Страница 4 из 18
«Так вот, почему копчик и голова болят» — подумал Рональд, падая в обморок. Видимо, предыдущее беспамятство было вызвано как раз видом домашнего животного его сына. Локхарта Уизли.
«Дерьмовое животное, но сын у меня явно прикольный. Стоп! От кого он?!» — мелькнула мысль прежде, чем преподаватель Защиты от Темных Искусств впал в небытие…
Очнулся он привычно: в Больничном крыле. Ну, по прошлой, студенческой, жизни, привычно. А «профессор Уизли» не особенно к такому привык. Скорей он сам привык отправлять на больничную койку всяких темных ублюдков. Навроде того лорда-вампира с его ордой инферналов!
«Откуда это?! Ну вот откуда?! У меня было все, о чем и мечтать нельзя: школа, любимый факультет, жратва, девушка…» — тут его мысли перекинулись на формы Лаванды Браун. «А что, если я…» — в панике подумал он.
«Нет! Я не мог оказаться в гребанном будущем! Или мог? Зелье?!…»
Ну точно. Зелье. Он как раз метнулся на помощь Гарри, чтобы уже вместе… «пояснить» Малфою пару моментов по поводу недопустимости слова «грязнокровка» в отношении девушек. А потом…
«Невилл. Невилл опять что-то начудил» — нахмурился Уизли. «Что там Слизнорт говорил по поводу того зелья? Взгляд в определенный момент будущего? Но почему я сам оказался в этом гребанном будущем?!»
Поглощенный паническими мыслями, Рон не сразу заметил мальчика в школьной мантии, что дремал, сидя на стуле рядом с его койкой.
«Мой сын. Мой и Лаванды. Сын…» — снова это тепло в душе. Дурацкая улыбка на поллица. «А судя по реакции учеников, я уже пару раз испытывал проблемы с памятью».
Мальчик на стуле каким-то образом почувствовал, что Рон очнулся, и, заворочавшись, распахнул глаза.
— Пап? — заспанно произнес он. — Эм… то есть… профессор…
— Да брось! Пока никого рядом нет, можешь звать меня…, — слово «папой» застряло в горле, настолько оно было странным!
— А… Ладно, — как-то засмущался паренек.
— Пап! — звонкий детский голосок пронзил его мозг, вызывая множество эмоций. — Скажи. Ты не разрешаешь мне называть тебя так… потому что я не-за-кон-но-рож-ден-ный? — произнес его сын. — Я… грязнокровка, да?! — уткнулся в колени отца Локхарт. «Локки» — вспомнил домашнее прозвище Рон. Волна нежности затопила его. А потом он вскинулся: — Кто тебя назвал грязнокровкой?! — лицо Рона перекосилось. — Малфой?! Да я его!…
— Нет! Пап! Я ж тебе говорил! — спешно и испуганно протараторил Локхарт. — Скорпиус ударил этого Гойла по лицу за те слова. И про тебя, и про маму, и…
— Погоди, эээ… сын, — попытался навести справки Рон. — Давай по порядку: как зовут твою маму?
— Эм… Лаванда Браун, — ответил первокурсник чуть удивленно.
— Отлично, — хотя ничего «отличного» он не чувствовал. — Мы… не женаты, так?
Он пожалел о сказанных словах. Лицо мальчика исказилась гримасой, но он все же ответил:
— Мне сказали. На моем факультете. Некоторые… — мальчик со смешными светлыми кудряшками и веснушками прямо и, зло посмотрев на отца, выпалил: — Шепчутся, что я сын гриффиндорской шлюхи Браун!
Глаза Рона застила кровавая мгла. Кулаки сжались. Он не знал, почему так реагировал на имя Лаванды. Да, они целовались по углам. Она, вроде как, была его девушкой.
Но внезапно пришло осознания, что ТОТ Рональд, что получил дозу зелья «Мгновение Прошлого» пятнадцать лет назад — это человек, совершенно не похожий на Рона нынешнего. Который ВНЕЗАПНО сотрудничает с Драко Малфоем. Который крутой спец в Темных Искусствах и защите от них. Который не просто сосется по углам, но реально… ЛЮБИТ Лаванду Браун?!!!
— Значит так, Лок, — проникновенно посмотрел в глаза сыну Рон. — Никогда — слышишь? — никогда не допускай, чтобы кто-то оскорблял тебя или твою семью! Твои друзья… эээ…, — Рон сбился с запальчивой фразы, вспомнив этих… друзей. Два слизеринца и всего один гриффиндорец — странная компания для маленького Уизли! — Твои друзья же тебя поддерживают?
