Страница 10 из 127
Он вздохнул на этих словах, сжимая губы в тонкую линию. Теперь ему противно об этом вспоминать.
— Когда ты оказалась Рубиконом, — он снова усмехнулся, — я подумал, что это знак свыше. В мире появился кто-то, способный убить меня. Я решил, что именно поэтому я проснулся той ночью. Потому что ещё один Рубикон прошёл через стену. Всё, во что я верил раньше, просто исчезло, и эта версия казалась логичной, даже очевидной, — он вздохнул. — Ни за что в жизни бы не подумал, что это из-за меня ты стала Рубиконом, из-за нашей связи. Вот почему я согласился помочь тебе, но ты это уже знаешь.
Я кивнула, снова оживляя в памяти тот день. Он тогда разбил мне сердце.
— Той ночью, когда ты сказала, что не можешь этого сделать, что ты любишь меня… Мне пришлось солгать, Елена.
— О чём на этот раз?
— О том, что рядом с тобой я чувствую себя нормально. Я не хотел в это верить, так что мне знакомо это чувство, и я понимаю, почему ты не веришь теперь. Мне нравилось проводить с тобой время, это было искренне, и я хотел, чтобы ты это знала. И да, все те разы, когда я хотел тебя поцеловать… Я, правда, хотел. Но знал, что тебе предстоит и как это будет непросто, и поэтому был вынужден держаться от тебя подальше, чтобы однажды ты смогла это сделать.
— Ты разбил мне сердце той ночью, — мой голос надломился.
Он нахмурился. Я попыталась скрыть слёзы, набежавшие на глаза.
— Что-то во мне сломалось в тот день, Елена. Когда я произнёс те слова. У меня не было иного выбора — я уже был тёмным. Я не хотел, чтобы ты повторила мою судьбу… Это всё сложно объяснить, — он опять разозлился. — Я знал, что твои чувства настоящие, и что ты никогда не уничтожишь меня, и поэтому сказал, что Люциан погиб из-за меня. Не думал, что это сработает, но у тебя зажёгся розовый огонь, и я понял, что добился своего. Ты возненавидела меня, а значит, когда-нибудь смогла бы убить. Это и заставило меня перейти черту.
Я вскинула брови.
— Ты стал тёмным.
Он кивнул.
— Меня успели усыпить в нужный момент и держали так, пока какой-то смельчак не решился заявить на меня права.
Он улыбнулся.
— Когда я очнулся, и мне рассказали об этом, я рассмеялся им в лицо, потому что знал, что ни у кого нет столько сил. Понадобились все профессора и немало волшебных сил, чтобы затащить меня на тот ринг. Они использовали магию, чтобы лишить меня способностей. Эта магия истощала их жизненные ресурсы. Когда я увидел Арианну с её синим пламенем, я подумал, что это какая-то шутка, но затем прилетел Ченг, отвлекая меня, и я услышал твой голос. Он звучал совсем иначе, будто бы полон тьмы.
— Я и была полна тьмы. Судя по всему, я разделила тьму, которая была в тебе. Я едва не убила Ченга. Это было так просто, но он каким-то образом сумел выкрутиться, и он знал, что это была ненастоящая я.
Стыдно вспоминать.
— Ты чуть не убила Ченга?
Я кивнула.
— Если ты не заметил, я была Рубиконом, и мне не хватало силы воли, чтобы держаться за свою хорошую сторону, Блейк. Я быстро позабыла обо всём светлом, что было во мне, и встретила тьму с распростёртыми объятьями. Как видишь, я тоже солгала тогда в Колизее, сказав, что тебе нужно просто стараться лучше.
— Не говори так, Елена.
— Это правда. Я не так сильна, как ты думаешь.
— Тебе и не нужно быть сильной. Моей силы хватит на двоих.
От этих слов что-то внутри меня перевернулось. Он снова улыбнулся.
— Я видел по твоему лицу, какой преданной ты себя почувствовала, когда Ченг закрыл врата, и ты оказалась запертой вместе со мной. Я даже рассмеялся, когда ты попыталась сделать вид, что ты невинная жертва. Я понимал, что что-то не так. Я знал, что ты притворяешься, и гадал, зачем тебе это нужно. Но любопытство погасло даже быстрее, чем появилось, и желание сжечь тебя заживо закипало внутри меня. Наверное, правду говорят: если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. И в тот момент я осознал весь смысл этих слов. Когда ты прошла через мой огонь и сказала те слова на безупречном латинском, часть меня поняла, что все мои попытки избавиться от тебя провалились. Ты, моя дорогая принцесса, была великолепна.
