Страница 36 из 80
Подъезд не вонял мертвечиной и гнусным тухляком, как оно теперь обычно бывает, что свидетельствовало о том, что здесь как минимум не лили кровь мертвяков.
Добрался до двери, залез в карман — ключи на месте. Я их так и таскаю уже четвёртую неделю в заднем левом кармане джинсов.
Тихо отворил замки, в лицо пахнуло запахом дома…
Я, вообще, довольно-таки ранимый человек. И ведь постоянно матерно ругаюсь я только из-за обиды. Страшной обиды за то, что жизнь такая, какая она есть.
Именно поэтому, когда я увидел родную прихожую, двери, родительские вещи, на глазах навернулись слёзы. Да, е№%чий чёрствый профессионально деформированный врач, который вчера спас кучу людей, а одного не смог, так трогательно стоит сейчас в прихожей родительского дома и хнычет как семилетний мальчик.
Когда трогательный момент отпустил, разулся, поставил кейс и АК к стенке прихожей, посмотрел на свою запакованную в противогаз рожу в настенном зеркале, а затем направился на кухню. Тут было много чего пожрать из долговременного. Ну, знаете, когда родители уехали в Таиланд, я предусмотрительно закупился всякой всячиной, которую можно сунуть в микроволновку и не переживать насчёт ужина после работы.
Микроволновка, само собой, уже давно не работает, поэтому вытащил банку тушёнки из кухонной тумбы, вскрыл её консервным ножом, достал из выдвижного ящика ложку.
Ложка, к слову, из набора, который подарили родителям на свадьбу дедушка с бабушкой по отцовской линии. Знаете, капитальный такой набор, где на обратной стороне ложки или вилки написано: «1 р. 20 коп». Вечность, воплощённая в металле.
Запил тушёнку бокалом обнаруженного в тумбе начатого «Хеннеси». Это какой-то сюрреализм: запивать тушёнку с красной ценой в 50р. дорогим коньяком за 3000р.
Впрочем, хрен с ним. На случай возвращения родителей там же стоит батарея дорогих коньяков из отцовского резерва «На подарки». Он так однажды мне помог Фармакологию «развести», чтобы я остался на стипендии: вручил мне в руки бутылку «Джека Дэниэлса» и отправил на кафедру общей фармакологии. Мы как-то резко нашли общий язык с завкафом, который до этого лично «завалил» меня на экзамене, и мне было позволено пересдать. При ответе на билет завкаф совсем не «валил» и я получил свою заслуженную четвёрку.
Тогда-то я и понял, что приходить на некоторые экзамены без алкоголя — плохой тон. Я-то нормально готовился всегда, но выглядел при ответе не очень уверенно, поэтому лёд преподавательского скептицизма мог растопить только дорогой и крепкий алкоголь. Всего мне пришлось «растапливать скептицизм» где-то около семи раз за всё время обучения, что, сука, довольно-таки показательно. И я ни один предмет не разводил деньгами, что часто случалось с некоторыми моими однокурсниками.
Допив остатки коньяка, встал с кухонной табуретки, сунул пустую бутылку в мусорную урну с чёрным пакетом и направился в свою комнату.
Тут меня ждал мой потихоньку собираемый компьютер, плакат AC/DC, висящий на стене ещё со школьных времён, односпальная кровать, коллекция автомобильных моделек, которые я лично клеил и красил, платяной шкаф с вещами и набор гантелей. Эх…
Собираться не стал, вместо этого выгрузил из рюкзака мотоциклетный аккумулятор, поставил его на стол и поставил на зарядку телефон.
На дне платяного шкафа стояла длинная стопка учебников, от «Топографической анатомии», которую я, получается, сп№%дил в институтской библиотеке, до «Пульмонологии», которую я купил в трёх томах на всю тогдашнюю свою зарплату…
Помнится, Людмила, однокурсница, частенько наведывалась ко мне «почитать».
Были времена…
Одолело беспокойство и я пошёл на поводу у своей тревожности и проверил дверной замок. Закрыт. Я закрыл его на автомате, рефлекторно, сам не заметил.
Вернулся в свою комнату, бросил взгляд на совместную фотографию с родителями, стоящую рядом с автомобильными модельками.
