Времена Бессмертных

Вот оно, и так просто! Сказать что мне срочно нужно в туалет. И ведь у гида не останется другого выбора, как выпустить меня. Но только, что даст мне эта мини-свобода? Найду ли я там, хоть один ответ на вопросы о том, что происходит.

Уловка про нужду срабатывает и, когда автобус достигает конца переулка, нам разрешают ненадолго покинуть салон и осмотреться. Вместе с нами из автобуса выходят еще парочка ребят, в их числе и Афина, другие не отваживаются бродить по территории Окраины.

– Думаю можно туда. – указывает Август на узкий проход между двумя трехэтажными зданиями, где впритык стоит с десяток мусорных баков.

Я киваю и припускаю на другую сторону улицы от автобуса. Наполовину преодолев путь, я понимаю что нервничаю; знакомые голоса ребят стихают, и на меня давит опустошенность незнакомого города. Позволяю себе оглянуться, когда оказываюсь у прохода, в котором якобы должна справить малую нужду. Августа нигде нет, должно быть выбрал себе какое-то другое укромное местечко. Я осталась одна. Никто не присматривает за мной.

Не понимая, зачем это делаю, я иду в темный проулок между домами. К счастью ход не заканчивается тупиком – напротив, за зданиями я вижу старые рельсы, по которым когда-то ездили таинственные поезда. Именно такими я их себе и представляю! Такого вида транспорта уже давно нет. Руководствуясь только любопытством, я иду к заброшенной железной дороге. Она начинается где-то в глубине леса и уходит вдаль к обрушенному мосту на юго-западе. Несколько минут я просто смотрю на панораму перед глазами, пробуя на вкус новые ощущения тишины и неопределенности.

Вау! После шумной вершины Византии, сойти на землю и увидеть мир таким, какой он был, какой он есть – это неописуемые эмоции. Холодный, по-настоящему осенний ветер, набрасывается на мои голые плечи и бесцеремонно лезет под платье. Но я не могу пошевелиться или, наконец, заставить себя вернуться, обратно, к автобусу. Что я делаю? Я будто чего-то жду?! Немыслимо! Чего?

Почему-то шагаю к железнодорожным путям и застываю посередине. Дорога, которой уже никто не пользуется, вдруг кажется мне путем, который куда-то может меня привести. Снова дует ветер и уже куда сильней. Смотрю на начало и конец железной дороги и неожиданно понимаю, что так меня захватило: ощущение свободы! Там, наверху, в Византии я и шагу, будто не могла сделать, жила под тяжестью правил и строгих законов, могла выбрать, по сути, только то, что хочу съесть на завтрак! А здесь, стоя под шквалом осеннего ветра, утопая по щиколотку в сухой траве облюбовавшей железную дорогу, я впервые ощущаю себя абсолютно свободной. От этой сладкой мысли кружится голова, внезапный прилив адреналина, заставляет меня побежать куда-нибудь, со всех ног! Я не знаю, что с этим делать…

И тут я слышу звук, похожий на тот, что раздавался во внутренностях автобуса. Готова жизнь поставить на то, что так звучит мотор! Механическое урчание доносится из леса, точно транспорт, что его издает, катит прямо по заброшенным рельсам. Решимость куда-то моментально исчезает, ощущаю, как холодеет в низу живота и сначала медленно, затем срываясь на полную скорость, я бегу в проход между домами.

Урчание мотора за спиной, превратилось в злобный рык, зверь гонится за мной. Я ныряю в проход и натыкаюсь на мусорный бак, который падает на землю, выплевывая зловонное содержимое мне под ноги. Чертыхаюсь и машинально оборачиваюсь за спину. Все стихло. Дыхание никак не приходит в норму, я еще никогда ни от кого не убегала. И все же, да бы не выглядеть полной дурой, я даю себе пару секунд, чтобы успокоиться и, перекинув волосы на одно плече, иду на свет.

И когда я уже вижу автобус, в котором вскоре должна вернуться к спокойной и размеренной жизни в Византии, он начинает двигаться. Я замираю и с открытым ртом смотрю, как транспорт, доставивший меня на Окраину, уезжает прочь. Я пытаюсь закричать, но горло пересохло и вместо крика вырывается какой-то скрип. Бегу за автобусом, машу руками, но они уже слишком далеко, чтобы меня услышать, я осталась одна… В этом диком, брошенном всеми городе! И не успеваю я зарыдать, как слышу смех – представьте себе смех! – смех у себя за спиной.

