Синестетик

— Ну что, Петя, — произнесла Кондратьева, обращаясь к заму, — пятый случай за неполные два года… А у нас до сих пор ни-че-го… Ноль! Зеро! Дырка от бублика!

— Так-то оно так, Елена Николаевна… — Нестеренко с жалостью посмотрел на тело Валерии. — Жаль её, красивая… была…

— Давай, Петя, взбодрись и завязывай с сочувствиями, — встряхнула заместителя Елена Николаевна, — ей уже все — равно. Поскорее выясни личность потерпевшей.

— Так точно, пробъем отпечатки по базам, запросим данные о недавно пропавших…

— Действуй, Петя, действуй! — поторопила она Нестеренко. — Скоро высокое начальство с нас с тобой стружку снимать будет!

***

Атмосфера в кабинете начальника полиции накалилась до предела, разветолько не потрескивала электрическими разрядами. Во главе стола сидел хозяин кабинета — полковник Алексей Викторович Миклухин, седоволосый, сухощавый и жилистый мужик, «с рубленными» чертами лица. Однако сегодня он выглядел неважно: багровый цвет лица, набрякшие веки и пульсирующая жилка на виске, говорили о том, что с давлением у него беда — ткни иголочкой и зафонтанирует он не хуже пожарного брансбойта.

Недовольно оглядев исподлобья своих подчиненных, расположившихся перед ним за «столом преговоров»: Кондратьеву, Нестеренко, старшего лейтенанта Валентина Дроздова, маленького, неприметного «живчика» и длинного худого «студента» — лейтенанта Николая Перепелкина, Миклухин потер раскрытой ладонью грудь в районе сердца:

— Ну, что скажете, господа сыщики? Так понимаю, что хвалиться нечем?

— Так точно, нечем, товарищ полковник! — взяла на себя «первый удар» Кондратьева.

— Ну, чуда от вас я и не ожидал, — произнес с отдышкой полковник, — есть печальный опыт предыдущих четырех эпизодов… Гребаный Вивисектор! Ведь одной ногой я уже на пенсии был! А теперь? Видели бы вы реакцию губера… Ладно, слезами горю не поможешь, к делу, Кондратьева.

Елена Николаевна взяла со стола пульт ДУ и включила проектор. На экране появилась картинка с фотографией тела Валерии на скамейке в парке:

— Сегодняшним утром в городском парке было обнаружно тело Валерии Сергеевны Лопатиной, одна тысяча девятьсот девяностого года рождения…

— Ну, хоть личность быстро установили, слава Богу, — недовольно произнес Миклухин, потирая грудь в районеседца и расстегивая верхнюю пуговицу форменной рубашки.

— Лопатина пропала предположительно шесть дней назад, — продолжила доклад Кондратьева, — восемнадцатого числа. Именно в этот день её последний раз видели на работе. Человек она не особо общительный, замкнутый, даже немного странный, как поведали её коллеги. И, когда она не вышла, особого значения этому не придали — с ней иногда случались приступы депрессии. Она в такие моменты ни с кем не общалась, отключала телефон, в общем, пропадала на пару-тройку дней. Но поскольку являлась она ценным специалистом в своей области, каких поискать, начальство смотрело на эти выкрутасы сквозь пальцы.

— Ясно, — кивнул Миклухин, — работу тянет и ладно.

— Первым забил тревогу её, как говорит молодежь, бой-френд — Николай Самохин, — произнесла Елена Николаевна.

— Сожитель? — поинтересовался Миклухин.

— Нет. Они были любовниками, но вместе не проживали. Регулярно встречались, Самохин даже несколько раз делал ей предложения, но она отказывала — дорожила уединенным образом жизни, даже ключи от своей квартиры ему не давала. Так вот, вечером девятнадцатого числа он решил её навестить. Дома не застал…

— А заранее он что, её не предупреждал, что придет? — спросил полковник.

— Нет, Самохин пояснил, что она этого не любила. Говорила, что должен присутствовать в обыденной жизни элемент неожиданности…

Миклухин бросил взгляд на экран с телом Валерии:

— Да, о такой неожиданности она даже в жутком сне… Продолжай, Кондратьева.

— Не застав Лопатину дома, Самохин стал поджидать её на лавочке у подъезда. Прождал несколько часов, но она так и не появилась, на звонки не отвечала, свет в квартире не загорался.

