Всегда лишь она

Лорел бросает рассеянное «спасибо» через плечо и оставляет официантку, ресторан и свое унижение позади, переключаясь на размышления о том, что делать дальше и как уберечь то немногое, что у нее еще осталось.

Он наблюдает за женщиной, в спешке покидающей ресторан. Она идет так быстро, что ноги едва касаются земли, а подбородок вздернут в хорошо знакомой ему еще со школы манере. Лорел Хейнс была одной из его постоянных школьных мучительниц. Она ставила себя выше всех в городке и была уверена, что далеко пойдет, когда закончит учебу.

– Так пали сильнейшие… – бормочет он себе под нос, отирая запотевшие стенки бокала с холодным чаем. На дворе май, и весна в Южной Каролине проигрывает бой лету, как и каждый год, что он себя помнит.

– Вы что-то сказали, сэр? – спрашивает его юная официантка. Он настолько увлекся наблюдением за Лорел, что не заметил, как девушка подошла к нему. Всего какие-то секунды назад она стояла у столика Лорел, похлопывая ее по плечу и демонстрируя дружеское расположение, и вдруг очутилась рядом. Кенни радуется, что официантка не слышала его слов – ни к чему изливать личные обиды незнакомцам.

– Нет, – отвечает он, указывая рукой в направлении выхода и стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно. – Я просто засмотрелся на женщину, которая только что ушла. Кажется, я учился с ней в школе.

– Она журналистка, – говорит девушка так, будто сообщает что-то важное. В свое время Лорел любила внушать людям, что она важная, но, судя по тому, что болтают в городе, ее планы стать всемирно известным репортером с треском провалились и она приползла к мамочке зализывать раны. Теперь вершина ее карьеры – сенсационные репортажи «Вестника Ладлоу» об очередном заседании клуба садоводов или сборе средств в поддержку чемпиона младшей лиги.

– Будь хорошим мальчиком, – звучит в его голове голос Энни, но Энни здесь нет. Ее нет ни для Лорел Хейнс, ни для него – она одурачила их обоих. Слышит он и кое-что еще – слова Энни, сказанные сегодня, когда она позвонила ему и стала упрашивать прийти в ресторан.

– Ты не можешь просто оставить меня там с ней, – хныкала она. – Ты должен меня выручить. – (Драматичная пауза от королевы драматичных пауз.) – Ты же знаешь, какой невыносимой она может быть.

Безусловно, стрела попала в цель. В его мозгу тотчас же всплыло воспоминание: лицо Лорел Хейнс, глядящей на него сверху вниз, с ее плоским и вздернутым, как у мопса, носом, и компания ее друзей, столпившихся вокруг понаблюдать, как она изводит его своими ехидными остротами. Откуда она всегда знала, как задеть его побольнее? И кто все время заступался за него? Конечно же, Энни – вот кто. Без поддержки Энни он так бы и остался изгоем и его юность была бы куда более несчастной.

Так что сегодня он здесь, в этом ресторане, чтобы защитить своего старого друга, пусть даже тот и не удосужился объявиться. Он берет телефон и пишет Энни второе сообщение:

Привет, я на месте, не вижу тебя. Опаздываешь? Пожалуйста, скажи, что ты не забыла.

Но ответа нет.

Следующее сообщение уже не такое сдержанное и миролюбивое.

Окей, она только что ушла, и я тоже ухожу. Надеюсь, у тебя есть оправдание своему отсутствию.

Да, иногда он проявляет твердость, чтоб показать ей, что он не мальчик на побегушках и не собирается всю жизнь выполнять ее капризы – особенно когда она выходит замуж за кого-то другого. За кого-то, над кем не издевались в школе. За кого-то, кто даже не из Ладлоу.

Он вздыхает, убирает телефон в карман и отсчитывает деньги для официантки, которая, к счастью, увлечена разговором с другим посетителем. Если ему повезет, он успеет ускользнуть без объяснений. Когда-то он работал на дому и очень мало общался с людьми. Несколько недель назад, когда его девушка на время покинула город, он мог провести целый день, не проронив ни слова, и теперь с удовольствием вспоминает те времена. Они были наполнены покоем.

