Страница 2 из 13
И если сейчас она не сможет вырваться из его плена, то уже никогда не получит свободы.
Рядом с такими чудовищами судьба не даёт вторых шансов. Рядом с ними вся жизнь превращается в русскую рулетку с пятью пулями в барабане. И этот урок Ева усвоила слишком хорошо, чтобы позволить себе отступить.
– Блядь, Исам, веди собак! Слишком темно. Сами мы эту сучку точно не найдём.
– Уверен? А если они её загрызут? – их голоса еле слышны, но она всё равно понимает каждое произнесённое слово.
Инстинкты выжимают из тела все возможности, превращая в загнанного зверя. Ещё немного и она, кажется, даже сможет почувствовать запах преследующих её мужчин.
Гадкий и мерзкий. Запах пота и дешевых сигарет. Запах, которым пропитались последние пять лет её жизни.
– Разорвать не разорвут, а вот помять могут. Ну и насрать, главное вернуть эту девку, а там врачи залатают. Главное чтобы лицо с задницей ей не изуродовали.
Стоит свету от фонарей метнуться в другую сторону, и Ева тут же поднялась на ноги, делая спасительный рывок до кусков. Отсюда у неё куда больше шансов спуститься к реке незамеченной. А там уже псы Аббаса не смогут учуять её запаха.
А ведь знают они его хорошо.
Очень хорошо!
Практически как свой собственный. Недаром же он оставлял её ночевать с ними в одном вольере. И теперь она настолько сильно пропиталась их запахом, что псы учуют его даже за несколько километров.
Сделав несколько глубоких вдохов, втягивая в себя горячий воздух августа, Ева закрыла глаза, готовя себя к последнему рывку.
Мужские крики заставляли её поторопиться, а лай собак сводил с ума, проглатывая отдельные удары сердца.
Сейчас, когда счёт шел на секунды, она не могла позволить себе ни малейшей ошибки. Не могла поддаться страху и выйти из своего убежища раньше позволенного.
Не могла! Не имела права!
Лай становился громче. Угрожая в любой момент разоблачить её укрытие. А голоса и ругательства ещё отчётливей и внятней.
Люди Аббаса подступали со всех сторон.
Дышали Еве в спину, готовясь в любой момент вернуть обратно в клан, где для неё уже не было ничего кроме гибели!
Наконец-то свет фонаря всего на какую-то секунду сдвинулся с её убежища, но этого хватило, чтобы она сорвалась с места и кубарем покатилась по пологому склону, разбиваясь о камни, пока с головой не ушла под воду.
Течение тянуло вниз по реке, но Ева всё равно продолжала сражаться с его стремительным потоком, стремясь к другому берегу.
Сейчас собаки, наверняка привели их к кускам её оторванной юбке, так что у неё было, по меньшей мере, пара тройка минут, прежде чем бы они всё поняли.
– Вон она! Вон сучка! – закричал один из них, направляя на Еву луч фонаря, когда та уже хваталась за коряги на другом берегу.
– В ногу! В ногу стреляй! – приказал другой.
И следом за грохотом от выстрела, в полуметре от неё в землю впилась первая пуля. А следом ещё одна и ещё.
– Стреляй над головой! А ты лезь в воду! Сучка не должна уйти!
Понимая, что другого выхода у неё нет, Ева собрала в кулак всю свою волю и поднялась на четвереньки.
Уж лучше дать им себя застрелить, только бы не обратно к нему! Только не в лапы к Аббасу! Только не в его постель!
Застонав и зарычав от изнеможения, она наконец-то взобралась на холм и побежала через поле.
В темноте мелькнул свет фар, указывая нужное направление, а уже через секунду навстречу к Еве двинулся автомобиль, подбирая её прежде, чем раздался ещё один выстрел.
– Залазь, Ева, бегом! – затянул её в салон Руслан Евгеньевич и с треском захлопнул дверь. – Боже, девочка, ты как? – попытался он осмотреть истерзанное, дрожащее тело, пока та продолжала вглядываться в темноту. – Я слышал, как эти твари стреляли. Они попали в тебя, Ева? Ну же, девочка, посмотри на меня? – взял он её за лицо, привлекая внимание.
– Н-нет. Каж-жется нет… – отрицательно замотала головой, сама не зная всё ли с ней в порядке.
Шок и адреналин не позволял мыслить здраво, так что она практически не чувствовала тела, хоть и видела на мужских, морщинистых руках собственную кровь.
