Страница 3 из 12
У Парагвая есть подобие флота в зачаточном состоянии. Дело речной обороны страны живо интересует правительство благодаря тому, что обширная речная система страны (р[еки] Parana, Paraguay и Pilcomayo) соединяют Парагвай с его соседями, с одним из которых (Боливия), его вероятным противником, у него имеются старые счеты. Личный состав флота чудесный, как сырой материал, почти полный нуль по знаниям военно-морского дела. Я приглашен Парагвайским правительством на скромную роль профессора гардемаринских классов при их военном училище, но, по-видимому, мне придется играть здесь роль военно-морского инструктора. При этих условиях естественно, что любой приехавший сюда наш морской офицер, в особенности, если он – специалист, найдет здесь работу в своей сфере и обеспечит себе безбедное существование и подобающее положение в обществе.
Если мысль приехать сюда улыбнется кому-нибудь из моряков, пусть уведомит меня, и я охотно дам ему полную информацию по всем интересующим его вопросам.
Естественно, что необходимо соблюдение одного непременного условия – хотя бы элементарное знание испанского языка. Но для знающего язык французский, изучение испанского не представляет никаких затруднений. Язык очень легкий»[36].
Отметим, что среди моряков-эмигрантов примеру Туманова последовали совсем немногие. Из тех, кто приехал в Парагвай в 1920—1930-е гг., известны лишь двое – лейтенанты В.Н. Сахаров (1887 – после 1944) и В.А. Парфененко (1893 —?)[37].
Туманов был далеко не первым выходцем из бывшей Российской империи, приехавшим после окончания Гражданской войны искать счастья в Парагвай. Русская колония существовала здесь с начала 1920-х гг. К моменту приезда Туманова она насчитывала более сотни человек. В силу того, что страна остро нуждалась в хозяйственном освоении территорий, покрытых непроходимыми джунглями, необработанные земли предоставлялись всем желающим. Правда, для получения какого-нибудь дохода требовалось приложить поистине титанические усилия, не всегда приводившие к успеху. Но ничто не пугало русских эмигрантов, многие из которых были бывшими офицерами и солдатами белых армий, успевших «хлебнуть лиха» и в России, и в эмиграции.
Инициатором активного участия русских в колонизации Парагвая стал генерал-майор Иван Тимофеевич Беляев (1875–1957). Участник Белого движения, он обосновался в Парагвае с 1924 г. В 1924–1931 гг. он совершил 13 экспедиций в область Чако, в результате которых многие неизвестные ранее территории были нанесены на карты, а кроме того, получена масса ценной этнографической информации. Именно благодаря русскому генералу и его сподвижникам территория Чако (историко-географический регион в Южной Америке, в который входит ряд районов Парагвая и сопредельных с ним стран) перестала быть загадкой[38]. Беляев пишет о том, что Я.К. Туманов прибыл в Парагвай по его приглашению, вслед за генерал-майором Н.Ф. Эрном, отмечая при этом, что «оба клялись мне в верности, как главному своему начальнику в русском деле в Парагвае и единственному представителю перед зарубежной эмиграцией, что тотчас нарушили, открыто приняв сторону Бобровского[39] и начав бойкотировать все, что я делал для вызова эмиграции в Парагвай»[40]. Сам Туманов не упоминает о каких-либо конфликтах с Беляевым, да неизвестно, были ли они, а если были, то как долго продолжались. Для этих обоих выдающихся представителей России Парагвай стал настоящей второй Родиной. Возможно, что причиной такого отзыва Беляева о Туманове служил непростой характер генерала, иногда приводивший к конфликтам с другими представителями русской диаспоры, также более реалистичный взгляд Туманова на создание масштабной русской колонии в Парагвае, о чем речь пойдет ниже.
Через некоторое время после прибытия в Парагвай дом Тумановых стал одним из центров русской колонии в Асунсьоне. Об этом рассказал в своих воспоминаниях сподвижник Беляева – Г. Фишер, судя по всему, не очень доброжелательно относившийся к Я.К. Туманову. Его воспоминания ввела в научный оборот Н. Емельянова. «Беляев [своим стремлением к исследовательской работе и созданию масштабной русской колонии] был непонятен даже ближайшему окружению. Поэтому “начались попытки выдвижения новых центров объединения”. Первым таким центром стал великосветский салон у князя Туманова. Как едко заметил Георгий Фишер, “пользуясь созвучием своей фамилии с фамилией Романова, он ничего не имел против, что парагвайцы путали обе эти фамилии и считали его членом бывшего царствующего дома. Это льстило его самолюбию и могло оказаться материально выгодным”. В большом и добротном доме Тумановых были организованы субботы – вечера, когда собиралась вся русская колония. Давались официальные балы, на которые приглашались высокопоставленные парагвайцы – “и бывшие президенты, и братья министров, и прочие важные сановники”. Русская колония являлась на эти вечера практически в полном составе – “генералы, шоферы, инженеры и торговцы вразнос”. Все выражали глубочайшее почтение хозяйке салона, княгине Тумановой. Дам не хватало, и молодые люди наперебой ангажировали их на танцы. В конце концов они стали “являться в пьяном виде, вести себя неприлично и как-то даже собрались друг другу морду бить”»[41].
