Темный путь

А в центре этого призрачного храма на полу светится узор из нескольких вложенных друг в друга кругов. Линии на полу пульсируют в такт колебанию пламени свечей, но искрятся бледно-голубым. Кажется, что это всего лишь рисунок, но каждый круг создает почти невидимый барьер, не ощутимую для глаза преграду, пугающую неизвестностью и скрытой мощью.

По разные стороны от светящихся линий стоят два человека. Узор разделяет их, не давая подойти друг к другу. Узор соединяет их, не давая уйти друг от друга. Один из двоих, тонкий и хрупкий на фоне древнего величественного места, второй, словно сам его часть, темный и огромный, с крыльями за спиной.

Но вот крылатый начинает говорить, и голос его слышен не в воздухе, а в разуме. Он пробирает до костей и словно заполняет собой все кругом, вытесняя мысли, лишая реальность значимости.

— Я, Хальвард Эйлерт Эйнар, правитель сумеречных земель, герцог Недоре, Миаты и Зеленых островов, Носящий пламя, Повелевающий тенями, пришел сюда, чтобы засвидетельствовать силе Тьмы и стихии Огня, что готов принять их выбор и стать наставником для этой девушки. Если ты, Йорунн дочь Канита из рода Хольда, наследница дома конунга Великой Степи, пришла сюда добровольно, чтобы засвидетельствовать свое согласие стать ученицей Тьмы и Огня, то пройди первую границу.

Та, кого назвали именем Йорунн, поднимает глаза и твердо отвечает:

— Я, Йорунн дочь Канита из дома Хольда, наследница дома конунга Великой степи, свидетельствую, что пришла сюда добровольно и что решение мое непоколебимо. Я войду в первый круг и отныне приму на себя звание ученицы Тьмы и Огня.

Девушка делает шаг и пересекает первую линию. На мгновение барьер перед ней вспыхивает нестерпимым ярко-голубым светом, словно сопротивляясь, а затем гаснет, пропуская вперед и смыкаясь сразу за ней.

— Клянешься ли ты молчать или говорить, стоять или бежать, действовать или бездействовать по воле своего наставника? Клянешься ли ты подчиняться ему во всем, отдавая свою душу, разум и способности на служение древним силам Тьмы и Огня без сомнений, страха или вины?

— Клянусь!

— Я же клянусь не причинять тебе вреда ни словом, ни делом, ни мыслью. Клянусь отдавать тебе все знания и умения во имя древней магии, сохраняя и умножая ее в мире под звездами. Войди во второй круг.

Вновь вспышка света, сопротивление, и вторая преграда остается позади. Теперь фигура девушки стоит почти в самом центре храма, и короткие волосы ее взлетают в стороны и опадают, когда по ним пробегают голубо-золотые искры.

— Клянешься ли ты, что отныне и навсегда силы Тьмы и Огня станут для тебя единственным законным повелителем, что жизнь твоя пройдет в служении им и все, что ты сделаешь, будет во благо им?

— Клянусь!

— Войди в третий круг.

На этот раз барьер вспыхивает и не гаснет полностью. Когда девушка шагает через него, по лицу ее прокатывается гримаса боли, словно ей приходится голой рукой держать раскаленное железо. Но всего минута, и призрачный огонь исчезает, а боль отступает. Теперь девушка стоит в самом сердце храма.

Крылатая тень с легкостью преодолевает барьеры, пройдя через них так, словно их и не существует вовсе. Становится напротив девушки, поднимает к звездам тонкий кинжал и теперь голос тени звучит по-настоящему, разгоняя мрак:

— Здесь и сейчас принимаю я твою клятву кровью своей, свидетельствуя истинность своих слов. Да постигнет меня кара, если нарушу я слово свое. Да постигнет тебя кара, если изменишь ты клятве своей.

С этими словами крылатый рассекает ладонь, но не кровь течет из раны на землю, а жидкий огонь растекается по черным гладким плитам. Затем передает он кинжал девушке и та, повторяя жест учителя, поднимает лезвие к небу:

— Здесь и сейчас даю я клятву служения кровью своей свидетельствуя, истинность своих слов. Да падет на меня кара, если нарушу я слово свое. Да постигнет тебя кара, если изменишь ты клятве своей.

