Страница 41 из 80
Но уже содержащийся в крови токсин никуда не делся, поэтому от него придётся избавляться.
Прикладываю руку к кишкам Баца.
Желаете произвести лечение данной инфекции [Отравление ботулотоксином]?
Варианты:
1. Ввести ботулинический анатоксин инъекционно [Шанс на успех: 100,0 % *успешно проведено*]
2. Произвести полное устранение токсина из крови за счёт внутреннего ресурса [- 50 ед. вн. ресурса]
3. Ничего не предпринимать.
Ах ты ж ё№%ный ж ты ж н№%уй! Не хватает внутреннего ресурса!
Ну, ничего не поделаешь, придётся жрать сальвию…
Но на этот раз в два раза меньшую дозу!
Взял ту же банку тушёнки, сложил бутер с мясом и злой дурью, проглотил.
Заперся в сортире и стал ждать.
— Гоша… Гоша…
Чего, б№%дь?
— Гоша… Жаль, что так получилось…
Что я сейчас слышу вообще?!
— Выкидывайте его, не жилец…
Кто? Кто?!
Б№%ДЬ! Еле дотерпел пятнадцать минут! Сука, страшно!!!
Вывалился из толчка и пополз к бессознательному Бацу.
Интерфейс заработал, а я ещё нет. Меня капец плющит сейчас!
Жму в появившемся окошке двойку…
Есть!
Переворачиваю е№%чего Баца и прикладываю руку к месту инъекции. Предложило избавить этого хренового мудака от анафилактического шока. Жму двойку.
Всё, я отрубаюсь. Нахрен это всё!
Дополз до кресла, забрался в него и отключился.
Секунду спустя очнулся от резко ударившего в глаза света.
— Док, Док, ты как? — передо мной склонился Бац и светил прямо в лицо фонариком.
— В смысле? — не сразу догнал я.
— Ты без движа сидишь уже часа три… — сообщил мне Бац. — И это я только три часа назад очнулся… Что за шляпа это была?
— Ты, долбо%б, сожрал испорченную тушёнку, поэтому мне пришлось идти на вторую порцию сальвии, из-за чего я чуть не откинулся! — возмущённо сообщил я ему.
— Погодь, в смысле? — не врубился Бац.
— Ты тушёнку вон ту жрал? — я указал пальцем на лежащую под столом вскрытую банку из-под тушёнки.
— Ну, да, — кивнул Бац неуверенно.
— Принеси, — дал я ему команду.
Бац притащил мне банку, я перевернул её и ткнул днищем прямо в недоуменную панковскую морду.
— Вздутия видишь? — спросил я у него, указывая на «припухлости» на металле. — Это называется бомбаж, происходит при нарушении герметизации банки или при попадании в момент или до закрутки каких-либо микробов. Вообще по№%й, как туда попали микробы и выжили там после стерилизации! Бомбаж есть — значит там микробы! А тебе по№%й! Почему? Потому что ты долбо%б! Это в школе дают! В школе!
— Ты чего взбеленился, Док? — спросил Бац с толикой вины в тоне вопроса. — Бывает же с каждым…
— Я из-за твоего долбо№%изма чуть не сдох в том толчке! — едва сдерживая крик, выговорил я. — К этой е№%чей наркоте больше пальцем не притронусь!
— Б№я, Доктор, я перед тобой в неоплатном долгу, — Бац чувствовал себя неловко. — Всё, что хочешь проси!
— Да нет у тебя нихрена, что мне надо, — махнул я рукой. — Сколько у тебя удачи?
— Два, — ответил Бац.
— Это всё объясняет, — хмыкнул я. — Ладно, долёживай тут, а я поп№%дую прочь из города. Здоровью твоему, кроме тебя самого, ничего не угрожает, поэтому мой врачебный долг здесь выполнен.
— Можно с тобой? — без особой надежды спросил Бац.
— Не думаю, что это будет хорошей идеей, — покачал я головой. — Мой тебе совет: если проживёшь достаточно долго, качай удачу. Тебе её сильно не хватает.
— Ты забыл про схрон! — напомнил мне Бац.
— Да не нужен он мне, — отмахнулся я. — Тебе нужнее. Короче, успехов тебе, не забывай принимать таблетки и постарайся свалить из города как только оклемаешься.
— Эх, ладно, Док, — вздохнул Бац. — Спасибо тебе ещё раз, теперь ты мой герой.
— Ага-ага, прощай, — я собрал свои вещи и вышел из квартиры. — И закройся.