— Скорп, Ал и Симус говорят то же, что и ты, — уныло проговорил Локхарт. — На Гриффиндоре меня все любят, да и Фред с Лили там. Скорпиус с Альбусом набили морду этому жиртресту Гойлу, так что на Слизерине вроде тоже никто не смеет ничего говорить. А вот остальные, — мальчик хлюпнул носом.
«Скорпиус Малфой, Альбус Поттер и Симус Финниган Младший» — возникли в голове имена из школьного журнала. «Твою мать! Поттер что — на Слизерине?! Мир сошел с ума…»
Обняв сына, он мягко произнес:
— Эй! Все будет хорошо.
— Ну да. Вы с мамой ведь скоро наконец поженитесь! — просиял пуффендуец. Рон же застыл, не зная, как реагировать на эту новость.
«А что мешало это сделать раньше?» — мелькнула мысль. «Мы что… почти пятнадцать лет жили в гражданском браке?! И как только мама это допустила… Она бы за такое мне плешь проела! Наверняка была какая-то особо заковыристая причина…»
— Пааап, — тем временем протянул настырный пуффендуец. — Мы на свадьбу не опоздаем?
— Свадьбу? –рассеянно проговорил Рон, но тут же, побледнев, «вспомнил».
«Моя свадьба. Свадьба с Лавандой. Той самой Лавандой. Увешанной кучей рюшек и фенечек. Бантиков и кружев. Дурочке, долбанной красивой дуре, которой все же хватило её гриффиндорской смелости… выйти за меня?!»…
И как только он подумал об этом, то всплыли и воспоминания, почему они женятся только спустя одиннадцать лет после рождения Локхарта.
«Проклятье Волан-де-Морта!» — вспыхнуло в мозгу.
========== 4. Свадьба ==========
Драко.
Из зеркала на него смотрел… Люциус Малфой!
«Не совсем» — возникла в голове мысль. «Все же отец не носил бороды с усами. И у него не было шрамов».
Шрамы действительно имели место. Один — на лице — проходил через левую бровь, продолжался на скуле и терялся в усах. Что же до упомянутой лицевой растительности, то элегантно изгибающиеся чуть вверх усы и аккуратно постриженная борода придавали ему какой-то особенно благородный, грозный шарм!
И глаза… Серо-стальные глаза смотрели холодно и жестко.
«Будто дракон с фамильного герба Малфоев» — подумалось Драко. «Все же Люциус больше напоминал змею. Хитрую, скользкую, коварную рептилию, способную лишь на удары исподтишка! А этот… этот… человек» — ему не хватило сил сказать «я». «Этот же… человек — самый настоящий дракон! Тоже рептилия, причем точно так же не чуждая коварства, но при этом величественная, могучая, и не привыкшая таиться по углам!»
С каким-то странным чувством он оглядывал свой торс. Широкие плечи, мускулистые руки, рельефный пресс. На плечи падает волна шикарных платиновых волос. И шрамы… снова шрамы. Все это бугрящееся мышцами тело было покрыто ими! Коротким и длинными, разной формы и фактуры, они, казалось, не оставили ни одного свободного места на бледной коже! Касаясь каждого из них, он чувствовал шевеление «недовоспоминаний» в голове, подсказывающих, откуда на нем та или иная отметина…
— Драко! — позвал его мягкий голос. Он нахмурился.
«Опять это странное чувство в груди! Чертова гря… Грейнджер!» — в последний момент проглотил привычное ругательство он. Опять зачесались костяшки пальцев — это «недовоспоминания» снова дали о себе знать, напомнив, как он бил кому-то морду после того, как тот назвал его жену… тем самым словом.
— Драко, — дверь в ванную комнату приоткрылась и вошла… она.
Драко снова сглотнул, разрываясь между своими реальным сознанием и памятью себя-взрослого!
«Мерлин! Как же она хороша!» — мелькнула мысль прежде, чем он успел понять: своя эта мысль или нет.
Грейнджер была одета в вечернее платье из волшебного шелка, густого темно-зеленого цвета. Оно струилось по ней вниз, придавая ей какую-то особую гибкость! Темно-каштановые волосы струились волнами по плечам, и в них он заметил фамильную диадему Малфоев, сделанную в виде двух серебряных, смотрящих друг на друга драконов, c крупным изумрудом посередине. Он отметил, что большие карие глаза обрамлены едва заметными морщинками. «Мы оба сильно повзрослели» — почему-то взгрустнул он.