Шамиль

Зараза.

Волей-неволей, а тратить чужие деньги придется. Единственной мыслью в качестве утешения было то, что это в долг. Я собиралась сохранить все чеки, запомнить сумму и… когда-нибудь вернуть все это мужу, который мне вроде им и был, и не был одновременно.

- Долбанный кот Шредингера, - прошептала я в пустоту, поднимаясь с холодного пола, на котором все это время сидела, распаковывая немногочисленные картонные коробы.

На сборы ушло совсем немного времени. По сути, я просто взяла сумку, скинула туда телефон, зарядку, наушники и кошелек. Дубликат ключей нашелся у самой двери, висящим на деревянной ключнице. Помедлив какое-то время, я взяла их в руки, вздохнула и покинула квартиру.

Теперь это были мои ключи. От моего нового жилья. От моей новой жизни.

Первым место, куда я направилась, стал магазин apple. Расходиться я не стала, взяла самый простой планшет и макбук, компьютер брать не стала, выходило дорого, да и вообще, места он занимал прилично, а таскать его потом… кто знал, как скоро придется это делать?

Что-то говорило мне, что с Шамилем я проживу недолго. Откуда было это ощущение – не знаю, но почему-то я была уверена, что так оно и будет.

Расплатившись за необходимую электронику, я оформила доставку и двинулась дальше. Нужен был фотоаппарат, пара самых ходовых объективов. Опять же, только минимум, без которого было не обойтись. В конце концов, мне еще предстояло возвращать эти немалые суммы.

Дальше пришлось сложнее. В походе за одеждой я несколько раз ловила себя на мысли, что так или иначе хочу свернуть в бутик нижнего белья или салон красоты, и чем чаще это случалось, тем сильнее я злилась.

Я полезла целоваться к человеку, который считал меня вторым сортом. Который с десяток раз меня унизил, который поднял на меня руку и, что самое отвратительное, брезговал мной. В той или иной степени, уж не знаю, что там творилось в его голове.

Боже, да у него была другая баба, которую он даже не подумал скрыть от меня! А я едва перед ним ноги не раздвинула утром, а теперь думала, на что у него лучше и быстрее встанет – на красное или черное белье.

Чем дольше я размышляла об  этом, тем больше падало настроение и тем сильнее я начинала злиться. Итогом стало то, что я сцепилась с продавщицей в магазине, где покупала себе рюкзак для учебы.

Чуть позже, уже покидая торговый центр, я зашла туда вновь и попросила прощения. Девушка ни в чем не была виновата, просто выполняла свою работу и попала под горячую руку мне, глупой дурочке, которая не видела полной картины творящегося.

А ничего хорошего в моей жизни на самом деле не творилось…

Перед отъездом, когда все необходимое было уже куплено и руки ломились от обилия бумажных пакетов, я присела за один из свободных столиков на фудкорте и заказала себе холодный ягодный коктейль. Вызвала такси и завидев, что ждать придется не меньше двадцати минут, лишь удобнее устроилась за выбранным столиком, снова предаваясь размышлениям.

То, что я творила сегодня с утра, то, о чем думала чуть позже… с этим нужно было заканчивать. В Шамиля нельзя было влюбляться, его шарму не стоило поддаваться, потому что за этим ничего не крылось. Никакой романтики, на которую я смогла бы рассчитывать, никакой ответной любви, потому что в его сердце была лишь Зара.

Ничего. Влюбись я в него и это очень плохо для меня закончится…

Да и вообще, мне не интересно было бороться за любовь мужчины, которого я даже не знала.

Наоборот, мне нужно было думать о будущем, об учебе, о том, чтобы каким-то образом вернуть себе все, что дядя с тетей в наглую решили присвоить себе. Нужно было сосредоточиться на важных вещах, а на не похоти и мужике, который вытирал об меня ноги!

Чем дальше в лес, тем сильнее я негодовала. Когда подъехало такси, я с какой-то злостью запихала все пакеты в багажник так, будто они были виноваты во всех моих невзгодах, а затем всю дорогу игнорировала болтовню таксиста.

