Страница 15 из 21
Закончив письмо, Феано запечатала его своим агатовым перстеньком. У нее, как и у отца, была собственная печать, которой она редко пользовалась, – но сейчас самое время.
Было уже очень поздно. Ложась в постель и задувая свечу, Феано подумала о том, как завтра встанет к заутрене. В городе они с отцом посещали не каждую воскресную службу; многие благородные господа вообще пренебрегали этим. Но так нельзя, иначе они станут не лучше язычников!
Феано проснулась от прикосновения к плечу. Над ней склонилась Елена.
– Вы здоровы? Опять легли поздно, я уж сказала хозяину. Он велел передать, чтобы вы собирались в церковь к обедне.
Феано с облегчением кивнула и вскочила. Поежилась, не сразу попав ногами в домашние туфли.
– Продрогли вся, тут-то не протопишь! Надо будет в постель горячие кирпичи класть, как раньше делали, – заметила служанка.
Феано улыбнулась.
– Я скажу отцу. Анне надо класть обязательно.
Спускаясь вниз, она захватила запечатанное письмо. Поздоровавшись с отцом, девушка отдала патрикию послание для Варды Мартинака и увидела его облегченную улыбку. Феано сразу ощутила себя виноватой.
И в таком ведь даже не покаешься… Ей мучительно захотелось, чтобы поскорее кончилась эта расщепленность разума и сердца, необходимость лгать в самом главном. Но будет ли когда-нибудь так?..
Церковная служба и исповедь прошли для нее лучше, чем Феано могла надеяться. Эйрик снова отправился с господами и выстоял всю обедню – но здесь никто не делал ему замечаний. Хотя исповедоваться викинг, конечно же, не стал и сразу после службы вышел вон.
Феано проследила, как епископ, преосвященный Савватий, отозвал патрикия Мелита в сторону к аналою21. Она отвернулась и отошла, чтобы не мешать им; и ожидала своей очереди, все больше волнуясь. Потом позвали и ее…
Феано покаялась в своих грехах – этот рассказ, который должен был вместить в себя изрядный кусок ее жизни и был очень неполным, давно складывался у нее в голове. Она не смотрела на священника. И когда осмелилась поднять глаза, встретила суровый взгляд: наверняка отец Савватий понимал, что его духовная дочь лукавит, и не в первый раз с таким встречался.
Однако никаких расспросов не последовало, и к причастию их допустили всех. Выходя из храма, Феано заново ощущала блаженное чувство единения с Богом – и тяжесть на сердце от общения со священником. Если бы можно было говорить с Господом прямо, минуя его служителей!
Когда они проходили мимо сельского кладбища, Феано оглянулась на ровные ряды надгробий и крестов. И содрогнулась, точно пронзенная молнией. Внезапное видение было таким ярким, каких она не получала уже давно.
– Что ты? – воскликнул отец. Он поддержал ее, обхватив за плечи.
– Что-то голова закружилась… Теперь уже лучше.
Дальше Феано шагала не оглядываясь. И только когда они свернули на липовую аллею, что вела к дому, девушка посмотрела на Эйрика. Она кивнула: вэринг понимающе улыбнулся.
Когда они вернулись, Феано сразу поспешила к себе. Она вытащила перевод Феоктиста, за который до сих пор даже не бралась.
Внимательно прочитала его; потом – еще раз. Затем сделала отдельную выписку себе. Древние имена и основные вехи описанных событий прочно запечатлелись в ее памяти.
Ближе к вечеру молодая хозяйка спустилась поговорить с Эйриком. Здесь было куда больше возможностей встретиться наедине. Они вышли в яблоневый сад при доме и сели на каменную скамейку.
Феано рассказала о том, какое видение ее посетило и на что оно указывало. А еще поведала подробности правления царицы Артемисии, которые узнала из перевода Феоктиста.
Эйрик слушал с жадным вниманием. Он вообще был любознателен и жаден до нового – и история Артемисии и Ксеркса увлекла и его. Особенно ему понравилось, что древняя царица являлась еще и воительницей и сама водила в бой корабли. Оказалось, что для викинга это не было исключительно преданиями старины, – в его родной Скандинавии такие женщины-воительницы существовали и по сей день, и стяжали славу.
На другой день с утра патрикий Мелит отправился нанести визит соседям. Феано осталась за хозяйку. Анна вдруг попросила сестру позволить ей покататься верхом – и Феано одобрила это намерение.
