Источник

А чего это мы пьем? Я попытался напрячь память

Потеря семьи для Алана стала сильным ударом. Он очень ценил своих стариков.

Черт, когда это произошло? Я знал его родителей, это были прекрасные люди.

Я с удивлением обнаружил, что с того момента как я был в кабинете Александра Петровича, прошло несколько месяцев.

А что в промежутке то было? Воспоминания маленькими крупицами, появлялись в голове, но этого было слишком мало. Чем я занимался эти дни? Сплошная чернота.

Алан бледен, а лицо его ничего не выражает. А еще в нем гаджет. Не знаю на каком этапе он его получил. Но мне кажется что это может закончиться плохо. Остается надеятся на его здравый смысл и что он скоро придет в себя.

— Эти сраные гаджеты, — вспылил Игнат, — я хочу нажраться, а он из меня алкоголь выводит. И хоть бы сказал что-то, ну как твой Серег, нет же. молчит и выводит.

Алан слегка улыбнулся.

— Алан, не замыкайся только. — за эти два месяца видимо многое произошло. Мой голос спокоен и внушителен. — Ты знаешь, я тоже через это прошел.

Алан только кивнул.

— Я в последнее время много читал. Да да, не надо на меня так пялиться, еще не разучился. В общем вычитал такую мысль:

Все что ты сейчас чувствуешь, это исключительно твоя обида на то, что ты остался без дорогих тебе людей. Это только твои переживания, а родителей жалеть не нужно

Нашим умершим родным, лучше чем нам. Они больше не мучаются. И если там — я показал в потолок, — после жизни что-то есть, им точно не улыбается смотреть на тебя такого.

Рассказывая это, я пристально рассматривал Алана. И его аура мне очень не нравилась. Я никогда раньше не видел такое свечение.

Если у всех виденных мной ранее людей цвета постоянно меняли интенсивность, пульсировали, и сменяли друг друга. То у Алана было два однотонных цвета. Будто двухслойное кольцо. Внешний слой был безжизненного серого цвета. Внутренний был бордово красным. Даже темно бордовым. Почти черным. Только я раньше и не предполагал, что черный цвет может так ослепляюще светиться.

Я так и не разобрался что значат эти цвета, ну по крайней мере не помню. Вот только уверен, ничего хорошего это не сулит. И внешнее спокойствие Алана может взорваться в любой момент. Даже не смотря что мы его друзья, нам это не понравится.

А я ведь не просто так вижу его ауру. Я не проверял, но я вижу то что видит мое второе я. Он это видит и не реагирует. Он размышляет, что бы это могло значить, а я думаю что Алана нужно изолировать. А я ведь не склонен к панике, это здравый смысл.

— Я тоже в одной мудрой книге читал подходящую историю. — подал голос Игнат.

В ней рассказывалось про трех мужиков, и они постоянно смеялись. — он немного подумал, — или не смеялись, они прям ржали, причем постоянно. Уж не помню от чего или над чем. Но суть была в этом.

Они то ли в Китае, то ли в Индии путешествовали от деревни к деревне, и стоя на центральных площадях ржали как кони. Вокруг них собирались люди и тоже ржали. Видимо их смех был очень заразительным.

Эти старики поднимали всем настроение, а их за это ценили и уважали.

Короче, однажды один из них умер, и жители деревни в которой это произошло по привычке начали ходить с постными минами. Стали сожалеть, соболезновать его товарищам и согласно ритуалам всячески нагонять траур.

А друзья усопшего, сначала непонимающе наблюдали за деревенским. А потом стали ржать вдвое интенсивнее обычного.

Народ конечно опешил от нестандартности поведения. А те старики им ответили: «Неужели вы думаете, что человек который всю жизнь посвятил смеху, хотел бы чтобы из-за его смерти хоть кто-то печалился?»

Ну деревенские понятное дело посмотрели на убогих, и с мыслями, мол что с них взять, и начали собирать погребальный костер.

Как оказалось, под одеждой усопшего, было навешано килограмм десять пиротехники. Ну петарды разные и фейерверки.

В общем похороны стали праздником. Люди повеселились. Правда я очень надеюсь что такое количество взрывоопасных веществ не разметало тщедушное тельце монаха по деревне.

