Страница 5 из 87
Мужские губы продолжают изучать мою шею, пальцы добираются до груди. Мой милый бармен тяжело дышит. Вижу, как его съедает страсть. А я холодна, хотя выгибаю шею сильнее, издаю протяжный стон. Все отработано и банально. Он хочет это слышать, и я даю нужную реакцию, которая отработана до автоматизма. Эта наука тяжело мне далась. Когда-то меня долго этому учили, потому что не хотела прогибаться, потому что умирала внутри от отвращения, что меня трогают чужие руки, погибала в душе и сопротивлялась, как могла. Долго не сдавалась, но под тяжестью мужских ботинок ломаются даже самые сильные. Сломалась и я. Может, и не сломалась бы, но держаться было не за кого. А ради моей цели пришлось прогнуться. Был вариант наложить на себя руки, но тогда я бы не смогла найти то, что у меня отняли.
Малыш уже готов. Могу довести его за пару минут, но не хочу. Мне хватило. Хватило его губ и рук, чтобы напомнить себе. Я — выжженное поле. Мужские прикосновения для меня — ничего не значат. Крепкое тело и запах мужского парфюма — все не то и не так. Не заводит. Не возбуждает. Да. Это то, чего я хотела. Чтобы чужие руки еще раз смыли воспоминания о его прикосновениях. Столько лет прошло, а я не могу их забыть.
— Возьми меня сегодня. Я так хочу! — шепчу, уже сгорая в его руках. Амин тяжело дышит, вижу сомнения на его лице, поэтому сама срываю с себя футболку, беру его руку и кладу себе на грудь. Он тяжело сглатывает, нежно поглаживая кожу через ткань белья. А я хочу сильнее! Издаю возмущенный звук. Он заглушает его поцелуем, переходит на шею, оставляя влажную дорожку, спускается к плечу.
Чувствую, как его руки дрожат от нетерпения. Он тянет бретельки, обнажая грудь, пожирает взглядом. А потом набрасывается, целуя и поглаживая. Как только его губы сжимают сосок, внутри как будто что-то взрывается. Дрожь гуляет по телу, мне хочется чего-то большего, но я не могу понять чего. А он не отпускает. Заводит руки под юбку и добирается до моего жара, нежно поглаживает рукой через ткань трусиков, а потом отодвигает ткань и проникает рукой туда, где все горит. Нежно гладит влажные складки и покусывает сосок. Это так остро, так волшебно, что уже через пару минут таких ласк я разлетаюсь на куски, улетаю к небу и парю там, не желая возвращаться.
Бармен переходит к более решительным действиям. Спускает лямки платья, обнажая грудь, впивается губами, прикусывает сосок. Ничего. Ничего не чувствую. Щекотно, мокро и почти неприятно. Так всегда. После я больше ни с кем не летала, никто не смог пробудить те чувства, вернуть желание. Даже Андрей, который нравился мне безумно, не смог возродить мое тело. Трудно сказать, почему так случилось. Возможно потому, что после тех небес меня слишком больно стукнули о скалы. Отобрали самое дорогое и заставили страдать так, что хотелось умереть поскорее и все забыть. Но забыть так и не получилось. Только чувствовать перестала, а тело мое и душа превратились в холодный айсберг. Сколько чужих рук и губ трогало меня потом, лучше не вспоминать. Раньше, когда выбора не было, я терпела. Терпела чужие прикосновения, выполняла чужие фантазии. Я научилась отключаться от реальности. Могла стонать, впиваться в мужскую спину ногтями, имитировать удовольствие, не пуская в свою душу никого, и не чувствуя ничего внутри. Они сколько угодно могли марать и ломать мое тело, но в душу дорога была закрыта.
Сейчас уже не нужно терпеть. Просто мне нравится отталкивать от себя разгоряченных мужчин, потому что теперь есть такое право. Я могу остановить все тогда, когда захочу. Жаль, что сегодня на пути попался этот мальчик, хотя… Через пару тройку лет он тоже станет прожженным мерзким мужланом с раздутым самомнением.
Все, малыш, на сегодня ты получил даже больше, чем мог рассчитывать. Поэтому ты напрасно расстегиваешь ремень. Но это дает мне удачный момент, чтобы ускользнуть. Соскакиваю с подоконника, присаживаюсь, не сводя взгляда с его лица. Наверняка он читает в моих глазах страсть и неудовлетворенное желание, хоть их там и нет. Мальчик думает, что собираюсь ублажать ртом, но его ждет крупный облом. Поглаживаю возбужденную плоть через ткань. Он стонет и закрывает глаза. В этот момент я подхватываю обувь и бросаюсь по лестнице вниз. Когда милый бармен поймет, в чем дело, я буду уже далеко. Найти меня он не сможет.