Б-11

Генка булькнул в кружку пива, из которой прихлебывал, но, заметив взгляд Иры, который, наверно, дыру бы в нем прожег, если бы была такая возможность, оставил название мыса без комментариев.

– …а сам поехал, – продолжил Макарыч. – И так случилось, что, по всем приметам, путь его должен был быть гладок – погода стояла хоть и зимняя, да ясная, и не должно было быть никаких неприятностей.

Однако погода Кольская коварна – на полпути застал саама буран. Закружил, завертел, как водоворот щепку, думал уж саам, смерть ему будет в том буране. Ан, нет – добрался до каких-то скал, забился в ущелье, и решил, что переждет буран в этом месте. Снегу снаружи навалило столько, что и вход в ущелье закрыло – для тех краев такое не в диковинку. За скалами ветер воет, словно черти дьявола отпевают, а сааму ничего: собрал валежника сланцевого, костер разжег, греется да думает, как отсюда до Ловозера добираться, когда буря уляжется…

И тут слышит саам – снег хрустит за спиной. Обернулся он, глядит: стоит его невеста-беглянка. А он, надо сказать, хоть и другую уже взял, а о той все забыть не мог. Бросился он к ней, она стоит, как ушла – в шубе-парке, в унтах, сама бледная, как без крови, даже губы синие. Начал он ей говорить: мол, знал бы, что ты жива, в жизни бы другую не взял, принял бы тебя, как есть…

И тут она усмехнулась ему, и говорит: как есть? А сейчас возьмешь?

Он: да, говорит, возьму. Она его на снег толкнула, он упал, а она шубу свою расстегнула, сбросила, а под ней – только тело нагое.

– Эротика пошла, – заметил Феликс.

– …а на теле этом, – продолжил Макарыч, – дырки с кулак! Все внутренности видать! Закричал саам, да что уж в тундре кричать. А из дырок как полезли черви! И на саама напали, да как давай его живьем жрать! А невеста его только хохочет…

Ира побледнела, Игорь и Таня тоже примолкли. Даже Генка с Феликсом, отставив кружки, смотрели на Макарыча.

– А история эта откуда известна стала? – спросил Волосатый, подхватывая с тарелки мясные чипсы. – Кто рассказал? Саам, заживо сожранный, или девка с дырами по всему телу и внутренностями наружу? Они ж там, как я понял, вдвоем были?

Макарыч фыркнул, и отхлебнул еще пива:

– За что купил, за то и продаю. Я ж говорю: байка все это, не больше.

– Я такую же историю в Сирии слышала, – тихо сказала Женя. Феликс и Волосатый тут же уставились на нее:

– Ты была в Сирии?

– А что такого? – пожала плечами Женя. – Работала в госпитале в Хмеймиме, два года.

– Круто, – сказал Феликс. – Я просто там служил по контракту, и Волосатый, как я понял, тоже.

– Да, в ДШБ, – подтвердил Волосатый. – Даже в твоем госпитале побывал, когда меня пулей чиркнуло…

И Женя, Феликс и Волосатый выпали из беседы, образовав собственный «чат» – о своих сирийских приключениях. Остальные сидели молча, и Даша подумала, что, если Макс желал напугать участников, то Макарычу, кажется, это удалось. Но от участия никто так и не отказался.

– Может, переночуешь у меня? – спросила Даша Мишку, когда они вышли на улицу подышать свежим воздухом. Мишка закурил, Даша вышла просто за компанию.

– Чего так? – спросил Мишка.

– Если честно, мне от этих историй не по себе как-то, – призналась Даша. – Так как?

– А ее я куда дену? – спросил Мишка, кивнув в сторону Иры, стоявшей в компании Генки, Феликса, Волосатого и Жени. Оттуда то и дело доносились взрывы смеха.

– Ну, так заезжайте оба, – предложила Даша.

– И как я это объясню? – спросил Мишка. – Скажу, что тебе стало страшно?

– Ну, как знаешь, – вздохнула Даша. Миша выпустил дым, и спросил:

– А что Макс? Занят сегодня, что ли?

– Мы с ним… – Даша смутилась. – Он у меня еще на ночь не оставался. И я у него тоже.