Для Анны оседлали самую смирную лошадку. Конечно, Феано отправилась на прогулку с сестрой; и Эйрик был третьим. Он шел пешком, ведя лошадь маленькой госпожи под уздцы.
– Проедемся до поля, – Феано показала рукой.
– Я хочу до рощи! – вдруг заупрямилась Анна.
– Ну хорошо, до рощи. Сделаем круг и обратно, – согласилась старшая сестра.
Когда они проезжали мимо поля, заросшего пожухшей травой, Феано еще раз пристально всмотрелась в него. Потустороннее чувство, отзвук вчерашнего, опять колыхнулось в ее душе. Да, искать надо здесь! Как хорошо, что место это безлюдное – и не освященное… И недавно прошел дождь, копать легко…
Сестры Мелитены и охранитель вернулись домой. Выпили горячего меда в большой комнате у очага. Потом Анна отправилась поиграть в своей комнате до обеда, а Феано осталась наедине с Эйриком.
– Сегодня ночью, – тихо сказала она. – Отец заночует у Андроников и вернется завтра. Потом – не знаю, будет ли возможность!
– Хорошо, госпожа, – согласился вэринг. – Я возьму заступ и факелы. Перед сном обойду дом, как обычно; а когда все улягутся, посвечу тебе в окно. Тогда ты спустишься и выйдешь черным ходом.
– Молодец! Очень хорошо!
И взбудораженные заговорщики поспешили разойтись.
Глава 10
Елена рано пожелала госпоже доброй ночи. Феано сидела полностью одетая и напряженная как струна, когда за обращенным в сад окном мелькнул свет. Она вскочила и подбежала к окну. Эйрик стоял внизу, с высоко поднятым фонарем в руке и с заступом на плече. Он кивнул ей.
Феано покинула комнату и спустилась по лестнице, что вела на задний двор. Девушка глубоко вздохнула и, скользнув наружу, прикрыла дверь за собой; она вдруг очень пожалела, что сама не захватила лампы или свечи. Хотя тогда слуги могли бы заметить, как она бродит. Елена, похоже, уже что-то заподозрила…
Она сделала несколько шагов, когда впереди возникла высокая фигура Эйрика. Когда северный варвар хотел, он мог двигаться почти бесшумно.
– Идем, – сказал он хриплым шепотом.
Они быстро пересекли темный двор: фонарь в руке вэринга светил ярко, и он прикрыл его плащом. Но белые волосы Эйрика, связанные на затылке, сами были как маяк.
Дворовый пес не залаял, когда они вышли через калитку. Они прошли задами, через виноградник и мимо овчарни, и выбрались на дорогу, которая вела к дому.
Все безмолвствовало; мир вокруг них был погружен во тьму, утратив привычные очертания. Вдали горел костерок одного из сторожей, назначенных Эйриком. Ограды вокруг не было, и границы владений Мелитов были чисто условными, как и у соседей. Вооруженную банду дозорный не пропустит – а вот парочку ночных татей, вроде них с Эйриком, легко…
Вэринг широко шагал впереди хозяйки – он снарядился как для похода: теплый плащ, за плечами вещевой мешок. Феано затрепетала от невольного страха. Немного отстав, она перекрестилась.
Будто почуяв это движение, наемник стремительно обернулся.
– Не бойся, госпожа.
Феано собралась с духом и нагнала его. Они зашагали рядом.
Через несколько мгновений Эйрик, не глядя на нее, спросил:
– Что ты взяла с собой?
– Только рогожный мешок… Больше ничего не придумала.
Эйрик улыбнулся, и девушка почувствовала себя глупо. Страх опять царапнул ее сердце. Но телохранитель привел ее туда, куда она и просила: на пустое поле за церковью.
– Подержи фонарь, госпожа, – сказал он.
Став на одно колено, викинг быстро и ловко запалил факел и передал ей.
– Теперь ищи.
Феано высоко подняла факел. Она вдруг ощутила себя жрицей древних греков – или вещуньей северного племени… Она даже почти забыла о присутствии Эйрика, охваченная внезапным экстазом. Здесь ею овладели силы, против которых ничего не мог сделать даже этот мощный воин.
21
Аналой – подставка для икон и книг, употребляемая при богослужении. В православном храме перед аналоем совершается исповедь.