Шрамы Мафии (ЛП)

Сегодня я пришла к истине.

Сегодня, когда я смотрела, как отец оплакивал мою мать, он даже не смотрел на меня.

- Ты должна что-нибудь съесть. Как еще ты сможешь набраться сил, чтобы поехать в Джульярд? - она попыталась выразить надежду. Разговор о том, над чем я работала всю свою жизнь, должен был привить мне что-то положительное, но этого не произошло и не произойдет.

- Я не поеду, - сказала я ей. Мой голос наполнился печалью.

Она ахнула и коснулась моей руки. - Амелия, нет, ты должна. Твоя мать хотела бы, чтобы ты это сделала.

- Я не могу. Танцы были связаны с моими эмоциями. Счастьем и грустью.

Они не были связаны с потерей. Конечно, потеря тоже была эмоцией. Печаль была в ее глубине.

Испытав потерю и вызвав этим онемение, я могла сказать, что это было то, что высасывало из вас жизнь. Она напала на вашу душу и убила все внутри человека, сделав вас такими, какие вы есть.

Потеря сделала это и заменила всё чем-то другим. В моём случае это была месть, и прямо сейчас я чувствовала, что мой отец как-то причастен к смерти моей матери. Возможно, он не спустил курок и не был с ней в то время, но я видела и слышала достаточно, чтобы знать, что он приложил к этому руку.

- Амелия, танцы это ты, и ты это танцы. Я никогда не видела более красивой танцовщицы. Это исходит из глубины тебя. Ты не должна отказываться от этого, - она нежно сжала мою руку.

- Спасибо за твои добрые слова. Это всё, что я могла сказать, хотя мне хотелось сказать гораздо больше.

Я думала… Она знала про папу? Видела ли она тоже пистолеты или что-то еще, что казалось неправильным в доме?

Миллисента не была похожа на женщину, которую это устраивало. Она была милой и любящей. От нее исходило изобилие доброты.

Нет ... я не думала, что она знает. У папы был офис в городе, в котором он работал. Обычно он никогда здесь не вел дела. Во всяком случае, я не знала об этом.

Но тогда… что я действительно знала?

Она наклонилась вперед, поцеловала меня в лоб и встала, чтобы уйти. - Позвони мне, если я тебе понадоблюсь. У меня уже конец смены, и я вернусь завтра.

Я кивнула, хотя и не собиралась ей звонить.

Примерно через полчаса после ее ухода я спустилась в офис отца. Дверь была закрыта, но я открыла ее и вошла.

Он сидел за столом, держась за голову руками. Его взгляд встретился с моим, когда я вошла, оставив дверь открытой.

- Я хочу правду, - потребовала я. Все внутри меня достигло точки кипения, и я была готова взорваться. - Мама умерла из-за тебя, не так ли?

Слеза скатилась по его щеке, отвечая на мой вопрос, и мое сердце упало.

- Я не знал, что она будет в доках. Она не должна была быть где-то рядом, и никто не должен был умереть.

Я слышала, что было еще четыре смерти. Перестрелка была между федералами и этими парнями.

Папа говорил так, будто знал больше, чем все остальные.

- Что все это значит? Что ты сделал? - я снова заплакала, не в силах понять, что все это значит.

Он встал и подошел ко мне, возвышаясь надо мной своим ростом. - Амелия, моя дорогая, ты никогда не должна никому говорить об этом. Никогда, пожалуйста.

- Почему? Что, если я пойду к копам и скажу им, что это ты? Мне было все равно. Мой отец был зеницей моих глаз. Моим героем. Мои родители для меня были лучшими, о чем могла мечтать девочка, и они относились ко мне так, как будто я была самой важной в их мире. Однако моему отцу удалось разрушить видение, показав мне, что это всего лишь фасад.

- Я не забочусь о себе. Я забочусь о тебе. Есть еще кое-что, чего ты не поймешь. Ты можешь ненавидеть меня, если хочешь, но я буду защищать тебя до самой смерти. Я буду любить тебя до последнего вздоха. Все, о чем я прошу - это не задавай никому никаких вопросов и не говори ни о чем, что у гас происходит.

При этом я заплакала. - Папа… Она умерла из-за тебя?

- Ты не понимаешь.

- Тогда объясни мне.

Он покачал головой, и на его лице появилось торжественное выражение. «Нет, amore mio. Нет. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Это защитит тебя. Я бы предпочел, чтобы ты меня ненавидела, чем знала правду.

- Оружие, смерть. Дядя Антонио и кузен Бернардо тоже погибли от огнестрельного оружия. Мы часть мафии?