И черное лезвие рассекает светлую кожу на ладони, и проливаются на землю тягучие капли, что во тьме ночи кажутся черными.

И словно в ответ на произнесенные слова, тишина кругом взрывается неописуемым гулом ветра и вспышками пламени. Взвиваются темные вихри до самого неба, вместе переплетаются они со слепящим пламенем, опаляя двоих в центре жаром и заставляя воздух вокруг дрожать и колебаться. На мгновение вся реальность словно искажается и исчезает в диком вихре из света и тьмы, а затем высоко в небе вспыхивает и гаснет одинокая вспышка бело-голубого цвета, вырывая на миг из темноты площадку, колонны, двоих людей в центре. После этого все пропадает, и исчезают огни свечей, гаснут линии узора на гладком полу, тают во тьме ночи призрачные стены, своды и арки, и нет больше ни резных окон, ни мощных колонн храма Тьмы.

— Наши слова услышаны и приняты. Отныне и навеки помни об этом, — говорит Хальвард, и Йорунн понимает, что больше нет за его спиной крыльев, а с ее волос больше не срываются искры.

И словно в ответ где-то вдалеке, за пиками замковых башен, там, где спускается в долину меж гор дивный белый город под сапфирово-синими крышами, взлетает в небо и рассыпается ворохом ярких цветных искр первый салют праздника Начала Лета.

52. Праздник начала лета

Сегодня вечером Кинна-Тиате наполняется музыкой, сегодня люди поют и веселятся. Ближе к полночи на забитую нарядными жителями площадь выходит правитель города и его верные спутники. По старой традиции именно маг Огня зажигает огромный костер в центре и поздравляет всех присутствующих с началом лета. И люди с почтением и вниманием слушают речи своего герцога, и подносят ему праздничное вино, настоянное на травах и налитое в тяжелый хрустальный кубок, украшенный живыми полевыми цветами. Правитель принимает этот дар, отпивая глоток, и дает знак к началу торжества.

Воздух тут же наполняется радостными голосами, слушатели возносят к небу чаши в честь жаркой ночи. А затем люди на площади разбиваются парами и готовятся к первому летнему танцу. Ульф Ньерд подает руку прекрасной темноволосой девушке в темно-синем платье, на голове ее мерцают тонкие серебряные украшения, сплетающие воедино цветочные и морские узоры — дань ее родине. И Хальвард берет в руки лютню, занимает место среди уличных музыкантов.

На секунду все смолкает, пальцы герцога удивительно ловко пробегают по струнам, выбивая быстрый ритм, задавая мелодию, пропитанную жаром летней ночи и пьянящим ароматом трав. Остальные инструменты тут же вплетаются в волшебный ритм, и через минуту вся площадь уже летит и кружится под ногами танцоров. Легкий порыв ветра играет волосами Виалы, сверкают глаза Ульфа, освещенного пламенем костра, за ними в общем вихре спешат другие пары. И нет в это прекрасное мгновение ни суровых воинов, ни одиноких сердец, нет страха перед будущим или боли прошлого, есть только радость текущего, счастье жизни, живительное дыхание надежды и вечного цикла возрождения.

А мелодия все ускоряется, заставляя сердце биться чаще и чаще, до самого предела. То тут, то там мелькают ленты, выбившиеся из чьей-то прически, кто-то подбрасывает в воздух лепестки цветов, и они ложатся под ноги пестрым ковром. Но вот мелодия доходит до почти невозможного финала и обрывается, а уставшие, но счастливые партнеры, наконец, могут перевести дух и наградить друг друга аплодисментами.

Кто-то незнакомый хватает Йорунн за руку и тянет в общий хоровод. И девушка летит с ним вперед, стараясь повторять движения остальных, и у нее неплохо выходит. Она хохочет вместе со всеми, пробегая по тоннелю из поднятых рук танцующих, и сама становится его частью, искренне подбадривая новых бегущих. Чьи-то сильные руки отрывают ее от земли и кружат в свете костра. А потом партнеры меняются, и вот она уже держит за руку кого-то совсем другого. А затем уставшая и счастливая, вместе со случайными друзьями и подругами она пробует пряное вино, какая-то девочка подбегает, надевает на ее коротко остриженные волосы венок из ромашек и васильков и вновь исчезает в толпе.