Страница 27 из 45
В ту минуту, когда я начал двигаться внутри нее, тепло пронеслось по моему телу, подпитывая мою потребность иметь больше ее, чтобы стать ближе. Боже, из всего, чего я когда-либо хотел в своей жизни, я не думал, что моя потребность приблизиться к этому, и все же, как бы сильно я ни врезался в нее, неважно, насколько сильным был экстаз, охвативший нас, поглотив нас обоих, я не мог подобраться достаточно близко.
Я даже не стал бы, потому что чувствовал нарастание собственного освобождения и слишком устал, чтобы контролировать его. Я достиг кульминации одновременно с ней, но потом случилось то, что меня захватило. Она потянулась к моей руке, сжимая ее, заставляя меня ослабить хватку на ее бедрах.
Она смотрела на меня, действительно смотрела. Через это болезненное и полностью удовлетворенное выражение она смотрела мне в глаза. Взгляд пронзил меня, достиг моей души, наполнив меня магией, которую я не мог сравнить ни с чем другим. Я отымел эту женщину всего семь раз, и я знал, что отымею ее больше раз, до конца дня, но чувство, которое овладело мной, было неописуемым, и это было всего лишь от одного взгляда.
Когда ее глаза закрылись, момент наступил, вернув нас к удивительному сексу, который у нас только что был. Я замер и соскользнул с кровати, чтобы избавиться от презерватива. В ванной я мельком увидел свое отражение и был потрясен, увидев сияние собственной кожи. Я раньше дразнил ее из-за этого, но со мной было так же. У меня была тень под глазами, радужной оболочка глаз была красного цвета, волосы были взлохмачены и растрепаны, но моя кожа светилась, как проклятая лампочка.
Мои мысли немедленно вернулись к текущей ситуации. Это правда, что, войдя в свой дом, я оставил мир снаружи. Я оставил работу снаружи, что было немного сложно, когда работа была со мной все время.
Рафаэль дал мне задание: жениться на его дочери, если я хочу взять на себя управление бизнесом и стать руководителем крупнейшего предприятия, которому принадлежала большая часть Чикаго.
Жадность заставила меня сказать «да».
Все мафиози были жадными — жадными до денег, жадными до секса. Получайте деньги и трахайтесь.
Потом я увидел ее. Я действительно видел ее. Она больше не была файлом или задачей. Она была женщиной, которая сразу же очаровала меня, девушкой, которую я удерживал.
Что я мог сделать со всей этой ложью?
Я вернулся в спальню и обнаружил, что она сидит, прислонившись к изголовью кровати, прикрыв простынями ее красивую грудь. Ее телефон был у нее в руках.
Она подняла глаза и улыбнулась, когда увидела меня, затем обняла меня, когда я занял свое место рядом с ней.
— Я должна написать Джиджи.
Я приблизился, чтобы поцеловать ее. — Скажи ей, что увидишь ее через несколько дней. У меня была идея.
— Что! Люк, мы должны приступить к работе менее чем через три часа.
— Нет, кукла. К сожалению, на работу мы и близко не пойдем.
Она выпрямилась. — Итак, мы просто собираемся остаться здесь на несколько дней?
— Теперь ты говоришь на моем языке.
Она засмеялась. — Мы находимся в процессе большого расследования.
Я схватил телефон и позвонил Русу. Я владел его задницей, и он сделал бы все, что я скажу, но для нее это должно выглядеть законно.
Я еще не мог отпустить ее, не мог вернуться в реальный мир, где я был гангстером, а она была полицейским, женщиной, которая убежала от своего прошлого, потому что она не хотела иметь ничего общего с моим миром.
Еще немного, еще чучуть, я хотел быть простым садовником, а она — танцовщицей.
Рус ответил после второго гудка. Амелия с любопытством оглядела меня, ожидая услышать, что я скажу.
— Люк, все в порядке? — спросил Руз.
— Хорошо, как феникс. Феникс было кодовым словом, которое мы использовали, когда что-то придумывали. — Руз, Амелия и я вчера вечером выследили некоторых парней из штата. Мы были вне службы, но должны были следовать за ними, потому что они были похожи на панков из перестрелки.
