Страница 6 из 6
Правда, на последних курсах тот ничтожный борец по ряду причин ушел не только из старост, но из института. Однако замена его умным Колей Бавриным уже не могла ничего изменить.
Мы привыкли идти на творческий семинар не как на конструктивную встречу коллег по цеху, а как на бой каждого с каждым, одного со всеми и всех против одного. На бой, где оставалось встать спиной к стене и отбиваться с закрытыми глазами.
С этой точки зрения творческий семинар в Литинституте не привнес ничего положительного в мою литературную судьбу.
* * *
Сейчас мне все-таки кажется, что в Литинституте – равно как и в уфимском ЛитО! – в своих неудачах на 90% я был виноват сам.
В те годы я оставался неуживчивым максималистом и мало кто из наставников мог разглядеть во мне писателя, терпеть мои бесконечные выверты и наставлять ненавязчиво, но всерьез.
Вместо того, чтобы посмотреть на себя со стороны, я сражался со старостой, как Иаков с ангелом.
Не осознавая бессмысленности борьбы, поскольку плечистому идиоту отпустил поводья сам господь бог – руководитель нашего семинара.
Но таким был не один я…
Я уже писал, что результат семинара оказался нулевым и для моих коллег.
То есть в бессмысленности творческой учебы одной лишь моей вины нет.
8
Последний факт особенно ясен и потому, что тогда я вел параллельную жизнь в писательских кругах Санкт-Петербурга.
Ведь не зря я назвал мемуар именем поезда, соединявшего два города моей молодости.
* * *
Чего стоило мое знакомство с Ией Гаврииловной Яблошниковой – мамой подруги моей первой жены!
Ия Гаврииловна принадлежала к ушедшему поколению писателей-интеллигентов, общение с которыми всегда несет тихую радость душе.
Не говоря уж о тех знаниях, которыми эта замечательная женщина дарила меня как бы походя – сидя в глубоких кожаных креслах среди ласкающих взор линий «либерти», сохранившихся в ее квартире от серебряного века русской культуры…
(Тогда все это казалось естественным и единственно приемлемым для жизни.
Сейчас, агонизируя в бездуховности нынешнего окружения, я уже не верю, что такое было со мной.)
Помню, как однажды мы беседовали о классической русской литературе, и она сказала такие слова:
– Чехова я люблю, он очень умный. Но уж больно злой! Насаживает человека, как жука, на булавку, и рассматривает со всех сторон.
Теперь я понимаю, что такая характеристика обожаемого мною Антона Павловича как нельзя лучше описывает его натуру.
* * *
Уже упомянутый первый роман с пафосным названием «И буду жить я, страстью сгорая» я отнес в редакцию журнала «Нева
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.