Страница 4 из 53
Здесь, на околоземной орбите, находилась военная база, на которой проходил обучение Макс. Экзамены остались позади, и до распределения оставалось не больше недели. Сдать дисциплины оказалось не так уж сложно, ведь он с самого начала считался одним из лучших стрелков своего курса — недаром именно к этой специальности с детства чувствовал стремление. Сержант говорил, что с истинным призванием рождаются, а всё остальное — развитие мастерства. Доведение до совершенства. Трудней всего понять, для чего ты был рождён. Но если с этим справился, дальше уже дело времени и дисциплины.
Листая журналы об оружии, Макс восхищался металлическими частями, сопряжёнными с деревом, ставшим столь редким в двадцать седьмом веке, что позволить себе иметь бластер с прикладом из дуба или клёна могли только очень состоятельные люди. Большая же часть пушек имела пластиковые детали. Они тоже выглядели круто — насколько это доступно вещам сугубо утилитарным. Но роскошными их никто не назвал бы. А вот дерево — это да, это было шиком! Даже на бумаге оно смотрелось исключительно.
Холодное оружие тоже нравилось Максу, но совсем не так, как мощные дезинтеграторы или плазменные пушки. Последние поражали формами, а боевые характеристики заставляли сердце биться сильнее. Макс представлял себя десантником Федеральной армии, бегущим с портативной лазерной пушкой наперевес по стропам космокрейсера: на ногах — высокие ботинки на толстенной подошве, которую не берут даже кислоты венерианских болот, на груди — рельефный панцирь с отражателями, лишь недавно принятый на вооружение — последнее слово военной индустрии, за спиной — ранец с аккумуляторами и блоками поддержания жизнедеятельности, на голове — тонированный шлем. А впереди в утреннем мареве маячит лагерь повстанцев. Например, уранийцев, которые не оставляли попыток отвоевать независимость. Конечно, это была жалкая партизанская война, но она раздражала Федеральное правительство тем, что никак не заканчивалась, и потому на Уране уже несколько лет царило полувоенное положение, а командование время от времени перебрасывало туда десантные части для подавления мелких возмущений, предотвращения терактов и контроля огромной территории планеты.
Макс хотел бы попасть на Уран и поучаствовать в подавлении какого-нибудь мятежа. Хотя ему было не важно, против кого сражаться — главное, выбраться с Земли, как когда-то он выбрался из трущоб Москваполиса, так разросшегося, что в нём не осталось места для тех, кому не посчастливилось родиться в семье богача или политика. Но Максу повезло — он умел стрелять. Это был его талант. Сначала он жал на курок мини-бластера на улицах, отбиваясь от других банд, потом, когда скопил немного денег и купил штурмовую винтовку, тренировался на пустыре за городом. И, наконец, его мечта осуществилась: он поступил в Федеральное военное училище! Четыре года муштры — и выпускные экзамены сданы! Очень скоро он попадёт в одно из элитных подразделений и отправится бороздить космические просторы. Макс улыбнулся тому, что думает штампами — всё-таки дисциплина сделала своё дело. Теперь мелкий бандит стал добропорядочным гражданином, защитником Федерального Содружества. Ему было, чем гордиться. Так, по крайней мере, утверждали агитплакаты, развешанные в коридорах училища.
Было время — первый курс — когда парень впитывал пропаганду, как губка, и смотрел на всё выпученными от восторга глазами. Мальчишку из трущоб очаровали блеск военной машины, её стройность, отлаженность и мощь. Всего этого не было в его предыдущей жизни, полной хаоса и случайностей.
С тех пор многое изменилось. Макс по-прежнему верил в идеалы, но уже понимал, что на деле они зачастую оборачиваются абсурдом и неоправданной жестокостью, цинизмом, конформизмом, а бывает, что и используются для достижения чьих-то личных целей. Тем не менее, он был солдатом, принесшим присягу защищать Федерацию от внешних и внутренних врагов, и собирался исполнять свой долг по мере сил и возможностей. Правда, Макс не чувствовал себя особенно обязанным чем-то этому гигантсткому межпланетарному монстру — зато он считал себя в долгу перед армией, предоставившей ему возможность вырваться с Земли. Кто-то когда-то сказал, что армия — это семья. Макс был с этим согласен, даже несмотря на то, что сам собирался стать её «нелюбимым сыном».
