Дивный Мир Будущего

Тяжело вздохнув, отрываюсь от стены. Первые шаги даются с трудом, однако дальше, к моему удивлению, передвигаться становится все легче. Жизнь будто бы возвращается в разбитое тело, шагать все легче, силы не убывают, а напротив — восстанавливаются. Подходя к концу маршрута, осознаю, что походка стала вполне уверенной, дрожь в ногах испарилась, мир потихоньку приобретает обычные резкие очертания. И все же, я принимаю четкое осознанное решение — нужен отдых. Тем более, очень хочется посмотреть, как же тут все устроено.

Захожу в не слишком просторное фойе, где из мебели — ничего, лишь с потолка свисает нечто среднее между уродливой люстрой и попыткой замаскировать доисторическую видеокамеру. В противоположной от входа стене слегка выделяются три двери, при моем появлении открывается та, что в середине.

Пройдя внутрь, окидываю взглядом лифт. По размерам он почти не уступает предыдущей комнате; судя по количеству кнопок — может поднять вплоть до тридцатого этажа. Внутри идеально чисто, хотя никаких излишеств нет и в помине. Обычная стальная коробка, служащая для быстрого перемещения в вертикальной плоскости.

Задумавшись на секунду, нажимаю последнюю кнопку — хочется оказаться повыше, окинуть город взглядом с верхних этажей. В ответ слышится гневный гудок, на табло рассерженно мигает красный индикатор. Повторяю нажатие — с тем же эффектом.

— Тей, к сожалению, ваш социальный статус не позволяет подниматься выше второго этажа, — подсказывает Нимфа раздражающе спокойным голосом.

Сдержав желание сплюнуть, тыкаю в цифру «два», хотя с тем же успехом можно было бы остаться и на первом. Мимолетное покачивание — и двери раскрываются, предлагая покинуть помещение. Выхожу, раздраженно пиная створку ногой. Лифт и я — мы оба остались друг о друге крайне невысокого мнения.

Передо мной коридор, уходящий вдаль насколько хватает глаз. Я даже не вполне уверен, есть ли у него конец, или эта широкая кишка так и тянется сквозь весь блок домов. Через равные промежутки замечаю небольшие ответвления; там располагаются промежуточные площадки, на одной из которых я как раз и нахожусь.

Неяркое освещение струится с тонкой полоски на потолке. По стенам двумя рядами горят гирлянды индикаторов: примерно пополам зеленые и красные. Поначалу я не осознаю, что именно передо мной, настолько это необычное и пугающее зрелище. Лишь несколько секунд спустя до сознания доходит тот факт, что стены здесь представляют собой непрерывную череду из капсульных дверей, расположенных в два яруса: верхний и нижний; а зеленые и красные огоньки — не более, чем указатели, расположенные четко в центре створки.

— Тей, выбирайте любую спальню с зеленым индикатором, — раздражающе заботливым тоном руководит ИскИн, — Красный цвет означает, что капсула занята.

Киваю, хотя не вполне уверен, может ли нейросеть распознать мои жесты. В принципе, я уже и сам понял, что зеленый — хорошо, а красный — не очень. Иду вдоль по коридору, рассматривая однообразные ряды квадратных створок. На удивление, здесь не слишком многолюдно: встретилась всего парочка постояльцев, скользнувших мимо меня с настороженным видом.

— Почему все шарахаются прочь? — мысленно недоумеваю, — Я что, как-то не так выгляжу?

— Дело в том, что существует расхожее суждение, будто бы общаться и даже просто находиться рядом с индивидами низшей социальной группы — плохой признак, якобы ведущий к ухудшению собственного статуса.

— А на самом деле это не так?

— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть; это закрытая информация. Равно как и все, что касается алгоритмов работы Системы.

Останавливаюсь посреди коридора, оглядываюсь: и в ту, и в другую сторону уходят ряды кабинок, кажущиеся бесчисленными. Гирлянды двуцветных индикаторов сливаются в перемигивающиеся полосы. Не знаю почему, но мне становится не по себе.

Ладонь притрагивается к ближайшей свободной кабине, дверь сразу же открывается, демонстрируя внутренности капсулы. С любопытством гляжу на индивидуальное спальное место.