Как же они там? Я бы почку отдал, лишь бы узнать, что с ними всё в порядке…
//Королевство Таиланд. Остров Самуй. Отель «Lamai Coconut Resort»//
— Назад, п№%арасы!!! — Мартын Леонидович навёл трофейную М16А3 на группу мародёров. — Перестреляю как собак!!!
— Рассийё! Хельк рассийё! — заблажил один из тощих налётчиков. — Пай кан тхё!
Налётчики резко развернулись и панически дёрнули кто куда.
«Ага, значит, начала работать репутация!» — удовлетворённо подумал Погуляйкин и выстрелил пару раз в воздух.
Уже четвёртую неделю они с женой и одной девахой из соотечественников не могут покинуть Таиланд.
Они как раз были на катерной прогулке вокруг острова, когда началось. Люди начали убивать и жрать друг друга, полицию и медиков сожрали в первую очередь, потом принялись за остальных, даже слонов с коровами сожрали!
«Ничего святого не осталось…» — с укоризной подумал Мартын Леонидович, заряжая магазин двумя патронами. — «А, это же не индусы… Но слонов-то можно было пожалеть!»
Само собой, на воде долго пробыть не получилось, водитель катера заблажил что-то на смеси английского с тайским, Погуляйкин-отец понял только, что у этого тощего тайца на острове семья и он что-то собирается сделать.
Что он собирался сделать стало понятно чуть позже, когда в пятидесяти метрах от берега таец остановил катер и вплавь кинулся к скоплению стоящих на балках над водой бунгало. Там-то его и схватили озверевшие окровавленные тайцы и тайки. Кричал он недолго, но громко.
Мартын Леонидович не зря живым выбрался с захваченного сомалийскими пиратами круизного лайнера. И не только выбрался, но и жену спас!
Поэтому он взял катер под собственное управление и, пока жена пыталась дозвониться до сына, с помощью гугл-карты определил местонахождение пункта береговой полиции.
Но по пути он также внимательно следил за происходящим за суше, поэтому быстро понял, что это какая-то зараза, передающаяся через укусы.
На посту береговой охраны творился хаос. Через решетчатое ограждение ломились заражённые, в них стреляли служащие береговой охраны и чудом оказавшиеся здесь полицейские, но в конце концов их сломили.
Мартын Леонидович наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами. Из его опыта военного корреспондента ничего полезного в данной ситуации вычленить не удавалось, поэтому он просто остановил катер и ждал.
Заражённые потеряли интерес к посту береговой охраны где-то через два часа.
Вооружившись топориком из спасательного набора, обнаруженного в катере, Погуляйкин-отец вплавь добрался до поста и, стараясь быть максимально тихим и незаметным, пробрался в здание. Жена пыталась его остановить, но он крепко стоял на своём: без огнестрельного оружия им не выжить.
И всё было бы хорошо, не вылезай время от времени прямо на глаза эти проклятые цифры…
Когда галлюцинации наградили его одним очком к «Скрытность», стоящий неподвижно заражённый в форме полицейского развернулся и Мартыну Леонидовичу не осталось ничего другого, кроме как всадить ему топор прямо в череп.
Убивать ему уже приходилось…
Сначала духов во время срочной в Афганистане, будучи воином-интернационалистом, затем боевиков во время Чеченской кампании, будучи военкором…
Собрав валяющиеся на полу американские автоматы и итальянские пистолеты, а также нагрузившись более чем тридцатью килограммами боеприпасов к ним, он загрузил всё это в надувную лодку береговой охраны и доплыл на ней до катера.
Продуктов и воды на катере хватало, но они были отнюдь не бесконечны, поэтому Погуляйкин-отец четыре часа гонял катер по островам, в поисках хорошего места для ожидания помощи.
Идеальным в этом вопросе показался остров Ком Мат Сум, куда они с женой и вознамерились высадиться, но там было слишком много заражённых. Качка на катере не позволяла стрелять прицельно, поэтому уничтожение всех заражённых на берегу не представлялось возможным…
Ночевали на катере.
Раздражающие цифры перед глазами жутко злили Мартына Леонидовича, так как служили зримым доказательством того, что он сошёл с ума.