Оперативный простор

— Билетов нет, — проигнорировав моё «здравствуйте», гнусавым голосом ответила кассирша.

— Вот как… Ну, а на следующий поезд?

— И на следующий поезд тоже нет, — равнодушно ответила женщина.

— А перед отходом поезда билеты могут появиться? Может, сдаст кто? — спросил я, памятуя из прежнего опыта. — Очень надо.

Я постарался извлечь из себя максимально любезную улыбку, способную растопить даже ледяное сердце. Увы, она не сработала.

— Всем надо! Всё, молодой человек, не задерживайте очередь — проходите!

Я не стал спорить и уступил место следующему гражданину, вот только ему повезло не больше, чем мне. Его тоже ждал стереотипный ответ насчёт отсутствия билетиков.

Вот тебе, бабушка, и сервис. Как будем выкручиваться?

Подойти, поговорить с проводниками? Были у меня в жизни подобные истории, правда давненько. В последний раз, наверное, в конце девяностых — начале двухтысячных. Иногда удавалось уломать. Потом с этим дело стало строго.

Ещё есть вариант поговорить с начальником поезда — ну не бывает такого, чтобы поезд был забит совсем под завязку. Всегда есть какие-то резервные места.

В иные времена сунулся бы к коллегам за помощью, только, если не ошибаюсь, железнодорожной милиции теперь нет, упразднили ещё в прошлом, 1921-м году, а весь функционал передали сначала ЧК, а потом, соответственно, ГПУ — то бишь подчинённым Кравченко. И здесь мне лучше не «светиться».

Кто знает, может у смежников уже появились вопросы к моей скромной персоне, не зря Смушко настаивал, чтобы я уехал из города.

Хотя, судя по милиционеру внутри, рутинные задачи вроде поддержания порядка на вокзале, чекисты себе не оставили. А может это просто особенность нашего города.

Зоны ответственности порой разделяются весьма причудливым образом.

Милиционер — это практически свой. Поговорить с ним, что ли? Если давно дежурит, должен знать все ходы и выходы и иметь нужные знакомства.

Утвердившись в этом решении, я собрался подойти к патрульному, но в этот момент меня тихонько окликнули.

— Эй, дядя! — Голос принадлежал щегольски одетому парню с нависшей на глаза чёлкой из-под франтоватого котелка.

— Чего тебе… тётя, — усмехнулся я.

«Тётю» этот щегол спокойно пропустил мимо ушей.

— Я слышал ты вроде как в Петроград собираешься, — продолжил он.

— Допустим, — не стал отпираться я.

— Тебе билеты нужны на сегодняшний поезд? — с надеждой спросил он.

— Что — есть лишние?

Парень подмигнул.

— Для хорошего человека всегда найдётся. Ну что — нужны тебе билеты или мне другого покупателя искать?

— А какие именно?

— Да любые: хошь в зелёный вагон, хошь в синий, хошь в жёлтый — там, как понимаешь, недёшево, но ты ж вроде с барышней будешь, так что мой совет — в жёлтый бери. Дорога длинная — хоть согреетесь, — он гнусно захихикал.

Ясно, вокзальный спекулянт обыкновенный. Довольно распространённое явление как на советских, так и на российских вокзалах. Лишь продажа билетов по паспортам практически ликвидировала билетных спекулянтов как класс, но это, как порой говорила Дашка, не точно.

— За сколько продашь?

— Две цены, — ухмыльнулся он.

— Не пойдёт. Давай полторы.

Поломавшись для вида, он кивнул.

— Повезло тебе, дядя, я сегодня добрый. Полторы цены так полторы.

— Отлично. Тогда мне два билета в этот твой синий вагон, — сказал я.

— А что не жёлтый?

— Дорого выйдет.

Если я правильно понял объяснения Кати, жёлтый вагон или 1-го класса, это купейный, синий — плацкарт, а зелёный — общий.

Спекулянт поозирался по сторонам и тихо произнёс:

— Не здесь. Давай с вокзала выйдем, а то слишком много ушей.

— Пошли.

Его ухмылки и тон показались мне подозрительными. Я незаметно достал револьвер из кобуры и спрятал его в карман брюк. Нелишняя предосторожность.

Напротив вокзала находился сквер. Парень уверенно повёл меня к нему.

— Показывай билеты, — сказал я, когда мы остановились.

