Страница 13 из 14
Как и говорил Алекс – ничего личного. На теле гнома тоже осталось достаточно отметин от дел Хрен-выговоришь.
Они вместе зашли в лифт, и тролль нажал на единственную кнопку на щитке.
– А мозаика тебе на хрена?
– Блин, сам не знаю. – Хрен-выговоришь посмотрел себе под ноги. Выложенный из белого и черного камня знак инь-ян ответил ему тишиной. – Дизайнер, сука, нашел мой тайник с травкой и накурился в какашку.
– И?
– Я ему ноги сломал.
– Из ваших?
– Из ваших, – хмыкнул Хрен-выговоришь.
– Справедливо, – кивнул Алекс. – Может, тебе, кстати, байкерский клуб открыть? Между ними постоянно разборки.
– Идея, конечно, неплохая, но все еще – иди ты на х…
Двери лифта, заглушая остаток фразы, закрылись с тяжелым металлическим скрежетом, и лифт поехал куда-то вниз. Даже идею о секретном подвале Хрен-выговоришь подрезал у лысого гнома, да будет к нему…
Глава 11
– Всегда приятно иметь с тобой дела, Алекс. – Хрен-выговоришь протянул свою зажившую руку, и Дум ее вполне спокойно пожал.
Они стояли около двери и мило общались, будто недавно не пытались снести друг другу башку.
Такой он – подпольный бизнес. Сегодня ты кого-то сажаешь на перо, а завтра – за обеденный стол.
– Взаимно, Хрен-выговоришь, – кивнул Дум. – Если что…
Он помахал визиткой, которую тролль выдал ему, пока они выбирали запрещенный товар в его подземных закромах.
– Только после восьми не звони, – скривился контрабандист. На острове ведь даже оружейных заводов своих не было. Дешевле обходилось привезти пукалки со Старой Земли, чем строить производство на острове. Тут ведь всяких нормативных актов, регулирующих органов и законов было столько, что разоришься еще не стадии верстки бюджета – аккурат на графе “взятки”. – А то сам понимаешь – жена, дети. Работа работой, но семье надо время уделять.
– Семья? Ты когда успел, Хрен-выговоришь? Ты ведь из шалманов не вылезал.
– Да случилось так. – Тролль, немного “покраснев” (синекожие островитяне вместо этого зеленели), почесал макушку. – Были тяжелые времена. Я заявился в одну шлюшечную. Ты ее не застал. Открыли на Гнилой.
Гнилая улица… ее так стали называть после того, как Алекс в компании членов банды “Ткиллс” решил на той улице проблему с троглодитами.
– Ты…
– Осуждаешь? – сверкнул глазами Хрен-выговоришь. Куда как более грозно сверкнул, чем когда Алекс только зашел в магазин.
– Обидеть хочешь? – прищурился Дум. – Я так на судью похож, чтобы осуждать кого-либо?
Хрен-выговоришь поднял ладони в мирном жесте.
– Попутал, – он осенил себя знамением тролльской религии, – зла не держи. День просто дурацкий. И ты еще приперся. Век бы твоей гребаной рожи не видел, Дум. Ну и уродское же ваше человеческое племя!
Алекс окинул тролля оценивающим взглядом. Полукровки все же появлялись на свет, но крайне редко. Несмотря на все усилия левых и глобалистов, толерантность между разными расами имела свои, вполне ярко выраженные границы.
– Ладно, Хрен-выговоришь, бывай.
– Ага, бывай.
Алекс уже открыл было дверь и спустился на крыльцо, как ему в спину донеслось:
– Только ребятки с шухера уже успели прозвонить крышу. Ты уж не серчай. Но это я могу даже пару цветочков на могилу тебе принести. Ну и обоссать еще – да. Знаешь, как губа по осени болит?
Хрен-выговоришь указал на шрам, который когда-то давно оставил на его лице Алекс.
Дум только широко улыбнулся.
Поправив шляпу и очки, все так же придерживая дверь, он отодвинулся в сторону, позволяя троллю вдоволь полюбоваться открывающимся пейзажем.
Расколотый, вздыбившийся асфальт; из сломанных пожарных гидрантов в небо били фонтаны холодной воды. Крупные капли разбитым стеклом осыпались на пылающие машины и байки. Неподалеку что-то взорвалось, и очередной столб черного дыма присоединился к покрову искрящегося смога, накрывшего проезжую часть.