Я рассмеялась.
— Для меня это стало не меньшим шоком, уж поверь.
Он хмыкнул.
— Я знал, кто ты, ещё до того, как ты это сказала. Мне сразу стало ясно, что ты всё-таки никакой дракон, и в тот момент я понял, как жёстко ошибался, ведь, по сути, я дал тебе всё, что нужно, чтобы ты могла заявить на меня права. Меня это жутко взбесило, но когда ты заговорила о смертях Брайана и Люциана, о том, что я всегда знал, но продолжал лгать тебе, часть меня захотела оправдаться. Наверное, глубоко внутри меня всё же оставалось что-то хорошее. Эти слова из твоих уст — что я не заслуживаю ничего из этого — ударили по мне сильнее, чем ты думаешь, и я понимал, что это мой самый последний шанс, и поэтому мне пришлось это сделать.
Я подумал, что ты собираешься убить меня, и сражался изо всех сил. Девушка, которая ничего не знала о магии и драконах, исчезла, её больше не было. И когда я, наконец, это понял, это сломило меня, и я просто сдался. И хотя мой разум ещё сопротивлялся этой мысли, как будто жил своей жизнью, моё тело отказалось бороться, — он сделал глубокий вдох, отвёл взгляд и выдохнул. — Вот почему я тогда задал тебе жару. Я совсем забылся, все мои чувства к тебе испарились, оставляя только чистую ненависть, — он запустил пальцы в волосы. — Можно сказать, я оказался в тупике.
Он улыбнулся.
— Я также знал, что если останусь, то твоё присутствие постепенно вынудит мой разум согласиться с телом, и тогда я попаду под действие заклятья. Я искренне считал, что это некие чары или рабство, Елена, несмотря на все заверения Джорджа, что это не так.
Как же бесит не знать, что такое дент на самом деле.
— Переломным моментом стала та ночь. Меня взбесило то, как тебя лапал тот тип. И это была не ревность, а потребность в доминировании. Я воспринимал тебя как собственность Рубикона. Эмануэль это понял, этот дурак не знал, с кем связывается, не воспринимал всерьёз, и от этого я закипал ещё сильнее.
Он вздохнул.
— Когда я бросил тебя в воду, я на самом деле хотел бросить на землю, но лапы не слушались, они отказались это делать. Моё тело уже попало под действия этого заклятья. Я боролся, как мог, и когда мы пролетали над бассейном, когти сами расцепились. Меня бесило, что я потерял контроль над собственным телом. У тебя открылись глаза, но это не просто заставило тебя взглянуть на всё по-новому. Это привело к тому, что ты сдалась окончательно. Когда ты сказала все те слова, я был поражён, радуясь, что ты, наконец, заговорила об этом. Я думал, что буду свободен. Но затем я увидел тебя в новом свете, увидел твою красоту и то, как твоя одежда прилипает к телу, повторяя изгибы фигуры, и это подняло во мне новые чувства, которые я прежде трезвым не испытывал. Такое раньше бывало только в моих снах, ну или мне так казалось. Как я и сказал, я позабыл о том, что было на горе. Это было стёрто начисто. Я уже попал под действие этого заклятья и просто смотрел на тебя, чувствуя желание. Я даже перестал слушать, что ты там ещё говорила.
Я помню ту ночь: он росто уставился на меня. Так вот что тогда творилось в его голове.
— Ты говорила и говорила, а я выпал из реальности. Я пытался прочитать твои мысли, но не мог. Это вывело меня из себя, ведь я мог слышать, о чём ты думаешь, находясь за много миль от тебя, чувствовать твои эмоции всякий раз, когда оказываюсь рядом, ощущать твоё желание повременить, твоё терпение. Я не хотел, чтобы ты это чувствовала, но всё это исчезло, как только ты договорила и просто развернулась, и пошла прочь, словно закрыла дверь, и больше тебя ничего не волновало. В этот момент я понял, что всё это время сопротивлялся тому, что на самом деле хотел больше всего на свете, и мне не хотелось, чтобы ты когда-либо ещё сказала эти слова. Это моя вина, что связь разорвана, Елена. Что я не могу больше слышать твои мысли. Я довёл тебя до этого. Я был таким идиотом. Столько людей погибли за то, чему я так сопротивлялся. В этом нет никакого смысла, но я знал, что не могу потерять тебя. И поэтому я поцеловал тебя.