Страница 102 из 163
Фальшивая баронесса и бывшая графиня едва не фыркнула. А вытянутое бесцветное лицо «собеседника» осталось каменной маской. Серой.
– Госпожа баронесса, ужин и горячее вино вам принесет горничная, – одарил он гостью второй фразой. И какой длинной!
А потом присел на корточки возле камина. Чтобы сноровисто и умело его разжечь.
Значит, герцог Тенмар - вовсе не так уж слаб и немощен. Дома отец махнул рукой на всё и вся, так слуги только что на головах не ходили. А здесь вышколены от и до.
Девушка присела в широченное кресло - работы весьма известного мастера прошлого века. Выписанного его современником-королем аж из Мидантии. За огромное жалованье.
Кресло - теплое, и всё равно холодно. Комната проморожена. Ну для чего люди живут в каменных пещерах с каминами, а? Если можно строить деревянные дома с печками?
«Папа, у тебя самая промерзшая Башня в подзвездном мире…»
Ирия поспешно закуталась в плащ. Теперь осталось дождаться, пока слуга уйдет. Больше, чем есть, спать и согреться, ей необходимо остаться одной. Чтобы спокойно подумать.
Всё пошло не так. И нужно точно знать, как поступить дальше.
Ирия прибыла в каменную пасть дракона, назвалась баронессой Вегрэ. Так что отступать поздно.
Ожидала она здесь всего - в том числе и худшего. И честно пыталась подготовиться.
Но не понадобилось.
– Госпожа баронесса. – Слуга уже превратил холодное украшение комнаты в веселый и уютный островок тепла. И теперь выпрямился. Чтобы вновь почтительно склониться. – Ее Светлость герцогиня просила передать: когда поужинаете - она навестит вас.
– Я буду рада, – скопировав лучшие интонации Полины, кротко склонила голову девушка.
Она действительно ждала любого поворота судьбы. Но не того, что герцога Тенмара попросту не окажется дома.
И кого теперь припирать к стенке темными историями из маминого прошлого?
2
...Летит сквозь снежную мглу черная птица.
Белые хлопья оседают на агатовых перьях – и сразу же тают. Сильные крылья рассекают воздух.
И - мириады льдинок в лицо. Крошечных острых осколков льда…
Ожерелье серебряных капель вокруг тонкой шеи, отблеск луны на сумраке крыльев. Мрачная тень на серебре лунного диска.
Слабые-слабые отблески сквозь зимнюю тяжесть бесконечных облаков...
– Ты спишь, дитя мое?
Да. Успела уснуть в мягком, уютном кресле. Самолично придвинула его к камину. И вдобавок умудрилась (когда – убей, не вспомнить!) разуться и забраться в теплое бархатное гнездо с ногами. Кресло такое большое, а Ирия, оказывается, такая маленькая. От макушки до пяток поместилась.
Сколько же времени не было служанки?!
– Я сама принесла тебе ужин.
Ужин?
Девушка проснулась окончательно. И ощутимо вздрогнула от накатившей волны озноба. Да, ужин должна была принести горничная. Ирия ждала и задремала!
«Сама принесла»… Это не служанка!
Встряхнув уже привычно-короткими темными волосами, девушка стремительно обернулась к двери.
Глухое черное платье. Бледное немолодое лицо. Про такое говорят: «со следами былой красоты».
Корона седых кос...
Какая горничная? К гостье-самозванке явилась самолично хозяйка замка! С подносом вкусно дымящейся снеди. Ах да - слуга ведь и о визите герцогини предупреждал…
Ирия торопливо вскочила.
Да что такое? Не только знобит. Еще и кости ломит, и голова кружится!
Потерпишь. Не сидеть же, когда стоит старуха, равная тебе по положению... даже выше. Причем теперь – намного.
Старуха? Мать Анри.
Сколько же ей лет? У него ведь не было старших братьев. Только сестра, но не в поколение же у них разница.
Карлотте Таррент еще далеко до старости - несмотря на суровый устав монастыря. На сколько же Анри был старше Ирии?
А на сколько старше Всеслав, вспомни, а?
– Благодарю вас. Мне, право, неловко. – Девушка поспешно присела в реверансе – прямо в мужском костюме. И приняла у герцогини поднос – заодно ища глазами, куда бы его пристроить.
На пол, что ли? Или на инкрустированный чем-то очень дорогим туалетный столик? А еще можно - на широкий подоконник. Сдвинуть плечом гардину…
– Возьми на колени, – мягко улыбнулась герцогиня, усаживаясь в соседнее кресло. И тем подавая пример. – Я давно не видела тебя, Ирэн.
Стоп! Потому что или Ирия – совсем дура, или сей бледный печальный призрак самой себя мягко намекает: ты – не Ирэн. Кто хоть раз их видел – уже не спутает.
А значит – врать нельзя!