Запрос в друзья

— Меня оправдали, не было никаких доказательств, потому что ничего такого я не делал. Но я знаю, что полиция поверила ей, а не мне. Со мной обращались как с подонком. Я слышал, как люди шептались мне вслед, на меня глазели. А завести девушку — ну, ни одна ко мне и близко не подходила после этого. И мне кажется, будто это все опять начинается. Я знаю, что все думают: мы с Софи поругались, и я исчез. Нет дыма без огня. Пожалуйста, Луиза. Ты должна сообщить полиции про послания от Марии. Они смогут узнать, кто их посылает. Они раскопают, кто за этим стоит.

— Нет, — спокойно говорю я. — Они захотят узнать, почему я их обманывала, почему я сразу не рассказала про послания. В любом случае я не могу. Может, доказательств и нет, но не я одна знаю, что произошло на выпускном. Тот, кто шлет эти послания, знает, что я сделала. Если я открою эту шкатулку, все выйдет наружу. Я могу попасть в тюрьму, потерять сына.

— Ты не попадешь в тюрьму, Луиза. Ты раздуваешь из мухи слона. Подумай об этом.

Может, он прав? Моя голова настолько этим всем забита, я просто накручиваю себя? Я столько лет скрывала правду и теперь не могу отделить реальность от фантазий. Столько лет прожила с Сэмом, знавшим о сделанном мной и не меньше моего стремившимся сохранить все в тайне. А может, он, как и я, пребывал в шорах и был не в состоянии мыслить объективно?

Может быть. Но ради Генри я не могу пойти на попятный. Даже если вероятность попасть в тюрьму за смерть Марии ничтожна, я не могу рисковать.

— Нет, — говорю я. — Мы будем продолжать молчать и не высовываться.

Он качает головой, не желая смотреть на меня. Я набираю в грудь побольше воздуха. До этой минуты я даже самой себе не признаюсь в том, что между нами что-то есть — может быть, какая-то искра, из которой в один прекрасный день разгорится пламя. Но то, что я собираюсь сейчас сказать, уничтожит зарождающийся огонек навсегда.

— Не забывай про ночь в гостинице, — произношу я. — Я тоже храню твой секрет, помнишь?

Я смотрю, как он уходит прочь, и думаю о том, будут ли у меня когда-нибудь нормальные отношения или тень прошлого всегда останется лежать на моем будущем. Наверное, хорошо, что он ушел, — по крайней мере, это произошло сейчас, до того, как я успела к нему привязаться. Это все равно рано или поздно случилось бы.

Я слишком запуталась и брожу в потемках. Я слишком одинока, чтобы быть с кем-то еще.

Глава 32

2016

После нашей встречи с Питом в парке прошло несколько тяжелых дней. Слава богу, клиенты меня не вызывали, и, если не считать походов в школу и обратно, когда я всю дорогу крепко держу Генри за руку, я сижу дома. Большую часть времени, пока Генри нет, провожу в постели. Он должен был отправиться к Сэму на выходные, но у Сэма что-то намечалось, и он попросил меня поменяться, на что я с радостью согласилась.

Понимаю, что безнадежно отстаю по срокам с работой, и когда это всплывет, рискую потерять Розмари насовсем. Но не могу заставить себя пошевелиться. Я стала дерганой, все время оглядываюсь, перед глазами то и дело возникает мертвое тело Софи. Не знаю, перестану ли когда-нибудь видеть себя, лежащую на земле, холодной и бездыханной. Я берегу энергию, чтобы мне хватило сил забрать Генри из школы, побыть с ним и уложить спать.

Сейчас он спит, устав после очередного дня, проведенного в школе. Сегодня он опять хотел пойти в парк, но после того раза я не могу на это отважиться. В дверь звонят, когда я завариваю себе чай. Подскакиваю и невидящим взором упираюсь в чайную ложку, зажатую в руке. Кто мог явиться ко мне без предупреждения в такое время?

На мне старые штаны от тренировочного костюма и фуфайка, и я не могу вспомнить, когда принимала душ. Провожу языком по зубам и чувствую скопившийся на них налет. Сегодня я точно не чистила зубы, и не уверена, что чистила вчера. Если буду сидеть тихо, может, незваный гость уйдет.

