Таша

«Надо признаться… разве не для этого я приехала сегодня»?

Мотор заглох, и я медленно оторвалась от кожаной куртки парня, осторожно спорхнув с сидения.

— Спасибо, что подвёз… — нервно покусывая нижнюю губу, не находила слов, чтобы открыться. — Ммм… не думала, что на мотоцикле так быстро можно преодолеть расстояние между Автобусной и Сантьяго-де-Куба. С двумя пересадками, дорога к тебе заняла почти час…

«Дура! Ляпнула, так ляпнула»!

Надменная улыбка осветила красивое лицо брюнета, изящно вставшего с железного коня.

— Я как раз об этом хотел с тобой поговорить, — уверенно приблизился ко мне мужчина, скинув куртку на сиденье мотоцикла. — Таша, ты очень красивая… — сразу вспомнилось обращение Русика ко мне, сказанное на персидском языке, изумившем чистотой произношения.

«Zibâ» — красавица…

Понятное дело, я быстро забыла мамин родной язык, поэтому записалась на дополнительные курсы, решив отдать дань уважения персидским корням, но то, что Руслан тоже поступит аналогичным образом, даже подумать не могла. Хотя, если быть честной, я больше не могла представить, что Ящеров вернётся на родину своего отца, ведь поиски начинала именно с Басры.

— … уверен, тебе понравится!

Задумавшись, видимо, пропустила нечто интересное, потому что Руслан улыбался как-то слишком довольно, я бы даже сказала — предвкушающе.

— Что, прости?

Мужчина нахмурился на секунду, а потом улыбнулся ещё шире:

— Набиваешь себе цену, солнышко? Ну да, ладно, мне не западло повторить. Я тебе предложил сейчас побыть одной из моих самых везучих поклонниц, которым удаётся объездить гонщика… ручаюсь, ты не пожалеешь, детка. Ни одна ещё не жаловалась на мою постель.

Медленно вникая в суть его слов, заторможено молчала, пока окончательно не поняла, что мне только что предложили.

От обиды защипало в носу, что было совершенно не вовремя. Слёзы комом встали в горле, а Ящеров продолжал улыбаться, уверенный, что я брошусь к нему на шею от такого непристойного предложения.

— Если не хочешь ко мне, можем устроить гонки у тебя, куколка.

Это обращение, которое однозначно использовалось для всех девок этого кобеля, что-то взорвало во мне.

Не думая, залепила пощёчину «моей мечте», имевшей имя Руслан, резко разворачиваясь к подъезду.

— Да ладно! — Тут же последовал за мной парень, никак не прореагировав на сам удар. — Только не надо строить из себя недотрогу. На кой чёрт, ты тогда припёрлась на слёт?! — Парень начинал злиться.

— Надо мне было! — Огрызнулась, дрожащей рукой вытягивая из кармана куртки ключ от входной двери.

— Конечно, надо. Ты пришла поглазеть на меня.

— Твоя самонадеянность раздражает! Может, я не на тебя вовсе пришла «глазеть»!

— На кого же ещё?

«Сама же загнала себя в угол! Как там того гонщика на «тачиле» звали, о котором нетрезвый Саша постоянно болтал»?

Довольный смех Руслана вынудил обернуться, чтобы увидеть его ямочки на щеках.

Парень приблизился.

— Ты такая очаровательная, когда злишься.

Обволакивающий хриплый шёпот… так близко…

Руслан медленно наклонился к моему уху, шумно сделав вздох:

— Безумно красивая…

Его губы коснулись виска, медленно проводя линию из лёгких поцелуев по коже лица к уголку моего рта.

Руслан не трогал меня руками, поэтому я немного качнулась, почувствовав дрожь в коленях, бессознательно закрывая глаза от удовольствия, забывая про глупые слова Ящерова.

Я безумно ждала этого поцелуя, готовая простить всё сказанное, готовая, наконец, сказать, кто я.

Приоткрыв губы, прерывисто выдохнула.

— Так и думал! Уверен, у тебя уже киска потекла… — Распахнув глаза, натолкнулась на самодовольный взгляд брюнета.

Чувствуя, как ярость и обида смешиваются в ненависть, стиснула челюсть.

— Давай так, я сделаю вид, что оценил твою неприступность и даже согласен на ещё один «заезд» с тобой, а ты остаёшься такой же покладистой и горящей, как сейчас. Идёт?

На вторую пощёчину парень уже отреагировал. Застыв в молчании, он сверлил меня непонимающим взглядом прищуренных глаз.

