Страница 55 из 66
— И когда перестали?
— Как раз перед тем, как я покинул офис окружного прокурора. В этом больше не было никакого смысла. Кроме того, мы поссорились — и из-за этого наша дружба испортилась.
— А когда вас начали шантажировать? — вмешалась в наш разговор Изабелла.
— Пять лет назад, — ответил Алистер. — Мы четверо начали получать письма от кого-то, обозлённого из-за дела Леруа Сандерса. Автор, подписывавший каждое письмо ‘Леруа отмщён», знал об этом деле все.
— И чем он угрожал в случае отказа заплатить? — резко поинтересовалась Изабелла.
Алистер криво усмехнулся.
— А чем обычно угрожают шантажисты? Разоблачить нечто постыдное. Что-то такое, о чем мир предпочел бы не знать.
— Настоящую ошибку в деле Сандерса, — закончил я за него.
— Именно. В то время мы считали, что признавать свои ошибки публично будет унизительно. Кем бы ни был шантажист, он правильно предположил, что мы скорее заплатим, чем станем тщательно изучать наши прошлые ошибки.
После этого признания его лицо вспыхнуло от смущения, но во взгляде читалось облегчение.
— Прокуроры все время ошибаются, — покачал я головой. — Не понимаю, почему ты поддался на угрозы шантажиста.
Алистер пожал плечами.
— Хьюго только что назначили судьёй. Я только что опубликовал крупную статью. Мы хотели избежать любых неприятных толков. И не желали возвращаться в прошлое. Пусть даже то, что случилось, не было полностью нашей виной. Доказательства были налицо.
Я сделал глубокий вдох, осознавая с разочарованием, что Алистер по-прежнему не до конца честен со мной. Но решил, что не стоит пока на этом останавливаться. Не сейчас.
— Ты имеешь в виду доказательства, представленные напарником Леруа? Это ведь на основании его показаний вынесли обвинительный приговор?
— Да, но было и еще кое-что. — Щеки Алистера снова вспыхнули, и он выпрямился. — Мы все учились в Гарварде у выдающегося криминолога, который считал, что можно определить склонность человека к преступлениям. Он неоднократно проверил свои исследования, и результаты оказались поразительными. Исходя из его методологии, ни у кого не было большей склонности к преступлениям, чем у Леруа Сандерса — особенно к преступлениям, в совершении которых его обвиняли. Он разделял все общие черты и паттерны поведения других людей, совершивших подобные преступления.
— Тех, кто насиловал и убивал молодых девушек?
— Ты, как всегда, слишком прямолинеен, Зиль, — Алистер бросил на Изабеллу косой взгляд. — Но ты прав.
— А в случае с Сандерсом вы ошиблись. — Я встал, подошел к окну и раздвинул шторы. День был пасмурный, но так, по крайней мере, в комнату проникал хоть какой-то свет.
— Да, как выяснилось позже. Но тогда мы этого не знали. — Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам. — Мы выяснили это много лет спустя. Произошла серия убийств, жутко напоминавших дело Сандерса. Виновного поймали — и он признался, что убивал молодых девушек в течение многих лет, сначала в Нью-Йорке, а затем в своей родной Канаде. Его схватили, когда он вернулся в Нью-Йорк после пятнадцатилетнего перерыва.
— Значит, вы работали, чтобы очистить имя Леруа Сандерса.
— В этом не было смысла, — виновато опустил голову Алистер.
— Почему? — я отвернулся от окна и посмотрел ему в глаза. — Это меньшее, что вы могли сделать для невиновного человека!
— К тому времени, как мы все поняли, Сандерс был уже мертв, — хрипло произнёс Алистер. — Умер в тюрьме. Мы опоздали.
Пару минут все молчали.
Затем Алистер снова заговорил:
— Вы должны понять, что в то время мы были абсолютно убеждены в виновности Леруа Сандерса. Особенно Хьюго Джексон — а никто не проработал это дело лучше, чем он.
— И никто из вас не имел ни малейшего представления о том, кем является шантажист?
Алистер покачал головой.
— Вы нашли каких-нибудь родственников Леруа Сандерса?
— Стыдно признаться, но мы даже не искали, — смущенно произнёс Алистер.