Опять раздается звонок, на этот раз двойной, и потом в дверь стучат, очень официально. А что, если это Рейнолдс? Тогда нет смысла прятаться, она все равно меня найдет. Откладываю ложку, замечая на столешнице следы, оставшиеся от всех ложек и чашек в предыдущие дни. Я вообще ела что-нибудь или только чай пила? Не могу вспомнить.

Осторожно выдвигаюсь в прихожую. По другую сторону матового стекла маячит размытый силуэт. Я приближаюсь по коридору, не дыша, и затем резким движением распахиваю дверь.

— А. Это ты. — Я стою, не снимая руки с замка, неуверенная в том, как долго еще буду держать дверь открытой и по какую сторону окажется в итоге Сэм.

— Очаровательно, — произносит Сэм, осматривая меня с ног до головы, оценивая мой всклокоченный вид. — Не стоит так сильно радоваться.

— Извини, но… что ты тут делаешь?

— Опять же, очаровательно. В нашей стране принято приветствовать гостей, предлагая им выпить, как-то так.

Спотыкаясь, я отступаю назад.

— Прости. Заходи. — Как обычно, он заполняет собой всю прихожую. Эта квартира слишком мала для него. Он заполнял каждый ее сантиметр. Она гораздо больше подходит для одинокой женщины вроде меня. По дороге на кухню Сэм заглядывает в гостиную.

— Ого, да тут все изменилось.

Он не был в квартире с того дня, когда, поддавшись тоске одиночества, я чуть было не впустила его обратно в свою жизнь. Это случилось целых полтора года назад, но я хорошо помню, как это было: и вспыхнувшее желание, и то, как сильно я хотела поддаться ему. С тех пор я старалась видеться с Сэмом только при передаче сына, а это всегда происходило в дверях. В те редкие моменты, когда нам надо было встретиться и обсудить что-нибудь, связанное с Генри, мы выбирали нейтральную территорию.

— Ой, извини, а чего ты ожидал? — Голос мой звучит неожиданно резко. — Что я буду хранить это как твой алтарь? Поставлю большой портрет на камине?

Он уязвлен.

— Прости, я не хотел… выглядит мило. Просто все по-другому.

На кухне Сэм начинает озираться, стараясь не реагировать на грязные чашки, немытые полы и общую атмосферу упадка.

— Тут обычно все иначе, — бормочу я. — Последние несколько дней у меня не удались.

— Ничего страшного, Луиза, не переживай, — говорит он, но вид у него при этом встревоженный.

— Дай мне минутку, — говорю я.

Я ныряю в ванную, чищу зубы, плещу на лицо холодной водой, поспешно обмываюсь, стараясь при этом не думать, зачем я все это делаю. В спальне стаскиваю с себя запятнанную фуфайку и надеваю что-то, что хоть как-то подходит под категорию дневной одежды, после чего возвращаюсь на кухню, чувствуя себя более или менее человеком.

— Чаю? — предлагаю я, собирая использованные тарелки и грязные столовые приборы и вытирая столешницу.

— Мне бы чего покрепче, — отвечает он, отодвигая тарелку с крошками в сторону и садясь за кухонный стол. Я хватаю тарелку и кое-как запихиваю ее вместе с другой утварью в посудомойку.

— В холодильнике есть вино. Можешь достать его, пока я… — я неопределенно машу в сторону посудомойки.

Он легко поднимается, вынимает вино, тянется к верхней полке за бокалами. Он знает, где что находится. Я ничего не поменяла с тех пор, как он ушел. Он наливает нам обоим вина, пододвигает ко мне один из бокалов.

— Сядь, Луиза. Не надо ради меня убираться.

Я сдаюсь и обещаю себе, как только Сэм уйдет, сбросить летаргию, которая нахлынула на меня после встречи с Питом в Даличе.

— Итак, теперь, когда ты вошел и у тебя есть выпивка, ответь: зачем ты здесь? Генри уже спит. — Я сажусь и отпиваю вина из бокала. Я не в настроении играть в игры. Как приятно осознавать, что меня больше не волнует его мнение обо мне, по крайней мере, прямо сейчас.

— Я пришел к тебе, а не к Генри. Полагаю, мне надо было с кем-то поговорить. Про Софи и все такое. Все это так ужасно.

Похоже, он на самом деле расстроен, и я смягчаюсь.

— Я знаю. Это так жутко. Тебя уже вызывали в полицию?

— Да, они пытались найти связь с тем, что Софи так много времени проводила со мной и с Мэттом. Я имею в виду, в школе мы были близкими друзьями, конечно, я часто с ней общался.