Страница 17 из 24
— Интересно, почему? Может из-за того, что её муж маньяк-копрофил?
Мне очень хотелось сделать ему больно, хотя бы словами.
— Заткнись, дура. Ты — дура, и Зиви тоже дура. Вот и сдохла как… Дура.
Он продолжил мять свои руки и ходить взад-вперед.
— Дура-дура-дура. Дохлая дура. Я её одену в твои шмотки и сожгу. Твой отец похоронит её вместо тебя, пока с твоим телом будет развлекаться Мерлин. Но когда он закончит, то твой отец получит ещё один подарок!
Мужчина начинал всё больше нервничать и казалось, больше возбуждаться. Он ходил по комнате и что-то бурчал себе под нос. Иногда выкрикивал слово “дура”.
Когда его отпустило, он остановился и с невозмутимым лицом приказал своим шкафам увести меня в какую-то особенную комнату. По его словам, там должно было произойти нечто совершенно чудесное.
Мне совсем не хотелось идти. Ну где же дядя Саша? Надеюсь, он скоро приедет и спасет меня и Алёну, поэтому нужно постараться не сдохнуть раньше времени. Я вздохнула и пошла туда, куда говорят.
Мы шли по извилистому коридору. Запах разложения становился всё сильнее и ужаснее.
— Почему ты не включишь охлаждение? Вонять не так сильно будет.
— Шедевры рождаются в мучениях
— ответил Эдуард. — Мясо должно хорошо проферментироваться, прежде чем мы пустим его в консервы.
— Пиздец ты псих. — потеряв осторожность, сказала я.
Пройдя чуть дальше мы наткнулись на ещё один склад тел. Просто горы трупов.
— Фактически ты утилизируешь для Мерлина трупы за деньги?
— Утилизировать? Ха, утилизировать их может только бездарь типа Мерлина. — мужчина поднял руки вверх, чтобы усилить выразительность своих слов. — Это же полотна, пустые оболочки, в которые я могу вложить свой гений.
— Весь твой гений заканчивается на консервах?
— Да, что ты понимаешь, дура. — Отмахнулся мужчина. — Мы пришли. Смотри.
И он указал на мёртвую, едва одетую девушку в рыжем парике.
— Снимай куртку и штаны, наденем их на Зиви.
Я ещё раз глянула на девушку и мое внимание начало выцеплять черты лица змеюки, её нос, глаза, уши, подбородок. Но лицо девушки было до неузнаваемости искажено гримасой смерти.
— Ты? Ты убил свою жену?
Я помнила, что он нес какой-то бред про свою жену, но даже и не думала, что он её буквально убил. Я посмотрела на Эдуарда. Он самодовольно кивнул, не отрывая взгляда от Зиви. Я увидела, как у него сквозь штаны начала расти эрекция. Больной ублюдок. Нужно дожить до появления дяди Саши.
— Снимай штаны и куртку, быстро! — Нетерпеливо взвизгнул Эдуард.
Я медленно, дрожащими руками сняла одежду и осталась в майке, трусах и носках с кроссовками.
Мужчина взял одежду и начал надевать её на девушку. Когда дело было закончено, то он достал мою фотокамеру! Мою! Сволочь. И начал с причмокиванием фотографировать Зиви в разных позах. А когда игры с телом жены ему надоели, то он просто облил её топливом и поджег.
— Гори, дорогая, гори!
Возбуждение мужчины достигло предела. Его в буквальном смысле заводило то, что он делал со своей женой.
— Ты мне так много дала, если бы не ты, я бы давно скатился. Спасибо, любимая за поддержку. И фотографии.
Только я хотела спросить, что дальше, как в кабинет влетел один из работников Эдуарда и заорал.
— Шеф, нас штурмуют, эта тварь привела самого Павлова. Он приехал с целой армией мурзов и другой нечестии.
— Тащите её к Мерлину. Уходим через катакомбы.
Дядя Саша. Наконец-то. Я заулыбалась, хотелось плакать от счастья, но резкая боль в затылке уронила меня в темноту.
Глава 12
Ну здравствуй, Мерлин
— Пингвины, мне нужны эти проклятые пингвины. — Послышался писклявый, мерзкий голос откуда-то издалека. — Эдик сжег собственную жену. Хуже того, он напялил на ту шмотки рыжули, и свалил рядом всё её барахло. А теперь вопрос товарищи! На кой хуй нам она теперь нужна? — мерзкий голос прокашлялся, что-то стукнуло. — Принесите мне голову этого дебила. Буду трахать, её пока глаза не вывалятся.