Высокая стройная девушка в облегающем красном костюме подошла к Максу сзади и положила ладонь ему на голову. Её чёрные распущенные волосы развевались на тёплом ветру, который создавался движением платформ, транспортников и более мелких машин, сновавших над, под и вокруг фермы, на которой находились пришедшие сюда люди.
Глава 4
Макс резко обернулся, хотя знал, что это Джул. Он мгновенно узнавал её запах, прикосновения. Просто — присутствие.
Они прилетели сюда на двухместном глайдере, чтобы провести вместе последние дни на Земле — вскоре их отправят по местам службы, и они расстанутся минимум на годы, а может быть, даже навсегда. Джул станет пилотом космического корабля, а он — стрелком планетарных мобильных войск. И едва ли она поведёт в бой тот крейсер, на котором окажется Макс. А даже если так и случится, они вряд ли будут знать об этом: корабли Федерации были огромны — маленькие города в бескрайних просторах космоса. Макс поймал руку девушки и прижал к щеке. Рука была прохладной и твёрдой. Она напоминала приклад штурмовой винтовки, а сама Джул — оружие. Опасное, целеустремлённое. Они оба были такими. Система пригладила их, причесала, научила держать спину прямо и одела в сшитую по фигуре форму, но в душе они остались дикими, злыми и голодными. Просто пришло время это скрывать. Время выполнять приказы.
— Знаешь, — сказал Макс, провожая взглядом неповоротливую платформу, которая всё плыла перед его глазами, словно бесконечный тротуар, — иногда я думаю: чтобы захотеть стать астронавтом, нужно быть или очень бедным или мечтателем.
— Да, я помню, именно этой неуклюжей истиной нас встретил на первом курсе Куимар, — Джул усмехнулась и села рядом с Максом, свесив ноги так же, как и он. — Старый добрый сержант, — она покачала головой. — Скоро мы улетим отсюда и никогда больше его не увидим.
— Я не назвал бы его старым. Скорее, он неопределённого возраста.
— Да уж, попадаются такие люди, которые застревают где-то на середине жизни, — согласилась Джул. — А может, он делал операции.
— Тогда выглядел бы моложе.
— Наверное, да. Сержант хорошо понимает, что лётное училище — не школа для вундеркиндов, а, скорее, заведение для трудных подростков. Помнишь, он говорил, что терпеть не может мечтателей?
— Да. Тех, которые мечтали увидеть космос потому, что он казался им сказкой, чем-то вроде новой увлекательной игры со сложным сюжетом, полным приключений и романтики, — подхватил Макс, улыбнувшись. — Он так и не понял, наш добрый сержант, что почти все его курсанты пришли в школу из-за того, что хотели убежать от реальности, найти за пределами Земли другой мир, в котором не властвуют законы, царящие здесь.
Джул отвела от лица растрепавшиеся на ветру волосы. Они были чёрными, как сам космос. Или дуло нацеленной на тебя плазменной винтовки.
— Довольно странно так говорить о месте, где родился. Не находишь? — спросила девушка.
— Но ведь и ты думаешь так же, разве нет?
Джул задумчиво кивнула.
— Я не росла в трущобах, как ты, но никогда особенно не любила «колыбель человечества», как всё чаще называют Землю по телевидению.
— Скорее уж «юдоль скорби»! — усмехнулся Макс.
— Ты снова об этой секте! — Джул поморщилась.
— Знаю, знаю, ты не любишь Красных Братьев, но в их проповедях иногда есть смысл.
— Ерунда! Они так же, как и все, хотят власти.
— Я не хочу.
— Конечно, хочешь. Просто ты ещё не понял, в какой форме предпочитаешь её получить.
— Ну, а ты поняла, что ли?
Девушка пожала плечами. Означало это, что ещё нет, или что не хочет отвечать?