Страница 10 из 11
Подошёл к нему вплотную. Парня уже поставили на колени, зафиксировав ноги, а один из воинов при помощи жёсткого ёршика, смазал им задницы животным жиром.
— А когда тебя умоляли этого не делать, ты остановился? — прошептал я, прожигая ублюдка глазами. — Думал о последствиях, снимая штаны? Сколько девушек лишились чести из-за такого бесчестного куска дерьма? И сколько среди них было маленьких девочек?
Ичи что-то невнятно забормотал, но я уже не слушал. Кивнув воину с псами, двинулся к дому, бросив напоследок:
— Не отпускайте, пока не устанут животные. После чего дайте псам небольшую передышку и повторите, — повернувшись к крестьянам, добавил: — Вам лучше этого не видеть.
Глава 7
Зайдя в дом, ощути жуткую усталость. Внутри меня встретили Иоко с Мивой. У обеих был испуганный вид, но в то же время никто не собирался упрекать меня в содеянном. А, наверное, стоило. Я сам не понимал, правильно ли поступил. От подобного наказания на душе стало мерзко. Чувствовал ли стыд? Да, но совсем немного. Даже не из-за того, что подставил задницы насильников под псов, а из-за самой ситуации.
Почему подобные ублюдки появляются на моём пути? Почему они вообще появляются? Неужто нельзя оставаться человечным… в облике неко или кицуне?
— В чём дело, Ито-сан? — обратилась ко мне Иоко, прижимая к себе дочь. — Выглядите встревоженным.
Официальное обращение? Испугалась за Миву? Странно, я ведь это ради неё и сделал. Если не наказать насильников, то те продолжат своё дело.
— Просто устал, — пробормотал я и поднялся по лестнице на чердак.
Говорить с ними не хотелось. Мне казалось, что после публичной казни они станут более дружелюбны ко мне. Но нет, семейка Сидзаки, наоборот, теперь опасаются меня.
— Плевать, — пробормотал я и улёгся на татами.
С улицы доносились крики, наполненные яростью и болью. Мольбы и угрозы, стенания и плач. Однако я знал, что никого не отпустят до того момента, пока псы не сделают свою грязную работу.
Да, это мерзко. Но какое ещё наказание может заставить насильника измениться? Смерть? Конечно, можно рубить головы, но что с того? Преступники от этого даже удовольствие получают, когда скрываются от правосудия. А вот когда их трахнут животные… от такого позора просто так не отмыться. И здесь, правда, смерть более предпочтительным вариантом. Это будет в назидание остальным.
— Тсукико? — в дверь тихо постучали и на чердак поднялась Иоко. Я сразу отметил смену настроения. — Всё в порядке? Ты подавлен больше прежнего.
Присев на татами, вперил в женщину пронзительный взгляд. Та замерла, но на этот раз не отводила от меня взор и не боялась.
— Лучше ты скажи, в чём дело? Почему там, внизу, я Ито-сан, а здесь простой Тсукико.
— Если пожелаете…
— Нет! — раздражённо вырвалось у меня, отчего женщина вздрогнула, но я быстро взял себя в руки. — Нет, прости. Мне не нужны лишние почести. Я хочу быть откровенным со своим народом.
— Теперь мы твой народ? — улыбнулась та и подошла ближе, опустившись прямо на пол.
— От обязанностей мне не отвертеться, как бы ни хотелось, — горько усмехнулся в ответ. — Не думал, что всё настолько сложно.
— Неужто ты жалеешь этих подлецов?
— Нет, — покачал головой. — Но отделаться от отвращения всё равно не могу.
— Ну, — она заглянула мне в глаза и тихо рассмеялась, — ты забудешь об этом уже завтра. А им с этим придётся жить.
— Этого и добивался.
— Но почему ты отпустил третьего? Он ведь тоже был в их шайке.
— Увидел его мать. Не хотел разбивать сердце бедной женщине. Ей, наверное, и так досталось из-за этого идиота. А тут…
— Понимаю, — кивнула Иоко и взяла мою ладонь в свои руки. — Ты всё правильно сделал, Тсукико. Мне нравится твоя жёсткая воля и в то же время мягкий характер.
— Мягкий? — переспросил я.
— Ты понял о чём я, — улыбнулась она. — В тебе удачно сочетается жестокость и справедливость, а это редкое качество.
— Может быть, — безразлично пожал плечами, хотя её слова немного успокоили.