— Ты всё испортил! Так не должно было быть! Ненавижу тебя!!! — Я чувствовала, что сейчас разревусь, поэтому поспешила сбежать, прикладывая ключ к железной двери подъезда, открывая её во второй раз.

— Номер дай, — мрачно приказал Ящеров, когда дверь распахнулась.

Меня потряхивало от коктейля чувств, над которыми преобладало разочарование от встречи с моим Русиком, оказавшимся таким… совсем не тем, которого я помнила.

— Отвали, — нос предательски хлюпнул, но я не позволила слезам пролиться, быстрым движением вытирая глаза рукавом.

— Для Лерки.

Обречённо сделав пару вздохов, почувствовала, как немного успокоилась, и только потом позволила себе повернуться к живому Разочарованию с большой буквы.

Ящеров, вопреки своему приказу, протянул мне листок с номером, коротко пояснив:

— Это Леркин. Позвони ей, она будет волноваться… — суровый голос парня отозвался в моём сердце морозным ознобом.

Больше ничего не сказав, Ящеров Руслан завёл байк и, не оборачиваясь, рванул по улице, оставляя меня реветь на ступенях подъезда с листочком в руках.

Как поднялась на третий этаж, не помню.

Когда я оказалась в своей постели, рыдая навзрыд, дверь в спальню приоткрылась.

— Что? Как я и говорила? — Голос Вики раздавался, как сквозь туман. — А всё потому, что нормальный парень никогда не будет заниматься такой хренью, как гонки, почти в тридцатник! Это же просто запредельно!

— Пошла вон!!! — Сестра даже подскочила от неожиданности с моей кровати, на которую так удобно примостилась только для одной цели: насмехаться надо мной и моими наивными мечтаниями.

— Подумаешь… — бросила Вика, захлопывая за собой дверь, громче обычного.

Уткнувшись в подушку, приглушила разочарование до тихих всхлипов, навсегда прощаясь с идеализмом.

«Тётя Марина оказалась, как всегда права. Не смог мой Русик выжить в этом взрослом мужчине. Никогда мне не больше не увидеть в чёрных глазах Ящерова восхищение, любовь и тревогу, которую видела последний раз двадцать лет назад…»

— Цветочек, не расстраивайся, — осторожно гладя дрожащей рукой пышные волосы маленькой девочки, плачущей так надрывно и громко, Руслан безуспешно пытался удержать рвущиеся слёзы сам.

— Русик, я не хочу от тебя уезжать! Ты же уже большой! Я хочу остаться с тобой!

— Цветочек, я ещё недостаточно вырос, чтобы быть, как мой папа сильным… мне только исполнилось восемь лет.

— Но ты сильный! И храбрый! Ты меня спас… и ещё стольких людей…

— Этого мало. Да и опасно здесь находиться. Ты должна уехать, Наташа. — Друг замолчал, ласково проводя рукой по моей щеке. — Твоя тётя вроде как добрая… но даже если это не так, быть вдали от взрывов со строгой взрослой — лучше, чем здесь… со мной… ты вырастишь в безопасности!

— Я обязательно вернусь к тебе! Клянусь! Ты только дождись, пожалуйста! — Умоляюще посмотрев на высокого мальчика, убеждённо закивала головой, внимательно следя за его катившимися слезами.

Русик обнял меня, тоскливо положив щёку на мою голову. Его тело сотрясалось в тихих рыданиях.

— Конечно, вернёшься, ты же моя «жена», а её место рядом с мужем… так папа всегда маме говорил, когда она обижалась по пустякам… он называл её «Цветочком». Я помню. Я тоже буду таким же, как он! Папа защитил нас с мамой от взрыва, закрыв собой, теперь моя очередь защитить тебя. — Руслан отстранился, натянув с большим усилием улыбку на своё лицо. — Уезжай, Машкова, а я буду тебя ждать! Честное-пречестное. Сколько бы времени не прошло — я буду ждать!

Взяв меня за руку, сын папиного охранника поцеловал моё кольцо, крепко сидевшее на безымянном пальце, как знак нашего брака, в который мы играли, ещё месяц назад, и, видя, что я не могу заставить себя уйти, осторожно потянул в сторону чужих для меня людей.

— Вы не обижайте Наташу, — серьёзно посмотрел Руслан на большого дядьку, который обнимал плачущую женщину, с жалостью разглядывающую наши худенькие фигурки.