Правда, в данный момент она больше напоминала зону боевых действий.
В центре на в самом прямом смысле куче стонущих, раненых, избитых, поломанных тел островных троллей в кожанках, с ирокезами и прочей атрибутикой банды сидел Грибовский и чистил подошву ботинок.
– Ты…
– В следующий раз, Хрен-выговоришь, – Алекс указал тростью на висевшую в магазине маску, принадлежащую одному знакомому гному, – я могу и забыть о том, что у нас только бизнес и ничего личного.
Они встретились глазами.
Ненадолго.
Потому как в следующий момент тролль устало выдохнул и помассировал виски.
– Проваливай, Алекс…
Дум молча вышел на улицу и, закрывая дверь, услышал приглушенное:
– Ну, я хотя бы попытался…
Попытался он…
Дум еще в детстве с легкостью распутывал схемы островитянина. И на рынке тот жил только потому, что торговал совсем уж горячим товаром, а Броми был слишком осторожен, чтобы рисковать обжечься на такой фигне.
Фигне, которая теперь лежала в рюкзаке за спиной Алекса.
Дум, ступая прямо по лежащим на земле избитым телам, не обращая внимания на их стоны и просьбы о помощи, подошел к гвардейцу.
Ну, вернее как подошел – встал около подножия горы дергающихся тел.
– Ты нормальный? – спросил Алекс, закуривая от огонька на большом пальце. – Или…
– Бл… – процедил сквозь сжатые зубы Грибовский. У него все никак не получалось выковырять чей-то клык из подошвы сапог. – Нет чтобы сказать: “Грибовский, дружище, прикрой мне спину”. Или “Грибовский, тут такое дело, за мной пришлют целую банду островитян под аместрисом”.
Алекс внимательно осмотрел торчащее из груды тел лицо островитянина. Все следы приема геля “Аместрис” – магической наркоты, которая одинаково отшибала башни как людям, так и иным расам, на… лицо, пардон за каламбур.
Собственно, даже если проигнорировать черную сыпь, розоватую слюну, то самый яркий симптом использования наркоты – немного раздвоенный зрачок.
Его еще называли “козьими яйцами”.
Почему “козьими” – никто не знал.
– Слишком долго объяснять, – развел руками Дум и стряхнул пепел на этот самый глаз. Тролль застонал и принялся дергаться еще активнее.
– А долбануть мне канализационным люком по башке – это самое оно, да?
– На тебе как на собаке.
– Иди ты на хрен, дорогуша.
– Уже слышал нечто подобное сегодня.
– Сука! – выкрикнул Грибовский и, оставив попытки вытащить клык, попросту стянул с себя сапог. Присмотревшись к груде тел, он потянулся руками к чужому ботфорту. – Прости, любезный, будем считать это контрибуциями.
В итоге в левом сером ботинке из нубука, правом черном ботфорте из лакированного кожзама Грибовский спрыгнул на асфальт и поднял воротник запачканного зеленоватой кровью пальто.
– Я вообще не удивлен, что одна половина города хочет тебя замочить, а вторая…
– Пыталась, – Алекс похлопал по рюкзаку. – Закупка прошла удачно, так что предлагаю навестить одного моего старого знакомого.
– Вот опять! – вздернул указательный палец Грибовский. – Ни пожалуйста, ни спасибо. Я, между прочим, вообще никакого отношения к этому кровососу не имею. Так что, дорогуша…
– Ну, ты ведь гвардеец, – перебил Алекс. – А теперь представь, сколько крови невинных требуется лорду-вампиру, который законсервировал себя в своей дыре.
– Законсервировал себя в своей дыре? – хмыкнул эспер.
Где-то рядом пробежал полосатый грызун из игры “Переспроси меня, енот”, но Алекс постарался не обращать на него внимания.
– Ну да, окей, получилось двусмысленно, но суть ты уловил.
– То есть ты меня сейчас шантажируешь?
– Даже отрицать не буду, – пожал плечами Алекс и поправил соскальзывающую лямку рюкзака.
Грибовский что-то пробурчал на своем родном языке, затем пригладил влажные от пота и чужой крови волосы и возвел очи горе.
– Тебе кто-нибудь говорил, дорогуша, что ты редкостный мудила?
Алекс начал загибать пальцы. Когда они закончились и на второй руке, он пошел по второму кругу.