Страница 4 из 24
Голос Хилари стал прерывистым и приглушенным. Происходило нечто странное. И это было связано с Мэрион, которая не двигалась и продолжала молчать. Она сидела, закрыв лицо руками, и исходившее от нее ощущение нереальности наполняло комнату.
Хилари терпела сколько могла. Наконец она разомкнула руки и положила их на колени Мэрион, и в этот самый момент та встала и подошла к окну. Там стоял дубовый сундук, заменявший диван, на нем были беспорядочно набросаны зеленые и голубые подушки. Скинув их на пол, Мэрион открыла сундук и вернулась, держа в руках фотоальбом. Не говоря ни слова, она села в кресло и стала перелистывать страницы.
Вскоре она нашла то, что искала, и протянула альбом Хилари, чтобы та взглянула. На одной из страниц был снимок, сделанный в саду. Розовая арка, клумба лилий с выгнутыми лепестками, чайный столик, люди пьют чай. Улыбающаяся Мэрион и пожилой мужчина с пышными усами.
Хилари никогда не встречалась с Джеймсом Эвертоном, но каждая черточка его лица была ей до боли знакома. Его фото печаталось во всех английских газетах год назад, когда Джеффри Грея арестовали за его убийство.
Джеффри не было на фотографии, так как он выступал в роли фотографа, и, конечно, именно ему так счастливо улыбалась Мэрион. Но там был еще один персонаж, женщина, наклонившаяся над чайным столиком с подносом пшеничных лепешек. Она смотрела в объектив фотоаппарата вместе с Мэрион, держа поднос в правой руке, и выглядела так, будто кто-то говорил с ней или окликнул ее по имени.
Задыхаясь от волнения, Хилари произнесла:
– Да, это она!
Глава 3
Наступила пауза. Хилари смотрела на фотографию, а Мэрион смотрела на Хилари с едва заметной горькой усмешкой.
– Это миссис Мерсер, – произнесла она, – экономка Джеймса.
Она снова взяла альбом и, не закрывая, положила себе на колени.
– Джеффри мог бы избежать приговора, если бы не она. Ее свидетельские показания оказались решающими. Знаешь, она плакала на протяжении всего допроса, и, конечно, это произвело сильное впечатление на присяжных. Если бы она выглядела так, будто ею руководит чувство мести или гнева, это не повредило бы Джеффу, но когда, рыдая, поклялась, что слышала его ссору с Джеймсом насчет завещания, она фактически вынесла ему приговор. Если и была хоть малейшая вероятность убедить присяжных в том, что он всего лишь нашел Джеймса мертвым, она уничтожила ее.
Голос Мэрион задрожал от волнения. Минуту спустя она с удивлением добавила:
– Она всегда мне казалась очень доброй женщиной. От нее я получила рецепт этих пшеничных лепешек. Я думала, что нравлюсь ей.
Хилари присела на корточки.
– Она и мне сказала, что ты всегда ей нравилась.
– Тогда почему она так поступила с нами? Почему? Я чувствовала себя обманутой дурочкой, пытаясь хоть на секунду вообразить причину, побудившую ее это сделать.
– Вот именно, почему? – сказала Хилари.
– Она лгала. Но почему она лгала? Она с симпатией относилась к Джеффу. Во время допроса она выглядела так, будто находилась под пыткой. Именно поэтому ее выступление произвело такое ужасающее впечатление. Но зачем она вообще свидетельствовала против него? Вот чего я не могу понять, вот какой вопрос мучает меня. Джеймс был уже мертв, когда туда пришел Джефф. Мы столько раз говорили об этом. Джеймс позвонил ему в восемь вечера. Мы закончили обедать, и он сразу же отправился к нему – ах, ты слышала это уже миллион раз, но главное, что это правда. Джеймс действительно звонил ему. И он действительно отправился в Патни, как и утверждал во время допроса. Он был там. Повесив трубку, он сказал: «Джеймс немедленно хочет меня видеть. Похоже, он сильно встревожен». Он поцеловал меня и сбежал вниз по лестнице. А когда добрался туда, Джеймс был уже мертв – лежал на письменном столе, а рядом с ним валялся пистолет. И Джефф поднял его. Ах, зачем он это сделал! Он сказал, что не осознавал происходящего, и понял все, только когда пистолет оказался в его руке. Он вошел со стороны сада и не видел никого, кроме Джеймса, а Джеймс был мертв, рядом лежал пистолет, и он поднял его. А затем в дверь постучал мистер Мерсер, но дверь оказалась заперта. Хилари, кто закрыл ее? Она была заперта изнутри, и ключ торчал в замке, но на ключе и на дверной ручке обнаружили только отпечатки пальцев Джеффа, поскольку он подошел и попытался открыть дверь, когда постучал мистер Мерсер. Он повернул ключ, чтобы впустить его, а там стояли мистер и миссис Мерсер, и мистер Мерсер воскликнул: «О господи, мистер Джефф! Что вы наделали!»