Многие русские офицеры навсегда вписали свои имена на страницы военной истории Парагвая, приняв участие в войне с Боливией. Она велась из-за пограничной нефтеносной территории Чако-Бореаль (между реками Парагвай и Пилькомайо) и получила название Чакская война. Ей предшествовал конфликт 1928–1930 гг., начавшийся сразу после обнаружения в области Чако нефти, но закончившийся восстановлением дипломатических отношений и выводом боливийских войск из форта Вангуардия, занятого в ходе военных действий. Еще одна причина войны заключалась в том, что Боливия добивалась выхода к морю через реки Парагвай и Пилькомайо.
В ходе войны Парагвай получал помощь оружием от Аргентины и Италии, Боливия – от Чили, Перу, США и различных стран Европы. В 1932 г. Боливийскую армию пополнили 120 германских офицеров во главе с генералом Г. Кундтом. В 1935 г. парагвайские войска вступили на боливийскую территорию; в июне того же года под Ингави состоялось последнее сражение, закончившееся победой Парагвая. После ряда тяжелых поражений Боливия в июне 1935 г. согласилась на заключение перемирия; 28 октября между странами был подписан мир. В июле 1938 года в Буэнос-Айресе был подписан окончательный договор о границе между Парагваем и Боливией, согласно которому примерно две трети спорной территории отошли к Парагваю, одна треть – к Боливии. В Чакской войне противоборствующие стороны понесли большие людские потери, а оба государства оказались экономически истощены. Эта война считается самой кровопролитной в XX веке в Латинской Америке[42].
К началу войны на службу парагвайского военного ведомства поступили 19 русских офицеров, два врача и ветеринар – более 20 % состава русской колонии в стране. Всего же в Чакской войне участвовало около 80 выходцев из России, из которых (по разным данным) от пяти до семи погибло в боях (в честь погибших названы несколько улиц столицы Парагвая – Асунсьона). Генерал Беляев командовал крупными соединениями парагвайской армии, а в 1932 г. его назначили инспектором артиллерии при штабе командующего парагвайскими войсками в Чако полковника Х. Эстигаррибиа. Вскоре Беляев стал дивизионным генералом, а в апреле следующего года – начальником Генерального штаба парагвайской армии.
По словам эмигранта, генерал-лейтенанта Н.Н. Стогова: «Наши моряки дали свой многосторонний опыт личному составу парагвайских речных канонерок, а наши врачи и ветеринары поставили на должную высоту санитарную и ветеринарную службы в армии. Наши топографы и частью офицеры Генштаба значительно подвинули вперед дело снабжения войск картами и планами, а наши инженеры, а также офицеры Генштаба научили и фортификационному, и дорожному строительству. Одним словом, нет, кажется, ни одной области военного дела, к которой наши русские офицеры-эмигранты в Парагвае не приложили бы своих рук и не внесли бы своих знаний и опыта»[43].
36
ГАРФ. Ф. 5903. Оп. 1. Д. 24. Л. 42–43 об.
37
Подробнее см.: Кузнецов Н. Указ. соч. С. 309–311. Не исключено, что Сахаров оказался в Южной Америке даже раньше Туманова. 17 августа 1921 г. русский военно-морской агент в Италии Д.В. фон Ден просил помощника военно-морского агента в Париже капитана 2-го ранга В.В. Яковлева ускорить высылку ссуды в размере 1000 франков, обещанной некоему старшему лейтенанту Сахарову. Деньги были ему необходимы для переезда в Южную Америку. Фон Ден характеризовал просителя, как «человека вполне основательного» (ГАРФ. Ф. 5903. Оп. 1. Д. 139. Л. 6). Скорее всего, речь шла именно о Вадиме Николаевиче Сахарове.
38
Окороков А.В. Русские добровольцы. М., 2004. С. 90–93.
39
Речь идет о полковнике, военном инженере Сергее Павловиче Бобровском (1875–1956), жившем и работавшем (в области дорожного строительства) в Парагвае с 1925 по 1949 г.
40
Беляев И.Т. Записки русского изгнанника. СПб., 2010. С. 375.
41
Емельянова Н. Указ. соч. С. 262.
42
Подробнее см.: Окороков А.В. Указ. соч. С. 92–99.
43
Стогов Н.Н. Парагвай и русские офицеры // Часовой. 1936. № 174. 15 сентября. С. 15–16.