Страница 62 из 66
У меня просто больше не было свободы. Я больше не могла пить литрами кофе, читать ночи напролёт хорошие книги, пить мартини и обсуждать мужиков со Светкой, вообще не готовить еду по три дня подряд или только печь торты, вляться в кровати все выходные напролёт... Да что там, меня увозили на работу и привозили обратно, и даже лишний раз пройтись пешком в одиночестве возможности не было...
Умом я понимала, что это неправильное чувство, что я должна радоваться тому, что рядом со мной любимый человек, что я жду ребёнка (хотя этому я искренне радовалась, и, пожалуй, это единственное, что не давало мне отчаяться окончательно), что я снова занимаюсь любимым делом... Но вместо этого я ощущала тоску и безысходность, настолько острую, что она постепенно поглощала все остальные эмоции.
Несколько раз, когда Игорь забирал меня после работы, я пыталась предложить заехать поужинать куда-нибудь, потому что не хочу сегодня готовить... Но, глядя на его уставшее лицо и грустные глаза, замолкала на полуслове и вставала к плите.
Это было до боли знакомое, но на много лет забытое чувство, когда понимаешь, что перестаёшь жить своей жизнью, а существуешь только интересами других людей. Но теперь-то я знаю, что значит МОЯ жизнь, и тоска по ней (а именно по собственным желаниям и отсутствию обязательств перед кем-либо) делала нынешнее состояние невыносимым.
Иногда хотелось кричать, что я больше не могу так, что хочу не вылезать из кровати неделю, что хочу питаться дошираками и не мыть посуду вообще, но я стискивала зубы и улыбалась... Игорь наверняка не поймёт меня, обидится, а без него я тоже не хочу...
В те редкие минуты, когда у меня появлялось такое драгоценное свободное время, я, держа в руках книгу, просто смотрела в пустоту и тёрла абсолютно сухие глаза, пытаясь выдавить хоть одну слезинку в надежде на то, что слёзы принесут долгожданное облегчение, но всё тщетно...
Я убеждала себя, что свыкнусь, смогу, справлюсь... Что когда родится малыш, мне вообще не до всего этого будет, что надо потерпеть немного, и всё решится само собой... Но это не помогало справляться здесь и сейчас.
Ещё меня беспокоили отношения с Игорем в постели. Я ощущала себя толстой неповоротливой слонихой, жутко комплексовала и не могла выгнать из головы образ стройной сексапильной Юленьки. Мне вся эта половая жизнь не то что больше не приносила радости и удовлетворения, а давно стала тягостной обузой и вызывала только горечь...
Я не знаю, что там думал обо мне Игорь. Я вообще перестала смотреть ему в глаза. На вопросы старалась отвечать односложно - да или нет, не приставала с разговорами и пыталась меньше попадаться ему на глаза. У меня не было к нему претензий - он вёл себя идеально. Но, наверное, рано или поздно нам всё-таки придётся поговорить...
***
Я долго планировала этот разговор. Однозначно он должен проходить не дома, чтоб не засорять атмосферу крепости возможной ссорой, к которой этот разговор может привести... И говорить я собиралась мягко, намёками, не задевая ничьих чувств...
Промозглым декабрьским вечером по пути домой я предложила Игорю поужинать шавермой в ближайшей забегаловке - умнее ничего в голову не пришло. Игорь пожал плечами и поинтересовался, не хочу ли я в Макдональдс, но я помотала головой - шаверму я хоть действительно люблю, а картошку фри не очень...
Кафешка оказалась вполне приличной, уютной и совершенно пустой. Меню, закреплённое на стене, вызывало улыбку: дабы избежать споров о названии любимого блюда, оно делилось на две половины, одна из которых была посвящена шаверме, а другая шаурме, с абсолютно одинаковым составом продуктов и ценами. Всё-таки в нашем городе давно прижилась шаверма, но маркетинговый ход очень неплохой...