— Я хотела показать Миве, как положено себя вести с уважаемыми ванами, — продолжала та, гладя меня по руке. — Да, мы немного испугались того, что происходило на улице. Такого ещё никто не видел. Да и вряд ли бы захотел смотреть на подобное… безобразие. Ты показал, кто является здесь главным, и уже не в первый раз. Поэтому Мива должна знать, как обращаться к тебе и другим уважаемым ванам.
— Мы дома. Здесь не обязательно кланяться мне в ноги.
— Я помню, тебе это как-то понравилось, — в глазах женщины блеснули огоньки.
Она провела ладонью вверх по руке. Хитро улыбнулась и чуть придвинулась. По моему телу пробежала дрожь. В груди распалялось желание, но…
— Иди к дочери, — мягко сказал я. — Она, наверное, сейчас боится находиться со мной в одном доме.
— Не говори глупостей, Тсукико, — ответила та несколько раздосадовано. — Мива уважает тебя, тем более после сегодняшнего. Но я вижу, что от этого тебе стало только хуже. Всё ещё будешь отнекиваться, что всё хорошо?
Я вздохнул и внимательно посмотрел на женщину.
— Прости, но это мои проблемы.
— Глупо, Тсукико, — Иоко встала и нежно провела пальцами мне по щеке. — Твои душевные терзания могут сожрать изнутри. Разве ты этого хочешь? Не проще ли всё мне рассказать? Поделись тем, что гложет. Я выслушаю, пойму и постараюсь помочь.
— Помочь? — на лице появилась кривая улыбка. — Здесь уже ничем не поможешь. Погибших не вернуть.
— Не думаю, что они желали бы увидеть тебя настолько подавленным. Это был их выбор, нельзя об этом забывать.
— Их, — пробормотал я отрешённо. — Кроме Саторэ и Мэй.
После этих слов Иоко замолчала. Она прекрасно помнила ту историю, связанную с бывшим мужем. Лицо её помрачнело, однако злилась женщина не на меня.
— Это позор Кенты, — произнесла Иоко. — И даже после его смерти бремя мёртвых несу я и Мива. От этого не убежать.
— А вы-то здесь при чём?
— Всё просто, — ответила та и вновь стала улыбчивой хозяйкой, кой была пару секунд назад. — Но поделюсь, если сам решись высказаться. Договорились?
— А это уже шантаж.
— Не спорю. Но решать тебе.
С этими словами бросила на меня тёплый взгляд и вышла.
Я вновь откинулся на спину и прикрыл глаза. За окном ярко светило солнце. Слепящие лучи проникали на чердак и слегка нагревали дощатый пол. Невольно залюбовался небесами, где голубая хмарь боролась с проплывающими тучами. Скоро должен был пойти дождь, отчего на душе вновь заскребли кошки.
Неужто я всю жизнь буду настолько гадко себя чувствовать?
Крики затихли. Видимо, псы быстренько сделали свои дела. Оно и к лучшему, значит, смогу уснуть пораньше. А пленных и опозоренных ванов ещё до этого велел клеймить символом «Позор» и выгнать к чёртовой матери из деревни. Им давалось несколько дней, чтобы покинуть наши земли, в противном случае выволокут силой.
Глаза медленно слипались, а сон прокрался, словно мелкий воришка. И уже через пару минут я уснул.
Мне снилась Фудзу. Я вновь оказался на её вершине, вот только на этот раз здесь не было пагоды и старика. Лишь пышная зелень, да пёстрые цветы. Я прошёлся по еле заметной тропинке и остановился у самого края горы. Внизу клубились облака, скрывая землю, и в голову невольно полезли мысли, что я вовсе не на Фудзу, а вновь оказался в мире богов.
Позади послышался шорох. Резко обернулся и хотел вытащить меч, однако рука схватила лишь воздух. Я оказался безоружен. А передо мной, вопреки ожиданиям, появилась не Канон, а волосатая незнакомка. Да, именно так. Одетая в белое кимоно, со стройной фигурой и длинными чёрными волосами. А вот лицо девушки оказалось покрыто шерстью. Густой рыжей шерстью. Она стояла в нескольких шагах от меня и улыбалась. Вот только клыкастая пасть совсем не вызывала симпатии. Почувствовав моё напряжение, девушка поникла и виновато опустила большие зелёные глаза. Попятилась, будто нашкодивший щенок, отчего я удивился.