Страница 53 из 66
Он повел меня к лестнице, и мы спустились на шесть пролетов. Сам архив представлял собой тускло освещенную, заполненную от пола до потолка картотеками и книжными шкафами комнату.
— Здесь мы храним всё: фотографии, статьи, газетные вырезки. Всё, что мы сделали с 1851 года. — Он хмуро на меня взглянул. — Расскажешь, в чём дело?
— А дело здесь не только в анархистском заговоре. Тут нечто посложнее. — Я быстро ввёл его в курс дела, опустив пока имя Алистера.
Когда я закончил, Фрэнк лишь пожал плечами.
— Интересно, интересно. Но комиссару будет неинтересно слушать о таком сложном заговоре.
— Политики любят простоту. Я знаю.
Он с любопытством на меня взглянул.
— Тогда почему ты так стремишься узнать правду? Для тебя это не будет иметь никакого значения.
Я подумал об Алистере и, что еще важнее, об Изабелле, но сказал только:
— Потому что Аллан Хартт заслуживает справедливости. Его убийство — а это точно убийство! — должно быть связано с другими. Он так же заслуживает правосудия, как судья Джексон или судья Портер. Существует более глубокий мотив, который я пока не понимаю, но я уверен, что именно этот мотив связывает убийства трех мужчин.
— И что же здесь, в нашем морге, может тебе помочь?
— Все старые записи, которые у вас есть по делу «Народ против Сандерса». Процесс начался в ноябре 1878 года и продолжался до вынесения приговора в январе 1879 года. Он был обжалован в июне того же года.
Фрэнк нахмурился и провел рукой по гладко уложенным волосам.
— Ты меня, конечно, извини, но мне кажется, ты не прав. Ты пытаешься убедить меня, что современный анархистский заговор связан с процессом тридцатилетней давности?
— Может, ты и прав. Не узнаем, пока не найдём записи.
Фрэнк кивнул.
— Я всё найду. И если в этих записях что-то будет…
— Ты узнаешь об этом первым, — пообещал я.
— Ты всегда держал свои обещания, Зиль. Вот почему я помогу тебе. Но поторопись, потому что мне нужно вернуться к работе.
Фрэнк Райли тоже всегда держал своё слово, именно поэтому я пришёл к нему за помощью. К сожалению, на данном этапе расследования людей, которым я мог бы доверять, было явно мало.
* * *
Два часа спустя я вошёл в «Артузо» — итальянскую кофейню и кондитерскую, где стеклянные полки, заполненные канноли и разноцветным печеньем, соперничали за внимание покупателей с огромным выбором итальянского кофе в расписанных вручную керамических баночках.
Но главным украшением магазина была машина для приготовления эспрессо, привезенная из Италии — блестящий серебристый аппарат, который свистел и пыхтел, когда давление пара заставляло горячую воду просачиваться через мелко молотый кофе.
Я заказал двойной эспрессо и канноли у неприветливого мужчины за прилавком и устроился за столиком у окна.
Снаружи толпа собралась на Лонгакр-сквер. Точнее, теперь она называлась Таймс-сквер, как ее переименовали в честь главного арендатора — газеты «Нью-Йорк таймс». Репортеры Иры Зальцбурга уложились в отведенный им срок, и я наблюдал, как мальчишки-газетчики продают газеты прохожим, как горячие пирожки.
Я допил свой эспрессо, наслаждаясь его насыщенным послевкусием, заказал еще чашечку и начал просматривать файлы, которые дал мне Фрэнк. Статья за статьей, я вскоре собрал воедино историю более подробно, чем позволяли юридические архивы.
Судя по всему, Леруа Сандерс был опытным и очень востребованным плотником вплоть до дня своего ареста.
Как работник семьи Адамс, он почти сразу же попал под подозрение после того, как юная Салли Адамс сначала исчезла, а затем была найдена мертвой — «выброшенной, как использованная кукла в уборной», как писала газета.
Венцом осудительного приговора стали показания Гарри Блотски о том, что Леруа увёл девочку из дома на прогулку.