— А родственники, дети? — продолжил задавать уточняющие вопросы Миклухин.

— Одинокая: ни семьи, ни детей. На следующее утро Самохин появился у нее на работе, где узнал, что вчерашим днем она не выходила. Ну, а дальше — в полицию…

— Ясно, — помассиров еще раз грудь в области серда, произнес полковник, — не продолжай, что дальше, я и так знаю. Квартиру Лопатиной осмотрели?

— Осмотрим сразу после совещания, ордер только получили…

— Хорошо, — Миклухин глубоко вздохнул. — Коля, распахни окно, — попросил он подчиненного, — воздух какой-то спертый…

Глотнув свежего воздуха через распахнутое окно, Алексей Викторович продолжил:

— Что экспертиза?

Кондратьева вывела на экран проектора крупный план трепанированного черепа жертвы:

— Пока получены только предварительные результаты. Но характер нанесенных травм однозначно указывает на Вивисектора. Череп жертвы трепанирован тем же способом и тем же инструментом, как и в предыдудущих эпизодах. Жерва так же накачана обезболивающим и обездвиживающими препаратами, позволяющими пребывать в сознании во время операции…

Миклухин с хрустом сжал кулаки:

— Твою налево! Удавить бы эту тварь…

— Нам бы найти его для начала… — неосторожно подал голос Нестеренко.

— Так ищите, сыщики гребаные! — вскипел полковник. — Это ваша работа! Ра-бо-та! — Лицо полковника побагровело еще больше, жилка на виске запулсировала в учащенном темпе. — Из-за вашего по…ма люди гибнут! Понимает, люди!!!

— Найдем мы этого отморозака, тащ полковник, найдем! — поспешно произнес Нестеренко, мечтая стать невидимкой.

— Хреново ищите! — потух вдруг Миклухин, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. — Продолжай, Кондратьева, — слабым голосом попросил он.

— Микроскопические проколы в мозгу частично повторяют предыдущие случаи, а частично имеют иную локализацию. Но, как и в предыдущих эпизодах, операция выполнена с ювелирной точностью! Вновь использовано неизвестное инновационное оборудование, работающее на уровне нейронных связей.

— Но ведь кто-то должен производить это оборудование? — не открывая глаз произнес полковник. — Нужно искать…

— Мы консультировались с ведущими нейрохирургами, — ответила Елена Николаевна, — которые в один голос утверждают, что такого оборудования не существует — это что-то из области фантастики. Возможно, подобное устройство разрабатывалось компанией «Нейролинк», принадлежащей известному миллиардеру Илону Маску. Оно предназначено для соединения мозга человека с интерфейсом компьютера. Однако на людях этот прибор еще не испытывали. Точнее узнать об этом устройстве не представляется возможным.

— Ну не американский же миллиардер у нас тут людей жмурит? — Полковник отлепился от спинки кресла и открыл глаза.

— А что, от этих пиндосов всго ожидать можно! — вновь не к месту влез Нестеренко. — У них на людях не разрешают, так они у нас обкатать решили…

— Да помолчи, уже, капитан — не в цирке! — вяло ругнулся Миклухин, тяжело наваливаясь на стол локтями.

— Как утверждают ведущие специалисты в области нейрохирургии, — вновь продолжила доклад Кондратьева, — оборудование, используемое Вивисектором, на порядок точнее усройства «Нейролинка».

— Так выходит, что наш Вивисектор-то — гений? — сморщился от подобной мысли полковник. — В гараже на коленке из старой швейной машинки собрал инновационное оборудование?

Кондратьева неопределенно пожала плечами:

— Выходит, что так.

Миклухин взмахнул рукой, словно отгонял назойливую муху:

— Ладно, Нестеренко, и ты туда же, Кондратьева? Естьеще что-нибудь?

— Ну и напоследок… — Кондратьева выводит на экран маркер-схему — татуировку, нанесенную на кожу жертвы. — Как и предыдущим жертвам Вивисектора на кожу затылка нанесена татуировка-схема. Выполнена в той же манере: на первый взгляд она похожа на обычный линейный штрих-код — чередование разных по толщине полос с числовым сопровождением одной из сторон. Однако в нашем случае используются еще и буквенные символы. С обратной стороны буквенно-числового сопровождения полоски разветвляются, соединяясь с пиктограммами, превращаясь в некое подобие электрической схемы.