Мишка присвистнул:

– Вы ж уже столько вместе…

– Ну… вот так, – пожала плечами Даша. – Может, я не такая современная. Но как-то… не знаю. Не чувствуя я, что готова к этому.

– Так чего же ты тогда в поход с нами напросилась? – удивился Мишка.

– Ну, во-первых, экспедиция мне интересна сама по себе, – ответила Даша. – Я еще в таких диких местах еще ни разу не бывала. А во-вторых… мне кажется, что это для нас с Максом шанс сблизиться.

– Сближаться удобнее в московской квартире, а не посреди тундры, – фыркнул Мишка.

– Пошляк ты, братец, – сказала Даша, и показала Мишке язык. Они помолчали.

– А сам-то ты что об этом думаешь? – спросила Даша. Мишка щелчком отбросил окурок:

– Честно? Думаю, пустое все это. Большинство таких историй оказывается какой-то банальщиной: обвал, пожар, взрыв газа. Как с тем же перевалом Дятлова – банальная лавина, а накрутили не весть чего…

Он опять посмотрел в сторону Иры, и встретился с ней взглядом. Ира улыбнулась, и послала ему воздушный поцелуй. Мишка ответил ей тем же, и продолжил:

– Ирочка-то вся воодушевилась, мечтает найти не то инопланетян, не то атлантов… ну откуда все это добро на такой глубине? Ну ладно, пусть себе мечтает, мечты делают людей прекраснее. А я лично думаю, что мы там найдем, в лучшем случае, заброшенную базу и обвалившуюся штольню. Только Максу не говори про мой скептицизм, мало ли, что…

Так что домой Даша поехала одна. Как на зло, на первом этаже в подъезде не горела лампочка: видно, не успели заменить. Даша ждала лифт, прижавшись спиной к стене. Совсем темно на площадке не было – проникал свет с пожарной лестницы, но легче от этого не становилось. Даше казалось, что тени шевелятся, словно змеи, словно те черви, которые выползли из тела саамской невесты… бр-р…

Когда Даша входила в лифт, она мельком глянула в зеркало на его задней стенке, и, чуть было, не вскрикнула – за ее спиной явственно виделся угрожающе-черный силуэт. Лишь когда двери закрылись, она поняла, что силуэтом была ее собственная тень. Заходя в квартиру, Даша жалела, что не завела себе никакой живности – тишина и темнота в квартире угнетали. Даша включила свет везде, где могла, включила телевизор на какой-то музыкальный канал, где крутили какое-то старье (конкретно сейчас звучала песня группы «The Pouges», которую Даша знала, поскольку когда-то любила андеграунд), и пошла в душ. В душе она сначала подумала о том, жив ли еще Шейн Мак Гоуэн? С учетом того, сколько он пил – вряд ли. Незаметно для себя, Даша стала напевать:

– Очень в тему, – заметила себе Даша. – прямо про нашу компанию. «But we all want to go down in the ground where the dead men go[2]».

Ей снова стало не по себе. К счастью, по телевизору была уже другая песня, «Knockin' on heaven's door» группы «Guns and Roses».

– Рай все-таки лучше, чем подземное царство мертвых, – заметила Даша, решив не переключать канал, хотя сначала хотела. – А что до мертвых, с ними мы уже знакомы не понаслышке. Ничего в них страшного нет…

Спать не хотелось, и Даша решила поработать. Она часто работала по ночам, даже с посмертными масками, и совсем не боялась. За работой она всегда чувствовала себя невероятно сильной и спокойной…

У Даши бывали, конечно, и творческие неудачи. Например, ей так и не удалось сделать скульптурный портрет Макса. Казалось бы, нет ничего проще – у «бойфренда» Даши было правильное лицо с выразительными чертами и волевым подбородком. Прямо-таки античный профиль… и поди ж ты, не выходило ничего, хоть плачь.

Даша отложила незаконченную голову Макса, и, взяв новый ком глины, стала задумчиво разминать его в руках. Она решила за неделю вылепить всех членов команды (портреты Мишки и Иры, а также ее собственный автопортрет у нее уже были). Зачем – Даша не знала. Ей захотелось. Почему нет?

1

(Ш. Мак Гоуэн «Down in the ground where the dead men go»; Пер. Алекс Вурхисс).

2

Но мы все хотим пойти в мрак подземный, где все мертвецы.