Тихо спустился на первый этаж, аккуратно выглянул из-за подъездной двери во двор. Чисто. Прекрасно!
Обогнул хрущёвку и перебежал через дорогу. Пока никаких мертвяков, что очень хороший знак…
Так, чтобы свалить из Мольска, мне нужно войти в тот лес, что передо мной, а затем пилить прямо не сворачивая. Так и поступлю.
Без проблем дошёл до первого переулка Клочкова, преодолел потенциально опасное пространство стадиона, проскочил мимо и поскакал по улице имени Фистрова, мимо галимого частного сектора.
Передо мной возвышался наш местный горно-лыжный курорт, но идти через него я не спешил.
Вместо того, чтобы сделать последний рывок из города, я затаился у забора частного дома и выпученными глазами наблюдал за группой особо быстрых мертвяков, которые разделывали труп мужика в военной форме. Они оторвали ему голову, которая вместе с каской лежала сейчас в снегу чуть в стороне и отдавала окружающей среде пар и тёмную кровь. Это произошло совсем недавно, но я не слышал выстрелов, что означает полное отсутствие патронов в сжимаемом одной мёртвой рукой АК74М с примкнутым штыком…
С хрустом была вырвана левая рука покойника, а затем за неё завязалась драка между мускулистым мертвяком в кузнечном фартуке и жилистым мертвяком в остатках военной экипировки…
Отвратительное зрелище, но я, б№%дь, даже не посмею вмешаться. Уже поздно кого-то спасать…
Оглядываясь по сторонам, я ждал, пока эти твари нажрутся.
Спустя десяток минут в сухом кустарнике, слева от места мертвецкой трапезы, раздался частый хруст ломаемых веток.
На тропу вышел здоровенный мертвяк в подозрительно знакомом костюме от Сольче-Кабана…
Бугай, а это был именно он, не подавая признаков агрессии, подошёл к жадно жрущим человеческое мясо мертвецам, посмотрел на это равнодушным взглядом, а затем, к моему тотальному о№%ению внезапностью, ударом кулака сломал хребет ближайшему мертвяку.
Остальные среагировали: окружили Бугая, оценили ситуацию и атаковали синхронно.
Бугаю же было будто бы абсолютно по барабану, с таким же равнодушным выражением лица он начал ломать аномально быстрых мертвецов, которые оказались недостаточно быстрыми…
Меньше минуты — все восемь мертвяков лежат в окровавленном снегу поломанными куклами.
Бугай хрипнул удовлетворённо, как мог бы хрипнуть Сталин, удовлетворённый развалинами Берлина, а затем начал есть.
В отличие от своих «коллег», он аккуратными, но мощными движениями отрывал куски плоти и с равнодушным выражением лица жевал их, причём, что, сука, характерно, старался не заляпать чудом уцелевший костюм.
Тут я провёл четыре часа — ровно столько потребовалось Бугаю, чтобы поужинать и вдоволь насытиться.
За это время я его внимательно изучил: он стал заметно больше, причём не в плане жировой прослойки, которая, скорее, убавилась, а в мышечной. Он будто бы стал выше, чем при нашей последней встрече, шире, массивнее, челюсти на его здоровенной харе стали ещё шире, а зубы намного острее. Достаточно острее, чтобы рвать сырое мясо как сахарную вату…
Опасная машина смерти — вот что я видел перед собой.
Труп совсем недавно живого выжившего военного он не трогал, его он абсолютно не интересовал.
Но самое страшное, что случилось за это время: он увидел меня. Сначала хотел подойти, даже поднялся с корточек, но, видимо, решил, что я какой-то не особо интересный, поэтому вернулся на исходное положение и продолжил трапезу.
Я, когда он смотрел на меня и вставал на ноги, чуть не отложил партию кирпичей.
Поняв, что, в принципе, пронесло, остался сидеть за стеной и наблюдать за очень и очень странным мертвяком…
Я ещё в тот раз понял, что мой бросок медкопьём оказал на него определённое влияние, но сейчас со всей уверенностью могу утверждать, что Бугая тот бросок изменил кардинально. Я вижу в его глазу интеллект. Он понимает, что делает. То, что сейчас происходит — не удовлетворение базовых инстинктов, а… прокачка. Он сам напал на особо быстрых мертвяков, причём показал скорость, которой не было во время нашего противостояния, уничтожил их и, совершенно без каких-либо эмоций, съел. В его глазах расчёт. Именно этот расчёт заставил его проигнорировать меня, хотя он узнал меня. Определённо узнал…