Звездный свет (ЛП)

Резко уклонился от одного из её топориков, запачканных кровью, который полетел в мою сторону и упал в метре от меня.

Почему он в крови? Это не её кровь. Недостающий ингредиент — это не её кровь. Мы же сто раз это обсуждали…

Елена.

Саадедин взревел, когда один из топориков-близнецов врезался в его тело. Его передразнил смех Гельмута… нет, Горана. Он был в яме. Большой взрыв снаружи вновь сотряс это место, и я потерял равновесие, пока пытался добраться до места, откуда прозвучал этот смех. Стены были снесены заклятьями. Свет просочился внутрь ямы, а я был недостаточно близко к Елене, чтобы защитить её от камнепада. Раздавались крики с указаниями. Драконы и их наездники здесь. Хороший знак. Ни один из камней не попал на меня. Мы справились.

— Нет! — заорал мой отец. Он был как будто не в себе, и я увидел, как Саадедин начал уменьшаться до размеров человека, которым он был раньше.

Папа обратился в человека и побежал к нему. Да что он творит?!

Он пульнул своей кислотой, и я подумал, что это уже лишнее. Но когда я увидел горящие камни и как он побежал быстрее, всё встало на свои места. Для создания доброго Саадедина надо принести в жертву плохого человека, худшего из людей. А если Саадедин должен стать злом, то пожертвовать нужно кем-то добрым. Саадедин был королём Альбертом. Горан солгал. Он всё ещё жив.

Елена.

Я поднялся, чтобы найти её.

Она лежала, повернувшись лицом к своему отцу.

— Папа.

Я обрадовался, что она жива, но затем заметил два копья, торчащих из её спины.

— НЕЕЕЕТ! — закричал я и рванул к ней со всех ног. Рядом с ней упал на колени и, не раздумывая, вытащил копья из её тела. Я поднял её на руки, разворачивая к себе.

— Открой глаза, Елена! Просто открой глаза, — я шлёпнул её по щекам, но она не реагировала. — На помощь! Приведите Констанс!

Эмануэль принял человеческую форму и подбежал ко мне.

— Констанс не успеет, Блейк, — сказал он и положил голову ей на грудь. Я знал, что он делает. Слушает её сердцебиение, но его не было. Мой целительский дар тоже не отзывался. Я был слишком истощён.

Слёзы бежали по моему лицу, но я не издавал ни звука. Она не может быть мертва.

— Блейк!

— Не говори этого!

Я прижался губами к её рту и начал делать искусственное дыхание. Кровь текла из её ран, образовывая лужу на полу.

— Блейк.

— Нет, — я сам не узнавал свой голос, продолжая непрямой массаж сердца.

— Слишком поздно, ты должен её отпустить.

— Как это сделать? — заорал я.

Эмануэль прищурился.

— Сущность, Эмануэль, как это делается?

Он закрыл глаза.

— СКАЖИ МНЕ!

— Ты буквально должен отдать ей частичку своего сердца, Блейк. Это единственный способ.

Мой огонь начал возвращаться к жизни. Я прижал палец к своей груди. Это пиздец как больно, но ничто не сравнится с тем, что будет со мной, если она не выживет.

Я закричал, когда хлынула кровь. Как кто-то может выжить после такого? А похрен уже. Если она умрёт, то я тоже.

Погрузил ладонь себе в грудь и оторвал кусочек своего сердца. Я заорал от боли. Эмануэль разорвал костюм Елены и сделал надрез на её груди наконечником одного из копий, торчавшего из неё пару минут назад.

Кровь даже не пошла. Ещё один плохой признак. Я вытащил в ладони реальный кусок своего сердца и нежно поместил ей в грудь, прижимая к её собственному.

Её сердце было таким крошечным и совсем не билось. Но частица моего заработала как насос для крови, скорчившись в моих руках. Когда она соединилась с её сердцем, всё само срослось.

Я вытащил окровавленную руку из её груди, почувствовал, как на меня накатила небывалая усталость. И рухнул прямо рядом с ней.

Только не оставляй меня, пожалуйста.

Глава 45

ЕЛЕНА

Я открыла глаза, и солнечный свет ослепил меня. Птички чирикали. Ни малейшего ветерка, только солнце.

Верхушки деревьев нависали надо мной, но уже не боялась их, как раньше, потому что знала, что я в безопасности.

Я повернула голову и увидела Блейка, лежащего рядом со мной, на постели. Как он дотащил кровать сюда, под деревья, было за гранью моего понимания.