В последней статье говорилось, что при вынесении приговора в зале суда присутствовала только миссис Сандерс; ему посчастливилось избежать смертного приговора, но его приговорили к пожизненному заключению в Обернской тюрьме.
Миссис Сандерс покинула зал суда в слезах, настаивая на том, что осуждение Леруа было неправомерным.
«Мой Леруа — мирный человек, — говорила она. — Он любит свою семью и свою музыку».
Прочитав это, у меня перехватило дыхание, и я подумал о музыкальных шифрах, полученных каждой жертвой.
«Помните Леруа. Любителя музыки». Теперь они приобрели для меня еще большее значение.
Я переключил свое внимание на канноли, к которым пока так и не притронулся. Я проглотил их так быстро, что едва почувствовал вкус.
Все три убийства были связаны с убеждением убийцы, что Леруа был несправедливо осужден за убийство; теперь этот мотив был ясен.
Но кого так сильно волновало это дело столь долгое время? У кого были средства и возможность спланировать и осуществить эти убийства? И какое отношение это имело к анархистам?
Я поскреб вилкой тарелку, наблюдая, как по улице передо мной проехало такси-электромобиль.
Я уронил вилку, когда в голове пронеслась одна-единственная мысль.
Электромобиль у «Дакоты».
Он доставил багаж Алистера к месту назначения. И хотя экипаж, запряженный лошадьми, Алистер поймал просто на улице, электрический автомобиль был заказан заранее. И компания, без сомнения, вела учет стоимости проезда.
Я отодвинул стул и подбежал к стойке.
— У вас есть телефон? — спросил я неприветливого усатого мужчину, который заправлял кофейными автоматами.
Тот повернулся ко мне спиной.
— Для посетителей — нет.
Я вытащил свой значок.
— А для полиции?
— Ну, для полиции…, - протянул он и махнул рукой на маленький кабинет, где на столике стоял черный телефонный аппарат.
Я снял трубку.
— Соедините, пожалуйста, с Нью-йоркской транспортной компанией.
Я нетерпеливо барабанил пальцами, ожидая установления соединения.
Когда мне ответили, я быстро произнёс:
— В среду вы забирали в «Дакоте " багаж, оплаченный Алистером Синклером. Мне нужно знать, куда его доставили.
Женщина на другом конце провода, должно быть, уловила настойчивость в моем тоне и даже не спросила, на каком основании я этим интересуюсь. На несколько минут она ушла от телефона, а затем вернулась.
— Сэр, это такси довезло багаж до Пятой авеню. В отель «Уолдорф».
Я решил, что ослышался.
— Вы уверены?
— Да, сэр. В нашем журнале стоит именно этот адрес.
Я поблагодарил ее, позвонил Изабелле, назначив встречу, а затем схватил бумаги и бросился через восемь кварталов в центр города, где, по-видимому, скрывался Алистер.
Я должен был признать всю ироничность ситуации: оказавшись в отчаянном положении, Алистер не обратилась ни к друзьям, ни к семье, ни даже в один из захудалых отелей в центре города, где мой собственный отец часто искал анонимности после неудачной игры в карты.
Нет, в качестве убежища Алистер выбрал роскошный «Уолдорф». Абсурдный выбор.
С другой стороны, выбор Алистера был в равной мере абсурдным, и блестящим — ибо никто в здравом уме никогда бы до такого не додумался.
ГЛАВА 26
Отель «Уолдорф-Астория», Пятая Авеню.
18:00.
— У нас нет никого с таким именем, сэр. — Молодой человек с взъерошенными каштановыми волосами нахмурился, изучая журнал регистрации. — Здесь определенно не зарегистрирован никакой Синклер. Может быть, вы ошиблись отелем?
— Он должен был приехать в среду, — настаивал я. — Ближе к вечеру, между четырьмя и пятью часами. Возможно, он использовал не настоящее имя.
Карие глаза клерка расширились.
— Но я не могу проверить записи о каждом госте, который зарегистрировался в среду после обеда! Мы — самый большой отель в мире, мы регистрируем более полутора тысяч гостей в день!