– Не надо, – произнесла Хилари. – Не нужно вновь переживать это, дорогая, это ничего не изменит.
– Ты думаешь, я бы сидела здесь и говорила все это, если бы могла сделать хоть что-нибудь еще? – Голос Мэрион звучал тихо и вымученно. – Мистер Мерсер сказал, что он ничего не слышал, кроме звука лопнувшей шины или выхлопа от мотоцикла, как ему показалось, за минуту до случившегося. В буфетной он чистил хрусталь и серебро. И это подтвердилось: кругом были разложены чистящие средства, следы которых нашли у него на руках. А миссис Мерсер была наверху, готовила постель для Джеймса, и она сказала, что, когда проходила через гостиную, слышала, как в кабинете кто-то громко кричал. Она подошла к двери, чтобы послушать, так как испугалась, а потом поклялась, что это Джеффри ругался с Джеймсом. И она заявила, будто, услышав выстрел, закричала и побежала за мистером Мерсером.
Мэрион встала, и фотоальбом упал к ногам Хилари. Резким, но изящным движением Мэрион отодвинула назад кресло и начала ходить по комнате. Она так побледнела, что Хилари испугалась. Выражение усталости сменилось гримасой непрекращающейся боли.
– Я повторяла себе это снова, снова и снова. Я рассказывала это так часто, что могу сделать это и во сне, но ничего невозможно изменить. Ничто уже не поможет. Все было ясно уже в суде, простая формальность, всего лишь слова. Жизнь Джеффа загубили слезы и клятвы этой женщины и отсутствие какой-либо причины, мотива – иного мотива для убийства Джеймса. Только у Джеффа был мотив, если предположить, что он потерял голову и сделал это в припадке ярости, когда Джеймс сообщил ему о новом завещании, в котором Джефф не упоминался. Хилари, он не делал этого, не делал! Клянусь, что не делал! Они много раз говорили о его вспыльчивости, но я уверена: он не виноват! Джеймс воспитал его и считал своим наследником, он не имел права так поступать. Он не имел права приглашать его в свой офис и обещать сделать своим партнером, а потом как ни в чем не бывало отказаться от своих слов. Но Джефф и пальцем бы его не тронул, я в этом уверена. Он даже ударить его не смог бы, не то что застрелить.
Она замедлила шаг и остановилась у окна спиной к комнате, замолчав на мгновение. Потом добавила:
– Это невозможно. Разве только в кошмарном сне. Но этот кошмар длится уже очень долго, и я чувствую, что начинаю понемногу и сама верить в это.
– Нет! – сказала Хилари, всхлипнув.
Мэрион повернулась.
– Почему Джеймс уничтожил свое завещание и сделал новое? Почему он оставил все Берти Эвертону? Он никогда и слова-то доброго о нем не сказал, он ведь так любил Джеффа. Они были вместе за день до случившегося. Между ними не происходило никаких ссор, ничего такого. А на следующий день он уничтожил свое завещание, сделал новое, а в восемь часов позвал Джеффа, и Джефф нашел его мертвым.
– Не думай об этом, – сказала Хилари.
– Но мне ничего больше не остается. Боюсь, я сойду с ума от этих мыслей.
Хилари была сильно взволнована. Она почти год жила вместе с Мэрион, но никогда, никогда, никогда прежде Мэрион не обсуждала происшедшее. Она хранила эту ужасную тайну в глубине своего сердца, не забывая о ней даже во сне, но никогда, никогда, никогда не заводила разговор на эту тему.
Однако Хилари не оставалась безучастной; ее обуревали собственные мысли и догадки по поводу случившегося. Она была уверена, что, если Мэрион заговорит об этом, раскроет свое сердце, избавится от страхов и прислушается к советам Хилари, они вместе смогут докопаться до какого-нибудь факта, которому до сих пор никто не придавал особого значения, но который способен пролить свет на ситуацию.