— Шеф, Эдик сбежал. Просто растворился в воздухе. — сказал банановый голос.
— Получается, если рыжая считается мёртвой, то пропуск в зоопарк больше не действует? — сказал другой банановый голос.
— Всё гораздо хуже. — сказал первый. — Если они поверят, что тело Зиви и есть наша девочка, тогда пропуск бесполезен. Но если они догадаются, что это подстава, то пойдут по нашим следам. Вспомни как тот охотник зверствовал, когда объявили о смерти рыжей.
— Я думал он мне голову оторвет прямо на допросе, мне даже показалось, что он понял, на кого мы работаем. — приглушённым голосом сказал третий.
— Хватит! Хватит! Хватит! Заткнулись! Не хочу слышать сейчас об охотниках и их мурзах. — Крикнул писклявый и снова что-то ударилось, казалось об стол. — Нужно срочно решать! Нужно что-то делать!
— А давайте просто обменяем её на пингвинов? — спросил голос второго банана.
Моя голова гудела и ныла. Перед глазами было темно. Почему я ничего не вижу? Может, на глазах повязка, но тогда бы свет проходил между ней и носом. Я задёргалась и поняла, что мои бока сдавливает что-то твёрдое.
Я что, в ящике? От этой мысли стало трудно дышать. Теперь я заметила, что мои же выдохи отражаются от какой-то поверхности и летят мне обратно в лицо. Мерзость. Я теперь всегда, всегда, всегда буду чистить зубы и утром и вечером!
— Я уже думал обменять девку, но слишком высок риск спалиться. — пропищал голос.
— Точно спалят. До сих пор не могу забыть разговор с охотником. Мне казалось, ещё чуть-чуть и он мне глотку вырвет голыми руками. Монстр. — сказал третий банан.
Папочка найди меня, быстрее! Я почувствовала, как из уголка глаза покатилась первая слеза. Моя грудь задрожала, нужно сдержаться, нельзя плакать.
— Анжела, думай о приятном! — прошептала я себе под нос.
Но как можно думать о приятном в логове больных на голову мудаков, которые вынимают людям глаза ради забавы?
В голову закралась предательская мысль, если для семьи и друзей я погибла, то, возможно, меня никто не ищет? Если это так, то лучше сейчас сдохнуть, чем попасть в руки этим уродам. Пока слёзы прокладывали путь к волосам, я пыталась взять себя в руки.
— Тогда давай её просто в море сбросим, прямо в этом ящике. — Избавимся от лишнего груза. — предложил третий.
— Блин, ну мы же так долго её ловили. И сразу в море? — заскулил второй.
— Ну ты же получил удовольствие, когда тому уроду глаза вытаскивал, значит, не зря ловили, повеселились. — ответил первый.
Как они могут так просто говорить о таких вещах?
— Эх жаль, что он так быстро копыта отбросил. Зато подружку свою сдал сразу, засранец весь кайф сломал. — ответил второй.
— Тогда не вынимай девке глаза сразу, тогда и не сдохнет так быстро, а то начнешь снова «я знаю, что делаю», и не будет у нас игрушки. Профессионал блядь.
— Да, он прав. Давай в этот раз так сразу не увлекаться. Пусть хоть пару дней поживет. — подытожил третий.
Нет-нет-нет, не хочу к ним в руки! Что же делать? Для начала нужно взять себя в руки и перестать плакать. Не хочу стать объектом внимания этих ребят. И не буду!
Я начала ощупывать себя и ящик, в котором находилась, насколько позволяла окружающая меня теснота. Единственное, что я смогла найти, так это какой-то заостренный металлический обломок.
Кончиком найденного обломка я аккуратненько проковыряла в ящике маленькую дырочку, через которую пробился тонюсенький лучик света. Я всмотрелась в эту дырочку и постаралась понять, где же нахожусь.
За стенкой ящика виднелся какой-то бомжатник. Ободранные стены, грязная койка, разбитое зеркало и поцарапанный комод. Создалось ощущение, что это очень старый дом. Но из маленькой дырочки мало что разберешь.
Я крепко сжала в руке найденный обломок, нужно будет им расковырять петли ящика, когда появится такой шанс.
— Поскорей бы поразвлечься с малышкой. — протянул первый банан.
— Да-а-а-а. — поддержал его второй.