Передо мной комнатушка метр на метр в поперечнике и чуть больше двух в длину. На полу — лежак, заправленный белоснежно чистым постельным бельем, стены и потолок — идеально ровные, без намека на какие-либо удобства и дополнительные приспособления. По сути, здесь можно только лежать и спать. Даже сесть не получится: высоты помещения явно недостаточно.

— Туалет и душ — в конце коридора, на лестничной площадке, — поясняет Нимфа, прежде чем я успеваю задать назревающий вопрос.

Устало вздохнув, заползаю внутрь. Хотя бы для этой операции предусмотрены все удобства: дополнительные держатели и поручни, две ступени на разной высоте, несколько крутящихся валиков, позволивших комфортно «въехать» в капсулу. Едва успеваю разместиться, как дверь сама собой закрывается, отрезая остальной мир напрочь. Теперь в моем распоряжении два кубических метра пространства, а снаружи не долетает ни звука, ни отсвета. Почему-то возникает аналогия с просторным уютным гробом.

Поерзав на лежаке, кое-как принимаю удобную позу. Организму нужен отдых, но несмотря на это, сон упрямо сторонится взбудораженного мозга. Одна за другой лезут мысли и воспоминания: из головы не идет встреченная богиня, да и красавица Лола, если уж быть честным, так и маячит перед глазами.

— Тей, вам требуется помощь со сном? — заботливо осведомляется ИскИн.

— А что, есть снотворное? — я не слишком-то доволен вмешательству в думы.

— Конечно, нет! — притворно возмущается Нимфа, — Зачем нужны препараты, если можно напрямую воздействовать на клетки мозга?

Хм… действительно! Этот вариант мне почему-то в голову не приходил.

— И как это работает? — вопрошаю с внезапным любопытством.

— Очень просто, — оттенки снисходительности в голосе ИскИна начинают раздражать, — Сколько вы хотите проспать?

— Ну, думаю пары часов будет вполне достаточно…

Еще не закончив фразу, ощущаю внезапно накатившую сонливость. Мысли мгновенно замедляются, тело расслабляется, глаза закрываются сами собой. Сознание погружается в сон почти моментально, будто кто-то щелкнул выключателем.

Таким же неожиданным и резким получается пробуждение. Я разом выныриваю из сонной пелены, открываю глаза; встрепенувшись, смотрю по сторонам. В капсуле загорается свет, приглушенный на время моего беспамятства. Сладко потягиваюсь, чувствуя себя отдохнувшим и бодрым.

— Время сна: два часа и три минуты, — докладывает Нимфа, — Активность мозговых клеток восстановлена на восемьдесят процентов.

Слегка нахмурившись, ползу к двери, нога бесцеремонно толкает створку.

— Зд о рово, — не слишком радостно хвалю нейросеть.

Не хватало еще отпускать искусственному интеллекту комплименты.

Дверь послушно открывается, я тут же выбираюсь наружу. Вокруг — все тот же коридор, где, кажется, совершенно ничего не изменилось за прошедшее время. Те же ряды огоньков, те же бесконечные капсулы, те же редкие силуэты постояльцев, исчезающие где-то вдалеке. И все же, несмотря на некоторую жуть ночлежки, находиться здесь гораздо приятнее, чем внутри одного из спальных гробов. Ловлю себя на мысли, что лежать в крошечной комнатушке дольше, чем необходимо для сна, нет совершенно никакого желания.

Между тем, дверца капсулы закрывается с мягким приглушенным чмоканьем. Индикатор на створке по-прежнему красный — внутри начался цикл уборки и стерилизации. Некоторое время смотрю на слегка мигающий огонек, потом медленно иду в сторону ближайшей лестничной площадки.

Достигнув фойе, оглядываю стены. При ближайшем рассмотрении удается отыскать помимо лифта еще три незамеченные ранее двери. Одна ведет в длинную туалетную комнату, разделенную на множество отдельных кабинок. Вторая открывает столь же вместительную душевую, где, наоборот, никаких переборок нет, только череда леек и полок для одежды. И в санузле, и в помывочной разделение по половому признаку отсутствует: видимо, предполагается, что индивиды не страдают излишней стеснительностью.