Выбравшись из ресторана, Кенни оглядывает парковку в поисках машины Энни – той, что Скотт подарил ей на свадьбу. Она обожает запах нового автомобиля и просит принюхаться каждый раз, когда подвозит его. Он всегда соглашается, не признаваясь, что на самом деле он из тех людей, что абсолютно равнодушны к запаху новых машин. Ему нравилось, как пахла ее старая машина – запах недопитого кофе, забытого в подстаканнике, жареной картошки и мыла Энни. Это был ее запах. А новая машина пахнет ничем.

Но Энни нет и на парковке. Она не сидит в автомобиле, собираясь с духом, чтобы выйти, как обычно делает, когда нервничает. Она просто не приехала, снова проделала один из своих трюков с исчезновением. Сделала то, чего большинство жителей городка от нее ожидать не могли. У Энни была репутация лапочки. Но те, кто знает ее получше, знакомы и с темной стороной – той, что пробуждается из-за стресса и из-за всего, что касается ее матери. Учитывая разговоры о парне, осужденном за убийство мамы Энни, и его грядущем освобождении, Кенни стоило бы предвидеть это.

Сожалея о своем последнем сообщении, он достает телефон и собирается написать Энни снова, но тут в его голову приходит идея получше. Он догадывается, куда та запропастилась. И может сделать больше, чем отправить очередное сообщение. Он найдет ее и простит ей исчезновение, как это было всегда.

Птица как сквозь землю провалилась. Голубь по кличке Мика[1], ее любимец, не вернулся. Он не просто задержался, как она говорила себе, придя домой со службы и найдя трех остальных голубей в целости и сохранности. Он исчез.

Иногда такое случается – она это знает. Как-никак именно пропавшая птица стала причиной ее собственного решения разводить голубей. Она нашла одну много лет назад, в день, когда ей так хотелось чувствовать себя кому-нибудь нужной, и та птица нуждалась в ней. Так что она знает, такое может произойти и происходит – просто никогда не случалось с ней.

Ей хочется в туалет, и сильно, но она игнорирует позыв, снова пересчитывая голубей, как будто могла обсчитаться. Будто благодаря этому птица магическим образом появится, как кролик из шляпы фокусника. Раз-два-три – вуаля! Конечно, ничего не меняется, и жердочка, где обычно сидит Мика, остается пустой. Клэри представляет его там, как он по своему обыкновению изучает ее, наклонив головку и глядя так, словно видит ее насквозь. Это самый занятный из ее голубей, обладатель переливающихся серебристых перышек на кончиках крыльев, напоминающих ей о камешках, которые они с Энни собирали в детстве, воображая, что это сокровища и прожилки в них по-настоящему серебряные.

Сегодня на похоронах Уилли Макгерта она выбрала Мику на роль покидающей тело души. Остальные три птицы символизировали Отца, Сына и Святой дух – проводников, нужных, чтобы указать Уилли путь на небеса. Наверное, все это слегка чересчур, но всегда утешает скорбящих. Ком до сих пор стоит у нее в горле – так происходило каждый раз, когда она выпускала голубей. Но сегодня все было особенно трогательно – даже ошеломляюще. По всему телу пробегает дрожь, когда она вспоминает об этом – и о том, что Мика не вернулся с остальными.

Она разрешила вдове Уилли, Майре, подержать голубя перед тем, как позволить ему взмыть в небо. Майра поцеловала маленькую головку птицы и выпустила ту в воздух. Голуби взлетели как обычно, но, пока набирали высоту, видимо, заметили хищника, потому что быстро залетели назад под тент, установленный на кладбище. Однако для людей, собравшихся там, это выглядело словно птицы решили вернуться по собственной воле. Три голубя облюбовали в качестве жердочки стебли цветов на крышке гроба Уилли, а Мика предпочел пустое кресло рядом с Майрой.

Все участники церемонии ахнули, когда Мика уселся и начал пристально изучать Майру. Остальные три птицы смотрели на Мику, и казалось, будто Уилли, муж Майры, с которым она прожила пятьдесят четыре года, говорит последнее «прощай», а Святая Троица одобрительно наблюдает. Все умолкли и, как показалось Клэри, задержали дыхание. А потом, безо всякого предупреждения, четверка снова дружно взмыла в небо. В молчании скорбящие поднялись со своих мест, вышли из-под тента и наблюдали за голубями, пока те не скрылись в облаках.

1

Mica (англ.) – слюда.