Другой Мародер

— Не! — тряхнул головой Гарри. — Это Дадли для Пирса приготовил — у него как раз завтра днюха, — а потом, заговорщицки оглянувшись по сторонам, наклонился вперед и тихо произнес: — Дядя Ремус, а у меня опять было… ну, то самое!

— Тшшш! — нахмурился в притворной строгости Люпин, прикладывая палец к губам. — Не на улице! А то еще соседи услышат. Ты же знаешь, как твоя тетушка относится ко всему этому, — и подмигнул мальчику, который снова широченно улыбнулся. А потом спохватился:

— Ой! Я пойду дядю с тетей предупрежу! А вы проходите, разувайтесь пока, — махнул он рукой в сторону входной двери. Сам же Гарри рванул к гаражу.

Ремус лишь покачал головой: конспирологическое требование Дамблдора не рассказывать мальчику напрямую про магию, призванное скрыть его местонахождение не только от выживших Пожирателей, но и от политиканов из Министерства, всегда казалось ему избыточным. Но директора горячо поддержал Снейп — Северус вообще впадал в какую-то параноидальную истерию всякий раз, когда дело касалось безопасности сына Джеймса и Лили! И в конце концов Люпин вынужден был уступить этим двоим — тем более, что из троих выживших Мародеров он единственный имел возможность общаться с мальчиком напрямую.

Иронично выходило, по мнению Ремуса. Из всех лучших друзей Джеймса и Лили именно он — Ремус Люпин, оборотень, который никогда даже в Коукворте не бывал и не был знаком с Эвансами или старшими Снейпами — смог наладить наиболее тесную связь с семейством магглов Дурслей. Особенно с Верноном — что, впрочем, неудивительно, учитывая его… особенности после нападения банды вервольфов и Пожирателей во время их с Петунией свадьбы! Шрамы от полусформировавшихся когтей оборотня до сих пор украшали его грудь.

Вервольфом старший Дурсль, конечно, не стал, но повышенные физические характеристики, тонкий нюх и любовь к сырому мясу он все же получил. Ну и ломоту в костях по полнолуниям заодно, из-за которой был вынужден по паре дней в месяц отлеживаться в постели — но, по мнению Лунатика, он очень легко отделался! Куда легче, чем сам Люпин в свое время.

Остальные, на удивление, не особо подходили. Снейп, несмотря на, в принципе, нормальные отношения с Верноном, совершенно не переваривался Петунией, которая напрочь отказалась подпускать “этого уголовника и хиппаря” к детям, несмотря даже на то, что тот был крестным отцом Поттера.

Сириусу же было опасно вообще находиться на территории Британии, не то что приближаться к дому №4 по улице Тисовая.

За дверью его встретила чуть более бледная, чем обычно, Петуния, которая вежливо поздоровалась и отвела его на кухню, куда вскорости пришли и Вернон с позвавшим его Гарри.

Пока они пили чай, мальчик радостно рассказывал последние новости, не замечая, как тревожно переглядываются и поглядывают на Ремуса Дурсли. Сам Люпин лишь вежливо кивал, изредка задавая односложные вопросы и поддакивая юному Поттеру.

Наконец, когда он понял, что Вернон с Петунией скоро совсем изведутся, он мягко прервал рассказ мальчика:

— Гарри, — произнес он. — Я, собственно, пришел не просто так. Нам нужно… всем нам, — он обвел взглядом напрягшихся Дурслей и недоумевающего Поттера, — нужно кое-о-чем поговорить.

— О чем, дядя Ремус? — тоже нахмурился Гарри, видя серьезный вид родственников.

— О тебе, — ответил Люпин. — О твоих родителях. А еще о твоих… паранормальных способностях.

На последних словах мальчик испуганно покосился на Дурслей. Он с детства заметил: несмотря на заботу и что-то похожее на любовь к племяннику — был у его дяди с тетей один пунктик. Они очень не любили все паранормальное!

Да даже их с Дадли тайное увлечение уфологией могло вылиться для мальчишек в наказание в виде дополнительных “сеансов трудотерапии” от тети Петунии или внеочередных “экзаменов юных скаутов” от дяди Вернона! И если первые еще куда не шли — отработать и забыть — то после вторых они с кузеном просто валились с ног.

Но в этот раз дядя с тетей почему-то не спешили возмущаться, запрещать и не пущать. Лишь еще больше побледнели.

