Мой злодей 2

– Принцесса, – позвал меня Курт, почему-то заставляя резко задвинуть шкафчик с лекарствами обратно. У меня плохое предчувствие на их счёт.

– Нашёл? – спросила у него, изображая бурную деятельность, переставляя папки с одной стороны стола на другую. Отец не будет рад, если я нарушила его порядок.

– Здесь сейф в шкафу, думаю, договор здесь, все же это не простой документ, – почесал затылок парень, выглядывая из-за шкафа разве что головой.

С трудом обогнула стол, отталкиваясь от него руками, домашние кресла не созданы для того, чтобы на них передвигаться самостоятельно. Сейф представлял собой диковинную металлическую коробку размером как старый черно-белый телевизор, что стоял в комнате моей бабушки. Телевизор давно не работал, но все равно стоял укрытый большой салфеткой из макраме. Здоровая такая махина, вот и этот сейф казался весьма внушительным. Обилие трубок с прозрачными колбами и здоровенный, как на подводной лодке или банковском сейфе, вентиль лишь усиливал это впечатление.

– Как его открыть? – растерянно спросила.

– Можно покрутить вентиль, но сначала, наверное, нужно ввести пароль, – Курт постучал по коробке, металл оказался толстым и добротным. Под вентилем еле заметно табло с четырьмя пустыми окошками. Рычаг, изменяющий их содержание с другой стороны, чем-то напоминает старинную дверную ручку. Какой бы не был пароль, он состоит из четырёх букв или цифр. Вопрос в том, из каких именно?

– Есть идеи? – с сомнением взглянула на него, нажимая в хаотичном порядке рычаг.

– Это сейф твоего отца, принцесса. Кто, как не ты, должен знать, что у него за пароль? – пожал плечами Курт. Какой же он беззаботный, его словно совсем не беспокоило то, что нас могут застать. Мне, конечно, ничего не будет, а вот ему может влететь.

– Не знаю, может что-то связанное с мамой? – предложила, продолжая дергать ручкой.

– Леди Луизой? – уточнил Курт и ободряюще похлопал меня по спине. – Мне рассказывали о ней, причем только хорошее, очень жаль, что ее не стало, и мы не успели познакомиться.

– Я тоже… Мне тоже очень жаль, – чуть не выдала себя, хоть вовремя поправила себя. Будь моя мама хоть на десять процентов такой же, как Луиза де Карвалье, никогда бы не бросила своего ребенка.

– О! У тебя получилось! – вскрикнул Курт, сразу после щелчка.

Я не особо поняла, что у меня получилось, но дверца приоткрылась. Пароль был прост, инициалы жены и дочери господина Карвалье «ЛКРК». Внутри имелось несколько полочек, заставленных деньгами, стопками золотых монет и векселями. Важные бумаги находились в отдельном металлическом ящичке, который Курт вытащил так, что задел горку монет, и ее большая часть разлетелась по полу.

– Курт! – возмутилась, когда мой подельник принялся собирать монетки себе в карман, витиевато сквернословя.

– Что? У меня, между прочим, невеста – графская дочка, мне надо за ней на что-то ухаживать! – ничуть не растерялся предприимчивый друг.

Некоторые бумаги из ящика перетянуты красной лентой, некоторые лежат в отдельных конвертах с какими-то пометками. Завещание находилось в папке из настоящей телячьей кожи, я не осмотрела его, просто отложила в сторону. Однако мысль о нем заставила меня расстроиться, да ещё эти лекарства из головы не выходят.

Договор, он же предложение моей фактической продажи, оказался документом масштабным, что-то наподобие нашего брачного контракта, к сожалению, у невесты права голоса не было, все решал за нее отец. Выходило, что женщина здесь больше являлась вещью, чем человеком с какими-то правами. Хотя нужно отдать должное, некоторые пункты приняты для защиты женщин от насилия и принуждения к исполнению брачных обязательств. Так по разделу четыре даже первой брачной ночи может не быть, если невеста не захочет, но при этом муж имеет право потребовать рождения ребенка в течение трех лет с момента заключения брака. После трех лет совместной жизни мужчина уже может претендовать на разрыв брака по причине бесплодности жены. Забавно то, что у них априори в отсутствии детей виновата женщина, она бесплодна, а не мужчина. Хотя вряд ли это забавно, вероятно, эти дурацкие пункты жизнь сломали не одной женщине, да и мужчине тоже. Здешние сливки общества явно не терпят недостатки, а отсутствие детей после трёх лет брака могут простить мужчине, но не женщине. Все эти «радужные» пункты, по всей видимости, были так сказать общепринятыми, ибо интересное нашлось только на последних двух страницах.