Он зажмурился и снова открыл глаза.

Нас прервал звук открывающейся с силой входной двери и шаги.

Внутрь ворвались трое крупных мужчин в черных костюмах. У них был стандартный криминальный вид. Закаленный и жестокий.

- Босс, у нас проблемы. Тэгу нужна ваша помощь. Там федерал ... Мужчина замолчал, когда увидел меня.

Выражение лица отца сразу же отчитало его.

- Босс? - я дышала, еле слышно, но папа меня слышал.

- Иди в свою комнату, Амелия, и оставайся там.

- Мы похоронили маму сегодня. Ты мне нужен. По моим щекам текли свежие слезы.

- Я вернусь. Иди в свою комнату и оставайся там. Иди, - рявкнул он.

Я ушла, оставив их, но остановилась наверху лестницы и прислушалась.

- Федералы задают вопросы, и Тэгу нужна ваша помощь, чтобы выбраться из города, - продолжил говоривший ранее мужчина.

- Я позабочусь о транспорте, - ответил папа. - Вы схватили всех агентов из списка?

- Все мертвы, кроме Петерсона.

- Оставьте Петерсона мне. Он мой. Я сам отрежу ему голову за его невнимательность.

Я зажала рот рукой. Папа говорил об убийстве кого-то.

Я смотрела, как они вошли в коридор, готовые уйти. Папа был последним. Он остановился почти инстинктивно и посмотрел на меня вверху на лестнице.

Я стояла наверху, где перила изгибались, чтобы перейти на следующую ступеньку. Это было место, где я могла спрятаться лучше, если бы я больше углубилась в изгиб, но я не смогла этого сделать. Итак, он увидел меня. Он увидел меня и окинул меня суровым взглядом, зная, что я подслушиваю разговор.

Он отвел взгляд от меня и продолжил идти с мужчинами, закрывая за собой дверь.

Я вернулась в свою комнату, выглянула в окно и увидела толпу мужчин, стоящих снаружи. Пока некоторые уезжали на машинах, некоторые оставались и стояли на страже у въезда.

Дом охраняют, охраняют меня.

***

Я плакала перед сном и оставалась в своей комнате следующие два дня. Миллисента приходила несколько раз, пытаясь заставить меня поесть.

Я отказывалась от всего.

Я не могла есть и с трудом могла сосредоточиться. Я была уверена, что это было связано, но мне было все равно.

С каждым днем становилось все хуже, а вокруг были все эти странные люди, которых я не знала.

Пришла суббота, и я решила поесть. Было уже после обеда. Я сделала себе бутерброд, который съела, и еще один, который съела, как только быстро проглотила первый.

Раздался звонок в дверь, и я вышла из кухни, чтобы ответить.

Снаружи стоял темноволосый мужчина.

- Привет, я агент Петерсон из ФБР. Я ищу ... - Он даже не успел выговорить слова, как один из мужчин, которых я видела работающими с моим отцом, схватил его.

Откуда он так быстро взялся? Я его никогда не видела.

Я закричала и отскочила назад, когда двое мужчин ввалились в дом.

Папа выбежал из офиса на звук моего крика и ссоры.

Его лицо, когда он увидел агента Петерсона, превратилось во что-то темное и смертоносное - такого взгляда я никогда раньше не видела. Я сразу вспомнила, что он сказал прошлой ночью.

Что он сам отрубит агенту Петерсону голову за свою неосторожность.

- У тебя хватило наглости заявиться сюда, - кричал папа.

Мужчина, держащий агента Петерсона, отпустил его и толкнул к папе.

- Папа, - крикнула я.

Папа посмотрел на меня и нахмурился, но быстро вернулся к агенту, который теперь тяжело дышал.

- Тебе нужно признаться. Тэг преследует меня, - поморщился агент Петерсон.

Отец прорычал. - Как ты посмел прийти сюда! Ты все испортил. Я слышал, твоя пуля убила мою жену.

Я посмотрела на агента Петерсона, не в силах поверить в происходящее. Он убил мою мать.

- Это был несчастный случай. Рафаэль, что она делала в доках? Никто не видел ее приближения. Как будто она внезапно оказалась там, и было уже слишком поздно. Повсюду стреляли. Был полный бардак. Первыми достали оружие и открыли огонь люди Тэга. Мы должны были защищаться, и Элоиза попала в ловушку. Она возникла из ниоткуда. Теперь моя работа находится под вопросом из-за того, что произошло, и Тэг хочет, чтобы моя семья умерла.