— В общем, Гарри, те странности, что с тобой случаются — в том числе последнее, со стеклом змеиного аквариума, — Поттер уже успел по секрету рассказать Ремусу о произошедшем месяц назад инциденте на дне рождения Дадли, — все это магия. Ты — волшебник, Гарри!

Наступило неловкое молчание, в течение которого Гарри переводил взгляд выпученных глаз с родственников на Люпина и обратно. Но наконец, он остановил взгляд на тетушке.

— Так вы все это время знали! — изумленно воскликнул он.

— Конечно, мы знали, — хмуро буркнул Вернон. — Ты, парень, не смотри, мы с твоей теткой не дураки! Так что ваши с Дадом и этим Пирсом “поиски НЛО”, для нас не секрет. Как и, — тут он поморщился, будто с трудом заставляя себя выдавить следующее слово, — магия. Но про неё мы знали с самого начала.

— Но почему?… — с обидой в голосе хотел уже было спросить Гарри.

— Почему не сказали тебе? — обратил его внимание на себя Ремус. — Так было нужно, Гарри. Для твоей безопасности — я расскажу тебе подробности чуть позже. Сейчас же, — он вынул палочку и, взмахнув ею, под восхищенным взглядом мальчика материализовал на столе объемный пергаментный конверт, — я хотел бы вручить тебе это письмо.

Гарри в какой-то прострации взял в руки конверт, на котором изумрудными чернилами было написано: “мистеру Гарри Поттеру, г. Литтл-Уингинг, ул. Тисовая дом 4, малая спальня на втором этаже”.

Он вскрыл конверт и вчитался в написанное. Ему никто не мешал.

— Но это… это невероятно! — только и смог сказать Гарри.

— Твои родители тоже были волшебниками, — чуть грустно произнес Ремус. — Одними из лучших, что я когда-либо знал! И, так как вскорости тебе исполнится одиннадцать лет, пришло время рассказать тебе о Хогвартсе…

Уже позже, когда вернулся Дадли, Ремусу пришлось уходить. Предварительно взяв с Гарри твердое слово — ешь землю! — ничего никому не говорить про магию. Даже кузену или друзьям!

Так как сам мальчик находился в полнейшей прострации, до калитки Люпина взялся проводить Вернон.

— Я думал, из школ к потенциальным ученикам принято присылать штатный персонал, — ворчливо проговорил Дурсль, когда они остановились на тротуаре.

— Обычно — да, — чуть виновато развел руками Ремус. — Но, во-первых, меня Гарри знает и доверяет “тайну” паранормальных способностей, — улыбнулся он. — А во-вторых, как раз сейчас у заместителя директора и преподавателей жесткий аврал: подготовка к учебному году, очередное перекраивание учебной программы и кадровые перестановки… Доходит до того, что пару раз за детьми пришлось посылать школьного лесника!

На последнюю фразу Вернон презрительно фыркнул, выражая свое отношение ко всякой такой “ненормальности”. А потом снова нахмурился и со вздохом произнес:

— Берегите уж парня. Вы с Северусом ребята серьезные, я знаю, как бы там Пет ни ворчала. Так что уж присмотрите за ним, ладно?

— Конечно, — снова улыбнулся Ремус и, окончательно попрощавшись с Дурслем, ушел.

Зайдя в глухой темный переулок, он крутанулся на месте и аппарировал.

1 сентября 1991 года. Школа чародейства и волшебства Хогвартс. Главный зал.

Открывающий школьный пир был в самом разгаре. Распределение, вызвавшее такой ажиотаж — ну как же, знаменитый Гарри Поттер приехал в школу! — закончилось. Первокурсники расселись по столам своих факультетов и Альбус Дамблдор провозгласил начало пиршества.

Но сам он, нет-нет, а поглядывал по сторонам.

Например, на напряженное лицо Северуса Снейпа, его бывшего ученика и нынешнего декана Слизерина.

Альбус устало вздохнул. Он сам, со всем своим огромным опытом, знаниями и навыками, еще несколько лет назад был практически уверен, что Гарри Поттер попадет на Гриффиндор. Так оно и вышло. Хотя Северус до конца надеялся на Хаффлпафф.

Что бы там ни говорили про Дамблдора — да даже что бы он сам о себе не думал в разное время! — в первую очередь он был Преподавателем.