Я рассуждала о тонкостях названия, сидя за столиком в углу, и уныло глядела в окно, пока Игорь делал заказ и расплачивался. На улице было темно, дул противный ледяной ветер, а фонари расплывались мутным шаром сквозь мелкую изморось... Дома сейчас нетоплено, но если раньше я, приходя с работы, садилась прямо в крошечной котельной с чашкой кофе и бутербродами, копалась ВК или читала, пока разгорается котёл, и грелась у открытого огня, то сейчас этим занимается Игорь, а я сразу начинаю готовить... Я вздохнула - опять я сравниваю свою жизнь "до" и "после"...
Игорь с улыбкой отошёл от молоденькой приветливой смуглой девушки за кассой, удерживая в руках два подноса. Сто лет не видела его улыбку... Особенно такую - чисто мужскую, самодовольную и игривую...
Я снова перевела взгляд на окно. Ничего из этого разговора не получится. Он просто не поймёт. Для него не существует полумер, только белое или чёрное. А я предпочитаю гамму серых расцветок, поэтому не смогу чётко и точно объяснить, что именно не так...
Я поблагодарила Игоря кислой улыбкой и даже не притронулась к содержимому подноса - аппетит пропал начисто. И чего мы не поехали домой? Зачем я всё это затеяла? Крупная горячая слеза прокатилась по щеке у упала на стол. Ну хоть какое-то облегчение - я всё-таки не разучилась плакать.
Игорь заметил эту каплю, вздохнул и положил шаверму обратно на поднос. Постарался скрыть досаду, но я слишком хорошо его знаю...
- Лиз, что-то не так?
Я не рискнула поднять голову и продолжала пялиться на свои руки на столе:
- Всё хорошо.
Игорь помолчал, и я просто физически ощущала, как он борется с раздражением и недовольством. Спустя минуту он осторожно произнёс:
- Лиз, может поделишься со мной наконец?
Лучше бы он вспылил, бросил всё и ушёл. Это, по крайней мере, был бы такой Игорь, как есть на самом деле...
Я горько усмехнулась и посмотрела ему в глаза:
- А ты уверен, что хочешь меня выслушать?
Он не опустил взгляд, только чуть нахмурил брови:
- Уверен, иначе не спрашивал бы.
Я снова перевела взгляд к окну и заговорила. Сначала неуверенно, стараясь придерживаться собственного плана и говорить мягко и намёками, но потом меня было уже не остановить... Слова полились из меня потоком, слёзы тоже, я говорила даже о том, что вообще никогда не собиралась произносить вслух, в чём боялась признаться даже себе... О том, что хочу прожить свою жизнь, а не быть декорацией к чужой судьбе. Что меня тошнит от этого однообразия, от быта, готовки и уборки, и что обязательства давят на плечи бронемашиной. Что я хочу гулять пешком, смотреть свои любимые фильмы вместе с ним. Что все вокруг заняты и приносят пользу, а я сижу балластом и только обижаюсь на собственную бесполезность. Что я стала настолько неуклюжей, что даже полы толком помыть не могу. Что не уверена в том, смогу ли я стать хорошей матерью своему малышу. Что больше не хочу секса, но знаю, что для него, для Игоря, это важно, поэтому не буду отказывать. Что просто устала от всего, и хочу хоть раз в жизни поехать в отпуск, хотя ему этого не понять, потому что он каждые полгода ездит в жаркие страны с молодыми и красивыми девушками...
Игорь слушал, не перебивая и не опуская глаза. Даже не делал попыток остановить мою местами бессвязную и нелогичную болтовню. Смотрел серьёзно, но без негатива...
Я вдруг подумала, что шаверма совсем остыла и, наверное, размякла, а он сам после работы, голодный и уставший... Резко замолчала на полуслове, шмыгнула носом, утёрла глаза и виновато пробормотала:
- Ты... Это... Ешь уже что ли...
Игорь грустно улыбнулся:
- Ты тоже ешь.
Я ела и чувствовала, что с этим разовором прорвалась плотина в наших отношениях, что Игорь что-то понял, и как раньше уже не будет... Но что именно - пока неизвестно, он молчит... Запоздалое чувство вины и непоправимости высказанных фраз повисло в воздухе, но я не жалела ни о чём - мне в любом случае стало гораздо легче...