Не знаю, что было в прошлом предложении от Анри, которое я порвала, но в этом он, несомненно, постарался задобрить батюшку. Лечение в королевской клинике Мостового альянса или другой клинике высшего порядка каждый год, даже после моего выздоровления. Все приданное, которое весьма удивило меня своим количеством – родовые украшения Лафаетов, что остались после Луизы де Карвалье, в девичестве Лафает, останутся мне и моей дочери, если таковая появится. То есть получается, все предприятия, мануфактуры и многое другое, чем владеет семья Карвалье, графу Ратморскому не достанутся. Здесь я даже от удивления зависла, не веря в то, что Анри на такое согласился, а тем более подобное предложил. По сути, от нашего супружества граф получит только одно – меня и больше ничего. Ой, чую я какой-то подвох. На кой чёрт я ему сдалась?

Отдельным пунктом шло то, что в любой момент я могу потребовать развод и вернуться к отцу. К тому же, как наследнице Карвалье, в случае гибели отца или моей, все имущество переходит к нашим детям, но не Анри. Если же детей нет, все распределяется на усмотрение короля, но графу не достанется в любом случае. Также злодей не может распоряжаться имуществом детей, в случае если я умру при родах. Ладно, это я ещё могу понять, такой договор выгоден разве что отцу. Отдельным пунктом шло то, что Анри обязуется поддерживать политику тестя, даже если она идет вразрез с его собственной. То есть задумай отец переворот устроить, Анри бы был вынужден быть с ним заодно. Будь этот пункт как обязанность тестя, я бы не удивилась, злодей больше похож на того, кто хочет устроить переворот в Романии, а тут даже не знаю. Так ещё этот пункт, где в случае гибели господина Карвалье я перехожу на полное попечение и защиту мужа, даже если официальная церемония не состоялась…

– Не понимаю, какова его выгода? – пробормотала себе под нос, когда рядом появилась голова Курта.

– Принцесса, смотри, господин Карвалье меня из завещания не вычеркнул, – неожиданно накрыл договор папкой с завещанием мой подельник.

– Курт! Что ты делаешь? Зачем ты… Это же завещание отца! – прорычала, пытаясь убрать его в сторону, чтобы не мешал дочитать договор.

– Смотри, это куда интереснее, – улыбнулся он и буквально провел пальцем по одной из строчек. – «…В случае гибели назначить опекуном Сюзанну Лафает с правом распоряжения имуществом и правом выбора подходящего жениха для нее…». Иными словами, если тебя и господина Карвалье не станет, все достанется этой мегере, за исключением дома – он достанется Элле в любом случае, ну и небольшой суммы для меня.

Он как-то презрительно скривился, подсовывая папку поближе ко мне. Отмахнулась от этой папки, всего лишь слегка пробежавшись по строчкам взглядом. В договоре было написано другое, но не это сейчас важно. И завещание, и договор, и множество лекарств доказывают то, что господин Карвалье готовится к своей гибели.

– Тебе бы убедить отца, что она не лучший кандидат на эту роль, – скривился мой друг, и я, захлопнув папку, сунула ее обратно в ящик. С договором распрощаться было сложнее, мне хотелось его прочитать снова и изучить вдоль и поперек, но времени нет.

Отправила его с остальными бумагами в ящик, Курт его вернул на место и захлопнул сейф перед самым появлением Эллы. Служанка, какая-то растрёпанная и запыхавшаяся, уставилась на нас, застрявших у рабочего стола отца.

– Что вы делаете? – нахмурилась она, подходя ближе и осматривая нас с головы до пят.

– Ищем бумаги, конечно, – добродушно улыбнулся Курт, будто бы случайно захлопывая дверь шкафа. – Пока не нашли.