– Через десять километров смените машину,– проговорил водитель, лица которого Ева так и не увидела.
– Хорошо, Валер, – выпустил её из своих рук Руслан Евгеньевич, чтобы опуститься за лежащей на полу бутылкой. – Попей девочка. Тебе нужно успокоиться и запомнить всё, что я тебе сейчас расскажу. Поняла?
Ничего не отвечая, Ева тут же присосалась к горлышку, глотая воду, будто от этого зависела вся её жизнь.
– Сейчас я отвезу тебя на съемную квартиру. Там ты должна будешь затаиться на несколько недель. Новые документы, деньги и все необходимые вещи уже там. Ни с кем не связывайся и никому не говори куда едешь. Даже мне. Поняла?
– Д-да.
– Я сегодня же возвращаюсь обратно в Москву, так что больше ничем тебе не помогу. Останусь на дольше, и Аббас с меня кожу сдерёт.
Ева слушала Руслана Евгеньевича, пока их авто гнало по ночной дороге, боясь упустить хотя бы одно его слово. Пока воспалённое воображение всё ярче и ярче вырисовывало картинки её участи в лапах сводного брата.
Его лицо и нечеловеческий блеск в глазах.
Его ехидную улыбку и звериный оскал.
Волоски на теле стали дыбом, а в ушах раздался пронзительный звон, вызывая приступ паранойи.
И пусть на съёмную квартиру они прибыли под утро, а Ева так и не смогла сомкнуть глаз. Всё ходила взад и вперёд, выглядывая в окно в ожидании, когда же под её дом подъедут люди Гаджиева.
Она не сомневалось в том, что они всё равно её найдут. Сейчас это казалось всего лишь вопросом времени.
Аббас всегда умудрялся её выследить. Пойти последу, будто шакал и, в конечном счете, вернуть обратно в своё логово.
Очень хотелось есть, но в горло не лезло ничего кроме воды.
Интересно сколько раз Ева уже подходила к дверям, проверяя, хорошо ли та заперта? Пять или десять? Она чувствовала краткие вспышки облегчения, а потом снова сходила с ума от паники.
Уснуть же у неё получилось ближе к вечеру. Когда тело уже не могло противиться откровенной усталости.
И даже тогда она продолжала вздрагивать и осматриваться по сторонам, видя в углах комнаты чужие тени.
Жестокость сводного брака окончательно поломала Еву. А ведь ещё тогда. В самом начале ей казалось, что это всего лишь игра. Капризы избалованного мажора.
Но теперь-то она понимает, что Аббас просто больной! Ведь ни один нормальный мужчина не посмел бы себе подобного обращения с женщиной.
Не стал бы ломать. Давить. Принуждать. Запугивать.
И наплевать в религии дело или в семейных традициях.
Аббас уже давно мог просто выкинуть её. Вышвырнуть из своего дома, и она бы даже не пикнула. Просто взяла то с чем осталась и ушла восвояси.
Но нет.
Разве он мог так поступить? Разве мог отпустить женщину которую нельзя трахнуть из-за нежелания очернять себя её телом?
Нет. Для него это было слишком. Словно дикий зверь он метался между своим желанием и отвращением.
Между похотью и ненависть. Метался и бился о крепкие прутья клетки, пока не принял решение поломать Еву.
Пока она будет гнуться и трещать по швам, он будет получать удовольствие от своих унижений. От того, что прикасается к ней. К её волосам и коже. Что пробует на вкус её кровь и чувствует запах.
А потом… А потом его игрушка поломается и он просто выкинет её на свалку или просто где-нибудь закопает.
Только так и не иначе.
От мыслей, что Ева будет принадлежать другому у Аббаса срывало крышу. Мозги выкручивало набекрень, и он становился ещё свирепей. Ещё безжалостней и беспощадней.
Отогнав воспоминания о сводном брате, Ева ещё раз заглянула в свой новый паспорт. Савельева Анастасия Павловна. Сейчас со сделанного фото на неё смотрела черноволосая девушка с густой, ровной чёлкой.
Непонятно каким образом Руслан Евгеньевич сумел найти её, но она действительно была очень похожа на Еву.
Отложив документы, Ева подошла к зеркалу и начала разбирать содержимое бумажного пакета. Внутри оказался парик, солнцезащитные очки и целая куда косметики, половина из которой вообще никоим образом ей не подходила.