Улыбка растянулась на моём лице, когда я поняла, что он сейчас спит.

Он выглядит таким умиротворённым.

Я убрала прядку волос цвета воронова крыла с его лица. Он распахнул небесно-голубые глаза и улыбнулся.

— Доброе утро, принцесса.

Я засмеялась.

— Просила же не называть меня так! Где мы?

Улыбаясь, он закрыл глаза, но ничего не ответил.

— Блейк? — спросила я, и он снова открыл глаза.

— Какая разница, где мы? Главное, мы вместе, Елена.

Я прищурилась. Он никогда ещё не отвечал вот так. Я попыталась вспомнить, что мы делали, перед тем как я очнулась здесь. И не смогла.

Он коснулся моего подбородка.

— Эй, что за напуганный вид? — он повернул моё лицо, чтобы заглянуть мне в глаза, и все тревоги будто бы испарились. Просто исчезли.

Это было такое странное чувство: ничего из прошлого больше не имело значения. Даже что там было в тот день, который я не могу вспомнить.

— Думаю, уже пора, — в его глазах стояли слёзы.

Это напугало меня.

— Пора что? — мой голос не слушался.

— Показать тебе, Елена.

Я сразу поняла, о чём он. Я так долго этого ждала. Неужели наша связь наконец-то восстановилась? Ничего не помню.

— Что, у деревьев больше нет ушей?

Блейк засмеялся.

— У меня получается всё лучше и лучше. Настолько хорошо, что… — он закрыл глаза и покачал головой.

— Что получается?

— Ничего. Я сейчас именно там, где хочу остаться навсегда.

Я сверлю его взглядом. Что он скрывает? Что отказывается говорить?

— Закрой глаза, Елена.

Я послушалась, и он мягко прижался лбом к моему. Примерно так Ченг показывал мне видения, и когда-то я считала, что Тания могла показать ему то же самое, но теперь я знала, что это невозможно. Она мертва.

Картинки остановились, а мы оба оказались в белой комнате.

— Окей, где мы? — спросила я, но он не ответил.

— Блейк, — я попыталась дотронуться до него. Однако моя рука прошла насквозь, будто я призрак. Мне это не нравится.

Сердце начало стучать чуть резче.

— Блейк? — спрашивала я снова и снова, но быстро сообразила, что он меня не видит.

Я оглянулась вокруг. Всё здесь такое белоснежное, что я почувствовала лёгкое головокружение, и вдруг контуры комнаты начали прорисовываться. Становилось всё чётче и чётче. Я увидела Люциана и саму себя, сидящих в углу. Та, вторая я, смотрела прямо на меня. Или на Блейка. Мы с Люцианом исчезли, угол вновь опустел.

Я помню тот день. Тогда увидела что-то мельком, настолько быстро, что не успела ничего понять. Это было какой-то бессмыслицей тогда, да и сейчас.

Затем перевела взгляд на Блейка, который просто смотрел на происходящее перед ним.

Я узнала это место. Я уже была в этой комнате с мамой и папой. В день, когда родилась. Но это уже другой день, после моего рождения.

Моя мама, королева, сидит на кровати, рядом с ней лежу крошечная я. Папа ходит кругами по комнате. Это тот день, когда они узнали, что я больна. День, когда Тания пришла сказать им, что она может помочь, пожертвовав Карой.

Я вновь посмотрела на Блейка, который не сводил глаз с меня и мамы.

Он ничего не говорил.

Что он здесь делал? То стихотворение…

Комната вновь закружилась, остановившись на другой сцене. Ночь. Мы следуем за фигурой в плаще с маленьким драконёнком. У неё фиолетовая чешуя, я сразу узнала Кару.

Я торопливо шла за ними. Блейк… Блейк сопротивлялся всю дорогу, казался расстроенным и как будто он не мог контролировать свои движения. Он не хотел идти и боролся с невидимой силой, тащившей его за Карой и Танией.

Всю жизнь он борется против всего.

Он боялся, потому что ничего не понимал. И я тоже.

Тания обернулась драконом у стены рядом с лесом. Мы все прошли насквозь, а там был один только океан. Всё казалось каким-то бредом. Сначала я даже подумала, что сейчас утону, но всё снова закружилось, и картинка сменилась, когда вращение прекратилось. Мы все оказались в гостиничном номере: я, Кара, Блейк и Тания.