— С этого и начнём, — заключил я и повернулся к Изабелле. — Ты проверь записи о смерти в тюрьме Оберн, а я возьмусь за вырезки из газет.
Изабелла кивнула.
— Нам нужно пристальнее взглянуть на шведа, — сказал я и объяснил, что использование им имени Леруа Сандерса — как в отеле «Бреслин», так и в оружейном магазине Функе — прочно связывает его с убийством Ангуса Портера. — Мы даже провели баллистическую экспертизу.
Мы обговорили ещё десяток возможных теорий, но всегда возвращались к шведу и его вероятной связи с Сандерсом.
— Нам нужно идти, — наконец сказал я, обменявшись взглядом с Изабеллой.
— Только не мне. Я остаюсь здесь, — Алистер глубже уселся в кресле, вцепившись в подлокотники.
— Только если ты будешь беречь себя, — строго предупредил я. — Ты остановился в отеле мирового класса, и поверь мне — никому, кроме нас, не придет в голову искать тебя именно здесь. Я пришлю экономку, чтобы она избавилась от этого беспорядка. Я скривился от отвращения, указывая на бутылки с ликером и подносы с едой, разбросанные по всему номеру. — И больше никакого алкоголя. Тебе следует поесть и принять ванну.
Алистер собирался меня перебить, но я отмахнулся.
— Если ты сделаешь это — мы сохраним твое местонахождение в тайне. — Я тяжело вздохнул и посмотрел на Изабеллу. — Еще один вопрос. Почему ты не доверился кому-нибудь из нас?
Он посмотрел в окно на Пятую авеню и медленно движущийся по ней транспорт.
— Я уже сказал: не хотел, чтобы вы волновались.
Я подошёл к Алистеру вплотную и посмотрел ему в глаза.
— Нет. Меня интересует истинная причина.
Алистер отвёл взгляд.
— Тебя никогда не шантажировали, Зиль. Я не могу это описать, — его голос дрогнул. — Ты чувствуешь себя в ловушке. Совершенно беспомощным…
— Но мы могли помочь тебе с самого начала!
— Мне не нужна была ваша помощь. — Он уставился на свои ноги. — Я не смог бы вынести, если бы вы увидели меня таким. Жалким, — его голос дрогнул от отвращения.
Я кивнул. По крайней мере, теперь я понимал. Ему было стыдно не только из-за ошибки в прошлом. Он был слишком гордым, и унижение, вызванное шантажом, грозило его раздавить.
Он поднял на меня полные беспокойства глаза.
— Ты уверен, что за вами никто не следил?
— Уверен, — тихо произнёс я. — Мы заедем завтра, чтобы проверить, как ты. А пока постарайся помочь нам придумать наилучшую стратегию разрешения всей этой проблемы.
— Доброй ночи, Алистер, — прошептала Изабелла.
Алистер не ответил — но в его глазах отразилось глубочайшее раскаяние.
Разочарование, промелькнувшее на лице Изабеллы, было невыносимым, и я отвернулся.
* * *
Я проводил Изабеллу обратно к зданию «Дакоты», купив по дороге три газеты: «Таймс», «Трибьюн» и «Пост». В каждой газете были статьи о поимке Дрейсона, а также о «вдохновителях» — Паволе Хладе и Джонатане Страппе.
Я мысленно застонал, стараясь не давать Изабелле лишнего повода для беспокойства.
Казалось, этому делу суждено было плохо кончиться. И я все больше убеждался, что ни для кого из нас не будет счастливого исхода.
Ни для меня, поскольку мое расследование идет вразрез с планами комиссара.
Ни для Изабеллы, потерявшей доверие к Алистеру.
И уж точно ни для самого Алистера.
27 октября 1906 года.
Суббота.
ГЛАВА 27
Типография Грина, Гудзон-стрит.
08:00.
В субботу на рассвете Малвани позвонил и вызвал меня в город.
— Есть зацепка. Помнишь розовые листовки, которые мы нашли после взрыва в «Гробнице»?
Конечно, я помнил: они были повсюду за пределами здания, и их послание прочно засело в моей памяти.
«Наши разрушительные действия избавят мир от ваших ведомственных организаций!»