— Ладно. Я почти видел, как он кивает.
— Похоже, они направляются в Вегас. Если понадобится, мы вызовем подкрепление, но если мы все еще здесь, то сообщим об этом в полицию. Дерьмо с юрисдикцией — дома нас это не заботило. Если мы кого-то выслеживали, мы отслеживали его до края земли, если нужно, и они принадлежали нам.
— Дайте мне знать, если вам нужно что-нибудь.
— Дадим. Вероятно, нас не будет несколько дней, но мы будем держать тебя в курсе. Еще одна ложь, но это было по уважительной причине.
Амелия прикрыла рот, чтобы не рассмеяться, и прижалась ко мне, когда я повесил трубку и отбросил телефон в сторону.
— Ты сумасшедший. Он серьезно просто принял это?
— Да, он принял. Таким образом, она без вопросов осталась бы со мной, и если бы она захотела позвонить Рузу и проверить, то пожалуйста.
— Он бы надрал мне задницу, если бы я ему это сказала.
— Он не может получить твою задницу, потому что она принадлежит мне. Я ухмыльнулся.
Она снова выпрямилась.
Я посадил ее себе на колени, позволив простыне упасть с ее груди. Ей не нужно было прикрываться от меня.
— Моя задница принадлежит тебе? А мои крики? Ты заставляешь меня походить на домашнего питомца.
— Ты не домашнее животное. Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни, и я хочу, чтобы ты была моей. Это был я. Это была правда, если отбросить все остальное.
— Так очаровательно. Что, если я откажусь?
— Тогда я не трахнул тебя должным образом, но в ближайшие несколько дней у меня есть возможность переубедить тебя.
Я знал, что могу быть эгоистичным придурком, когда захочу, но с ней это не сработает. У нее был сильный характер. Она не была из тех покорных типов, которые поступали так, как ей говорили. Она делала это только тогда, когда хотела, или если это было для нее выгодно. Мне это нравилось, и я ни черта не хотел в ней ничего менять — кроме, может быть, того, что я хотел, чтобы она была самой собой, а не тем человеком, которого она выдумала.
Увидев ошеломленное выражение ее лица, я улыбнулся ей.
— Я буду продолжать встречаться с тобой, Амелия.
— Это сработает, так как я тоже буду встречаться с тобой. Она покраснела, затем на ее лице промелькнуло серьезное выражение. — Они нас разделят на работе. Я не смогу скрыть, что встречаюсь с тобой, и мы не можем работать вместе.
— Мы сохраним это в секрете. Работа — это не жизнь. Это просто работа. Это не определяет тебя, и это еще не все. Я выдержал ее взгляд. — Ты меня слышишь? Я погладил ее по щеке.
— Я слышу.
— Я сделаю все возможное, чтобы держать свои руки подальше от тебя, пока мы работаем… в пределах разумного, — поддразнил я. На земле я не мог прожить целый день, не прикасаясь к ней.
— Ты проблема, Люк Смит.
— Только для тебя, богиня.
Она наклонилась и поцеловала меня, и я перевернул ее на кровать.
— Спи, кукла. Ей было нужно.
Я смотрел, как она засыпает, и смотрел на нее несколько минут, пока думал о том, что я собираюсь делать.
Я не был Люком Смитом. Имя казалось мне чуждым.
Для нее было необходимо изменить имя. Ей нужно было это сделать, даже если она настаивала что хотела.
А я… Я был самозванцем.
Я очень хотел ее, хотел ее, как ничего другого.
Может, все получится.
Может быть…
Мы продолжали наш безумный праздник любви в течение следующих трех недель, трех недель волшебного блаженства.
Амелия в конечном итоге оставалась у меня дома как можно чаще, и, черт возьми, как я ни старался, я не мог оторвать от нее руки на работе. Несколько раз в день мы оказывались в маленькой стационарной комнатушке размером не больше буфета. Он хорошо служил своей цели.
Поскольку для нашего расследования ничего нового не появилось, нам было легко проводить больше времени вместе.
Сегодня вечером она была в гостях у Синклера, чтобы наверстать упущенное время. Бедный парень все еще был в больнице, бодрствовал и был начеку, но еще не двигался.