На часах было семь, когда я вернулась в квартиру, которая теперь вроде как была и моя. Закинула все пакеты в комнату, что была завалена моими коробками. Всерьез подумала о том, чтобы занять ее в качестве кабинета, а затем отправилась на кухню. Есть хотелось неимоверно. Весь день я потратила на походы по магазинам, совершенно позабыв о завтраке и обеде.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сначала я подумала, что можно бы приготовить что-то самой, но холодильник оказался пустым, поэтому выбор пал на любимый итальянский ресторанчик, в котором я часто заказывала себе что-нибудь вкусненькое. Раздумав некоторое время, я заказала на двоих, посчитав, что дикаря можно и накормить, раз уж платил он.

Кто бы знал, чем все это закончится…

Шамиль вернулся ближе к девяти и как раз застал меня за распаковыванием горячей, аппетитной еды, которую курьер привез минут за пять перед его приходом. Я поздоровалась с супругом, когда он зашел на кухню и предложила отужинать со мной, пояснив, что сделала заказ как раз на двоих.

Ничего не предвещало беды. Цахаев помыл руки, сел чуть поодаль от меня и, поблагодарив за заботу, принялся за еду. Мы молча начали поглощать пищу, лишь изредка перекидываясь ничего не значащими фразами, но в какой-то момент Шамиль спросил меня, что это за вкусности такие мы едим.

- Итальянская поркетта и запечённые овощи, - ответила я, бросая на него беглый взгляд.

- Пор… чего?

- Свинина, запеченная в белом вине, - коротко пояснила.

- Что?

Вначале я не поняла, почему у мужа так округлились глаза и почему он так резко отбросил от себя вилку, будто та в мгновенье ока стала ядовитой, но спустя несколько секунд я поняла, в чем дело.

Проклятье… я забыла! Фатима неоднократно упоминала, что ни отец, ни брат не едят свинину, часть морепродуктов, не употребляют алкоголь ни в каком его виде… и много чего еще.

- Шамиль… - прошептала я, так и застыв с открытым ртом.

- Ты издеваешься?! – прошептал он, донельзя напоминая шипение змеи.

Дальше я лишь сидела на своем месте, сжавшись в маленький комок. Цахаев ругался, причем делал это сразу на нескольких языках, бросился к раковине – полоскать рот, а итогом стало то, что он сгреб всю еду и выбросил ее в мусорное ведро.

- Прости, пожалуйста, - прошептала я, даже позабыв о том, что ела. Плевать стало и на то, что он выбросил не только свою, но и мою порцию. – Мне жаль, я сделала это не специально, правда… я просто… для меня в этом нет ничего страшного, поэтому я…

- Хватит, - холодно оборвал меня Цахаев, вытирая руки, которые он тщательно мыл под водой не меньше двух-трех минут. – Я смотрю, хорошего отношения ты не понимаешь.

- Нет же, я правда не хотела! – воскликнула я, делая шаг ему навстречу. – Для меня это все ново!

- Фатима не рассказывала тебе, что нам можно есть, а что нельзя? – прошипел супруг. Нет, кажется, он не собирался прощать меня так легко и просто.

- Рассказывала, - виновато протянула я, опуская голову. – Но…

- То есть запомнить то, что я не пью и не ем это грязное мясо было так чудовищно сложно?

- Нет… то есть…

- Значит, ты намеренно проигнорировала эту информацию?

- Нет же! Хватит, Шамиль! Я извинилась, причем не раз! Я правда не делала этого нарочно и уже сказала, что больше…

- Еще бы это хоть раз повторилось, - угрожающе перебил он меня. – Если я еще раз увижу дома что-то подобное или, еще хуже, съем это по неведению, ты не будешь есть неделю, поняла?

- Перестань… не разговаривай со мной так… - тихо попросила я. Да, именно, попросила. Не знаю, почему не злилась на него в ответ, скорее, мне было обидно, и я чувствовала какую-то беззащитность. Я ведь и впрямь не специально… у меня и в мыслях не было делать что-то, что настолько сильно заденет его чувства.

- Я буду разговаривать с тобой так, как посчитаю нужным, - безапелляционно заявил супруг.

- Я уже извинилась, чего ты хочешь?

- Нужно не извиняться, нужно поступать правильно, - прорычал он в ответ, хватая со стола телефон и начиная на ходу набирать чей-то телефон. Не знаю, кому он звонил, но, когда заговорил на своем, я уже чувствовала, чье имя услышу в следующую секунду.