— К чему я это, — опомнился Игнат, — Твои старики были прекрасными людьми. И худшее что ты можешь делать, это сидеть с тоскливым видом, и выдумывать что-то плохое.

— И поверь, те люди много раз пожалели о том что связались с нами. — добавил я свои пять копеек.

Эти слова обрушились на меня как ушат ледяной воды. Значит его родители погибли из-за всех этих событий.

Следующие слова Алана, и тон с которым они были сказаны, вызвали не меньшую встряску.

— Спасибо за поддержку. Но виновники все еще живы…

Несмотря на все сожаления, для меня было очевидно, его необходимо изолировать.

Аура Алана стала гореть черным светом все интенсивнее и интенсивнее, стала разрастаться пока не поглотила меня с головой.

Я провалился в этот черный свет…

— Вы уверены что есть о чем говорить?

— Петь, ну а что ты предлагаешь? — Игнат как всегда спокоен. Из всех кого я знаю, он после того как к нему попал гаджет изменился разительнее всех.

Я пытаюсь разобраться в ситуации. Пока совершенно ничего не понимаю. Я совершенно не понимаю сколько прошло времени. Остается надеяться что несколько дней. Мне не нравится жить урывками. Я пока не понял кто я, но знаю что тоже хочу жить.

Ладно отставить панику. Сейчас важнее разобраться в том что происходит.

Я в кабинете. Помещение мне чем-то знакомо. Я его уже где-то видел. Но это не так важно.

В комнате я, Петр и Игнат. О чем мы говорим? Нас что-то связывает. какое-то общее дело. Какое дело?

В памяти скупо стали проявляться обрывочные крохи прошлых событий.

Я и Игнат работаем вместе. Над чем не могу понять.

Петр уже давно к нам присоединился, он не смог отойти от смерти Любы.

Люба умерла?! Да как так? И я чувствую вину за это. Я как-то с этим связан. похоже это еще со времен тех событий с охотниками за патентами.

Так. Ира. Я не прощу себе если и с ней что-то случилось.

Она жива, мы часто видимся. Хоть это радует.

Ладно, нужно разобраться в ситуации.

Мы кого-то ждем. Кого?

Алана. Ответ приходит вместе с тем как открывается дверь.

Мой друг входит в комнату. Или уже не друг?

От него волнами исходит чернота. Комната будто потемнела. Все вокруг него необъяснимым образом меняется. Краска на стенах будто хочет сжаться от страха и начать отслаиваться от поверхностей. Такое ощущение что если бы здесь были цветы, они вмиг завяли бы. Как в мультике про злого волшебника.

Я беру свои слова обратно, его не нужно изолировать. Его необходимо убить немедленно. Порубить на мелкие кусочки, закатать в бетон и скинуть в марианскую впадину. Так на всякий случай.

— Приглуши свою морилку, будь добр. — Игнат недовольно морщась встал и протянул руку Алану.

— Извиняюсь, я не научился еще ее контролировать. — ответил Алан, следом за Игнатом пожимая руку мне и Пете.

Он уселся на диван напротив нас.

— Полагаю речь пойдет о несчастных охотниках за патентами?

— То есть ты не отрицаешь?

— Ну смотря что. А так, я не таился.

— Уничтожено пять баз охотников за патентами. Погибло четыреста двадцать человек…

— Четыреста семьдесят семь, я помню практически каждого.

— Это ведь живые люди. Да они не были невинны, но ты убил столько людей.

— Возможно ты и забыл то что они делали с тобой, но я нет. Если то что вы тогда говорили мне было искренним, то какого хрена вы мне пытаетесь тут вменить? Игнат, мои родители заслужили смерти?

Алан посмотрел в упор на друга.

— Они занимались незаконной деятельностью, похищали людей, или убивали кого-то? Каждый кто занимается подобным, должен быть готов к такому же исходу для себя.

— Алан..

— Что Алан? Люди по всему миру каждый день гибнут, и заметь, хорошие люди. А вы жалеете тех кто в том числе является причиной их гибели. Я все правильно понял?

— Алан, ты наш друг. И нам не нравится то что ты убил стольких людей. Неужели ты не понимаешь насколько ужасно то что ты совершил?