На твоей стороне

Обернувшись к Василисе, Дима убедился, что та успокоилась, и кричать больше не будет. Теперь он заметил, что она плачет и вытирает слезы, только вот жалко ее совсем не было. Она покусилась на самое ценное, что есть в его жизни – на ребенка, а значит, поплатится за это.

Пройдя к раковине, Дима умыл лицо прохладной водой, тяжело вздохнул и, подняв голову, посмотрел на себя в зеркало. Считал ли он, что делает что-то неправильно? Нет, не считал. А потому, вытерев лицо полотенцем, висевшим около раковины, Жаров повернулся к Васе и, облокотившись на раковину, произнес:

- Итак, я весь во внимании.

Девушка всхлипнула в ответ - то ли от раскаяния, то ли для того, чтобы ее пожалели, Дима не знал, но абсолютно спокойно реагируя на ее слезы, принялся ждать рассказа.

- Он меня сам нашел...

- Называй имена.

- Захар! Захар меня сам нашел, - выкрикнула Василиса и зарыдала в голос.

- Что было дальше? Что он тебе сказал?

- Он сказал, что хочет отомстить своей бывшей девушке.

- За что?

- Да, аборт она сделала, аборт!

- Я вас точно уничтожу за эти слова! Как вы посмели выкрасть ни в чем не повинного ребенка?

- Чтобы девке твоей больно сделать! Как она в свое время Захару сделала.

- А ты, что, мне решила насолить? В благодарность за то, что я тебя на улицу не выбросил?

- Ты мне денег мало оставил! Я, что, не заслужила большего?

- Да ты вообще ничего не заслужила. Ты покусилась на самое сокровенное!

- Конечно, подкидыш, мать которого получила за отказ от ребенка небольшую сумму, для тебя куда важнее, чем собственная жена.

- Что ты сказала?

- Ты меня никогда не любил!

- Что ты сказал о матери Зои?

- Да, шлюха одна родила твою Зою, а Захар ей и предложил денег, чтобы она отдала ему ребенка.

Услышав эти слова, Дима пришел в ярость, с силой сжал кулаки, так, что побелели костяшки пальцев, а в глазах едва ли не потемнело от злости. Как эта тварь могла так поступить с собственным ребенком? Как?! Риторический вопрос, все равно Жаров никогда этого не поймет.

- Потом он специально ее подкинул Юльке на работу, а перед этим дразнил ее записками. Хотел с ума свести, а она – вон, какой бездушной оказалась.

- Да… Бездушной, - прошептал он, вспоминая, как сильно страдала его девочка, сколько слез пролила, сколько нервничала, и как быстро поседели волосы на ее висках. – Сестра ее зачем влезла?

- Все по той же причине, Юльке твоей отомстить. Слишком много она от жизни получает хорошего.

- Да уж, слишком много получает, -  загадочно произнес Дима и, оттолкнувшись от раковины, потер лицо руками и произнес: - Все, что теперь у тебя есть, это двухкомнатная квартира. Больше ты от меня ни копейки не получишь.

- Дим! Димочка, ты не можешь так со мной поступить!

- Но, тем не менее, я поступаю.

- Я же пропаду без денег.

- Ты молодая, иди, работай.

- Дима, так нельзя, ты бесчеловечный!

- Желаю удачи!

Жаров вышел из ванной комнаты, забрал свой пиджак и покинул квартиру, где ему до тошноты противно было находиться. Никогда он не сможет простить ей похищение самого дорогого в его жизни, и никогда не забудет, как сильно страдала его любимая женщина, когда не знала, что с их ребенком.

- Домой, - приказал Дмитрий Павлу, стоило ему спуститься вниз и сесть в свое авто.

- Дим, все нормально? - поинтересовался водитель, выруливая со двора дома, в котором жила Василиса.

- Теперь - да. Теперь – точно, нормально.

- Ты такой взъерошенный.

- Устал я. Заедем за цветами, и домой. Соскучился по своим девочкам.

Дом встретил Дмитрия приятной тишиной и вкусными запахами. Пройдя в кухню, он увидел на плите горячий ужин, и на душе вмиг стало тепло. И после этого Юлька будет говорить ему, что она - просто няня? Да разве няни готовят ужин своему хозяину, разве няни будут вот так ждать? Конечно, нет! А она ждала, переживала, что он приедет домой уставший и голодный, а потому и позаботилась о том, чтобы ему было, что кушать. Она о нем думала, а он даже не позвонил из-за всех этих проблем. Честно, забыл, но пообещал себе исправиться, и впредь быть более внимательным и ответственным.

Улыбнувшись тому, что сейчас, наконец-то, увидит свою семью, Дима скинул пиджак, вымыл в ванной руки и, забрав с тумбочки у входа цветы, пошел в спальню, где наверняка находилась Юля. Он знал точно, что девушка не оставит Зоеньку одну, а потому был уверен, что она ждет его там.

Тихо войдя в спальню, Жаров замер у входа и, кажется, даже перестал дышать от увиденной картины. Его любимая женщина полусидела на кровати, опершись спиной на подушки, и на груди бережно держала их маленькую Зоеньку, левой рукой придерживая ей головку, а правой - маленькую бутылочку. Девочка тихо причмокивала, водя крохотной ручкой из стороны в сторону, а Юля тихим голосом пела ей какую-то красивую песню о дочке, при этом, как всегда, не сдерживая своих эмоций. По ее щекам катились слезы, но Дима знал, да и чувствовал, что именно сейчас она плачет от нежности к маленькой девочке, которую так же, как и он, считает своей дочерью.