уничтожены.
– Мы фиксируем космические излучения?
– Никаких.
– Этого не может быть?! Ты уверен?
– Капитан, мой доклад основывается не на предположениях, а на конкретных данных поступающих от неповрежденных датчиков корабля.
– Ситуация понятна, продолжай работать.
– Игорь, давай ознакомимся с записями произошедшего. – Предложил Майкл.
– Давай, заодно войдем в курс дела.
Просмотр занял много времени, они спорили о природе изменения «кротовой норы», что заставило тоннель «кротовой норы» изменить свои параметры. Но решения не находили.
– Игорь, посмотри, при аварийном выходе из тоннеля оставшиеся приборы зафиксировали пространственную аномалию, ну а потом их срезало как ножом.
И действительно, просматривая информацию внимательно, бит за битом они пришли к выводу, что тоннель изменил параметры под воздействием внешнего космоса.
– Делааа… – протянул Майкл, – получается, что мы вылетели из аномалии в аномалию, а потом еще и задействовали тормозные двигатели в неизвестном пространстве?
Его предположение повисло в воздухе, оба осмысливали полученную информацию.
– Фил, скорость корабля?
– Неизвестна, нет точек отсчета, капитан.
– Майкл, берем анализаторы и выходим в открытый космос для изучения пространства. Надо понять, куда мы попали?
– Предлагаю запустить автоматы, пусть соберут данные, а уж потом пойдем сами.
– Разумная мысль, так и сделаем. – Согласился Игорь и распорядился, чтобы Фил снарядил исследовательский зонд.
– Капитан, уже снарядил и не один. Более того, все это время изучал, как вы говорите – аномалию, но результатов ноль. Да вы посмотрите сами, – он вывел результаты исследования на мониторы.
Капитан и помощник уткнулись в мониторы, изучая данные. Фил говорил правду, изучать нечего, потому что научные зонды не зарегистрировали ничего. Через оставшиеся камеры внешнего наблюдения они взглянули в открытый космос, их удивлению не было предела. Корабль окутывала непроглядная тьма, даже не просто непроглядная, а тьма как осязаемое вещество…
– Что это, капитан? – удивленно посмотрел на него Майкл.
– Фил, – продолжил Игорь, – как ты ведешь работы в такой тьме?
– Роботам технической поддержки не нужен свет, они действуют в соответствии с программой, которую я в них ввожу. А я эти программы составляю на основе баз данных устройства нашего звездолета.