Оборачиваюсь и вижу Августа прислонившегося к кирпичной стене, одного из домов. Я чувствую облегчение и, тяжело дыша, иду к нему, но выражение странного спокойствия у него на лице, заставляет меня задуматься: а что здесь происходит?

– Да не переживай ты так, ничего плохо с тобой не случится. – говорит он. Что за невнятное обещание?

– Они что, не заметили, что мы не вернулись? – спрашиваю я, хочу, чтобы голос звучал рассерженно, но получается как-то пискляво и уж очень напугано.

– Наверное. – почти безразлично подтверждает он, поправляя съехавшие вниз по переносице очки. Зачем-то заглядывает в проулок.

– Август, нам нужно… – я не договариваю, потому что проследила за его взглядом и увидела красную машину, припаркованную прямо на рельсах.

Все внутри меня леденеет, когда из темноты переулка к нам навстречу выходят двое парней во всем черном. Один из них мускулистый, а другой худее и с огромными глазищами – оценивающе на меня смотрит.

– Это точно она? – спрашивает стройный, наконец, выпустив меня из плена своего изучающего взгляда.

Он что обратился сейчас к Августу? Они знакомы?..

– Да, дочь Организатора. – уверенно отвечает мой старый знакомый, очевидно упоминая об отце.

– Тогда мы забираем ее с собой. – бескомпромиссно заключает большеглазый парень, и они с другом шагают ко мне.

Глава 5. Лео

Когда я впервые увидел ее, там, стоявшую на старых рельсах, пошатывающуюся от порывов холодного ветра, мне инстинктивно захотелось ее спасти. Спасти? Да, будто она погибала там, одинокая, растерянная, думающая какой же путь ей выбрать. Я знал, что должен сделать: забрать девчонку, потом доставить ее в безопасное тихое место и поставить ее отцу ультиматум. Либо он делает то, что ему велят, либо я сделаю его абсолютно одиноким. Но когда я увидел ее настоящую, продрогшую и напуганную, мне стало не по себе, от хладнокровности и беспринципности, с которыми я пошел на сделку с Саванной.

Доносчик – старый знакомый Спартака еще со времен, когда они с семьей жили в Византии – сделал все, как и обещал: без шума доставил девушку к нам. Оставалось лишь схватить добычу, как говорится. Но никакая эта не добыча оказалась! Просто хрупкая светловолосая девчонка, преданная другом и брошенная на растерзание Смертным. Я тут же проникся ненавистью к этому знакомому Спартака, Августу! Насколько я знаю, он не слишком-то долго упирался и за особое вознаграждение, согласился стать соучастником похищения. Загнал ее в тупик, уж и не знаю, что он ей там наплел, но девушка оказалась в том месте, где и задумывалось.

Да только что-то с ней было не так…

Поначалу, когда мы только вывернули из леса и из-за веток я мог видеть верхнюю часть туловища девушки, я подумал, что предатель-дружок ее напугал и она, удирая, ищет место, где бы спрятаться, но неизбежно приближаясь к ней, стал сомневаться. Да, она выглядела растерянной, но совсем не паникующей. Поначалу. Сжатые кулачки, плотно сомкнутые губы, решительный взгляд, словно она… Вздумала бежать? Не от нас, похитителей, о которых еще и не догадывалась, но возможно отчего-то более серьезного и не такого очевидного. А этот свирепый, осенний ветер все накидывался на ее маленькое хрупкое тельце, но девушка продолжала героически не замечать порывов.

Время одновременно и замедлилось и как-то странно ускорилось, мы были все ближе, а я только начал ощущать, как все внутри меня переворачивается при осознании всей бесчеловечности поступка, который я вскоре совершу. Она ведь совершенно ни в чем не виновата, все эти заговоры, безжалостные ходы пешек и королей ради бессмертия, ложь, драки, жестокость! Чудовищная мясорубка, в чьи жерла я должен ее столкнуть.

Все было кончено для нее, когда мы со Спартаком шли ей навстречу из переулка. Удивленными, полными возмущения глазами девушка смотрела на Августа, предателя, продавшего ее за шанс попасть на Церемонию Перехода. Хотя он и из богатенькой Византийской семейки, ему нужны деньги, чаще всего даже таким, как он, не хватает средств для обретения бессмертия. И вот результат – парнишка идет на предательство, поставив жизнь приятельницы под удар, лишь бы остаться в вечности.