— Покажи деньги.

Я ненадолго высунул из внутреннего кармана кошелёк.

Спекулянт кивнул, достал из-за пазуху скомканную стопку билетов и, послюнявив палец, отобрал два.

— Сколько с меня? — спросил я.

— Полтинник за оба, — сказал тот, отводя от меня взгляд.

— Мы оговорились за полторы цены, — сказал я, хотя и понятия не имел, сколько именно стоит билет.

Но по поведению парня чувствовалось, что меня собирались развести.

— Молодец, дядя, уважаю, — заулыбался тот. — Сороковник — и не забывай, что пять из них уйдут на дело просвещения в транспорте.

— Хрен с тобой! — Я отсчитал купюры и протянул их парню.

Но вместо того, чтобы забрать деньги, тот внезапно осклабился. В его руках появился нож.

— Значит так, дядя, я передумал. Сделки у нас не будет. Вернее, сделка будет, но вот условия поменялись: ты мне отдаёшь свой кошель — я ведь вижу, что он у тебя набитый, а я за это не стану тебя резать. На мой взгляд, честно.

— А на мой — нет, — покачал головой я.

— Пеняй на себя, дядя! — Спекулянт перекинул нож из руки в руку.

— Ты лучше на это посмотри, — я продемонстрировал ему револьвер.

— Сука! — Он с досадой сплюнул себе под ноги и убрал нож.

— Так, граждане, это что здесь происходит?! Немедленно прекратите хулиганить!

К скверу приближался милиционер с вокзала.

— Слышь, Семёныч, — обратился к милиционеру спекулянт. — Ты этого субчика проверь: у него шпалер при себе.

— Ах ты! — Милиционер полез в кобуру за револьвером.

— Спокойно, я агент Быстров из уголовного розыска! — Я предъявил служебное удостоверение.

Милиционер замер, переваривая информацию.

— Фамилия, имя, отчество, должность! — потребовал я у него.

— Так это… Астахов Иван Семёнович — старший милиционер, — забормотал он.

— Тогда слушай меня, страшный милиционер Астахов. Этот тип, который пытался угрожать мне ножом — билетный спекулянт. У него куча билетов, которых почему-то нет в кассе вокзала. Я вижу, что вы прекрасно знаете друг дружку. Так вот — сейчас ты у него реквизируешь все билеты и вернёшь в кассу для продажи простым гражданам. Кассирше пояснишь в максимально доступной и простой форме, что если она ещё хоть раз толкнёт билеты в таком количестве на сторону — то я её отправлю в такие края, где у неё сопли на лету замерзать будут. А этого урода, — я показал на спекулянта, — не знаю, что ты с ним сделаешь, но чтобы он ближайшую пару месяцев любовался на свободу через окна с решётками, а потом, чтобы духу его здесь не было. Приеду — проверю!

— Семёныч! — дёрнулся спекулянт.

— Милиционер Астахов — ты меня понял? — насупился я. — Или мне с тобой до угрозыска прогуляться?

— Всё понятно, товарищ Быстров. Не надо уголовного розыска, сделаю. Как приказали.

— Погоди! — Я забрал пачку билетов из рук спекулянта. — Какие билеты в вагон первого класса?

— Эти — показал он.

— Не врёшь?

— Могу побожиться!

— Не надо. Государству за них уплачено?

Спекулянт кивнул.

— Сам в кассе покупал.

— Тогда беру их себе как моральную компенсацию, — заявил я. — А ты, Астахов, оформляй этого гражданина-спекулянта, пока не натворил делов. И не забывай — как только вернусь из Петрограда, обязательно проверю!

Глава 5

Катю я застал там, где мы договаривались: она сидела за столиком привокзального буфета, перед ней стояла чашка кофе и вазочка с пирожными.

— Ну как? Купил билеты? — спросила она.

Я кивнул.

— Да. Едем в первом классе.

— Не знала, что уголовный розыск может позволить себе такую роскошь, — улыбнулась она.

— За всех не скажу, но, — я принюхался — кофе пах просто божественно, — лично я позволю себе также попить кофейку.

— Возьми себе и пирожное. Эклеры тут просто изумительны.

— Раз ты рекомендуешь — так и быть.

Кафе принадлежало нэпманам, ценник тут, конечно, кусался, но я решил хоть немного побаловать себя.