Девушка из письма

«Могу я взглянуть на нее?» – спросил он.

«Нет. Она находится в нашем закрытом лазарете. Но только, пожалуйста, не надо переживать ни о чем, Джордж. У вас появилась красавица дочь, которую вы будете любить и лелеять. И, уверяю вас, при сложившихся обстоятельствах вам едва хватит сил, чтобы вырастить одного ребенка».

В этот момент дверь вечно темного кабинета открылась, и в комнату ворвался яркий луч света. Принесли Китти. Она лежала в плетеной колыбельке с ручкой так спокойно и тихо, что Джордж не сразу понял: внутри находится младенец. Все встало на свои места, как только он заглянул внутрь. Она посмотрела на него снизу вверх своими круглыми карими глазками, а он инстинктивно притронулся пальцами к ее щеке. Она же протянула ручонку и ухватила его за мизинец. Хотя у нее был крохотный кулачок, она вцепилась в него с неожиданной силой и упорно не хотела отпускать палец отца. Так впервые возникла неразрывная и нерушимая в дальнейшем их тесная взаимная привязанность.

Он теперь очень тосковал по той Китти, какой она была до исчезновения. Ему не хватало ее легкомысленной беззаботности, всегда радостной и счастливой улыбки на лице. Ему не следовало оставлять ее дома одну. Внезапно он почувствовал острую необходимость немедленно отправиться к ней.

«Простите, но мне действительно нужно идти. При всем нежелании уходить от Хелены, меня крайне беспокоит Китти. Когда я уходил от нее, она была очень взволнована. Должен заметить, что состояние ее нервной системы за все время после исчезновения не только не стало лучше, но значительно ухудшилось».

Джейкобсон похлопал его по плечу как раз в тот момент, когда появилась главная медсестра.

«Конечно, Джордж, конечно. Поезжайте к ней».

«Спасибо».

Джордж поспешил к выходу из больницы и спустился по обледеневшим ступеням, тут же попав под обильный снегопад.

На темной стоянке он не сразу нашел свою машину, а потом с трудом открыл замок успевшими замерзнуть пальцами. Дверь со скрипом открылась, он забрался внутрь, вставил ключ в замок зажигания, но ему пришлось повернуть его несколько раз, прежде чем машина наконец завелась.

Мотор ревел, как потревоженное во сне дикое животное, а дворники, сначала безуспешно, боролись с толстым слоем снега, покрывшим лобовое стекло. Он поставил рукоятку переключения передач в положение заднего хода и нажал на педаль газа, но автомобиль не трогался с места, поскольку покрышки примерзли к асфальту, а затем стали буксовать в снегу. Потеряв терпение, он резко вдавил педаль в пол, и машину неожиданно резко швырнуло назад, она врезалась задним бампером в чей-то припаркованный в соседнем ряду лимузин. Времени оценить масштаб нанесенных повреждений у него не было. Им владело безудержное желание скорее добраться до Китти. Он успел только пальцами соскрести наледь с лобового стекла, затем поставил руль прямо, медленно пересек стоянку и выехал на погруженную во мрак дорогу.

Он надеялся, что шоссе не окажется предательски опасным в подобных погодных условиях, но мокрый снег намерз на колеи ранее проехавших здесь машин и превратил дорожное покрытие в почти сплошной черный лед. Когда он проехал один из крутых поворотов, целый сугроб снега с шумом обрушился с ветвей деревьев на лобовое стекло. Щетки стеклоочистителей работали судорожными рывками, но не сразу справились со своей задачей, и какое-то время Джордж продолжал ехать, почти ничего не видя перед собой. А стоило обзору снова открыться, он вздрогнул от неожиданности, когда чуть не сбил ворону, выклевывавшую внутренности раздавленного зайца, валявшегося посреди шоссе. Птица едва успела взлететь, задев черными крыльями капот машины, но спаслась от столкновения.

У Джорджа в груди бешено колотилось сердце, и он пытался успокоить свое дыхание, когда шоссе перед ним постепенно превратилось в сплошной белый ковер. Никаких признаков жизни. С виду все так безукоризненно и ясно, подумал он, а на самом деле здесь кроется смертельная опасность. Он чуть сильнее нажал на педаль газа, даже в ушах ощущая биение учащенного пульса. «Помедленнее, помедленнее. Тебя занесет. Ты попадешь в аварию. Скорее, скорее. Она ждет тебя, ты ей нужен. Необходимо как можно скорее добраться до дома».

Его хаотичное, но глубокое дыхание, казалось, высосало из воздуха в автомобиле весь кислород. Обогреватель салона нисколько не помогал поднять в нем температуру. Нога Джорджа непроизвольно подрагивала при каждом нажатии на педаль. «Только вернись домой, и вся эта нервозность пропадет. У тебя все под контролем. С ней ничего не случится. Ей десять лет, она устала и сразу заснет. Успокойся. Выпусти пар».

Он вышел из очередного крутого виража и посмотрел на спидометр. Стрелка колебалась у цифры 45 миль в час: слишком высокая скорость даже в ясную летнюю ночь. Если он погибнет, то уже ничем не сможет помочь Китти. Ему нужно ехать медленнее. Еще один поворот, колеса заставили его активно работать рулем, чтобы справиться с управлением. Почему дорога казалась ему бесконечной? Когда же он наконец выберется на главную магистраль?

«Да будь оно все проклято!» – выкрикнул Джордж, он был близок к отчаянию.

Прежде он проделывал этот путь тысячу раз, когда Китти сидела рядом с ним, улыбаясь, болтая без умолку, смеясь, стараясь снять стресс после того, как они навещали Хелену. Как будто умея читать его мысли, она произносила только те фразы, которые ему хотелось в тот момент слышать.

«С ней все будет хорошо, папочка. Тебе не показалось, что сегодня она выглядела лучше, чем обычно? Я прочла в одной газете статью. По сведениям журналиста, сейчас, как никогда раньше, много людей готовы стать донорами».

Почему же он сегодня оставил дочь одну, зная о том, насколько она встревожена, до какой степени взвинчены ее нервы? Ему следовало взять ее с собой в больницу. Вдруг она наделала глупостей и сама отправилась туда по снегу пешком? Образ маленькой девочки, пробирающейся сквозь холод и сугробы, встал перед ним и терзал все сильнее по мере того, как он слишком медленно, непростительно медленно ехал теперь обратно к ней.

Где же чертова магистраль? Автомобиль снова занесло. Он нажал на педаль тормоза, но это не помогло. Машину развернуло поперек дороги. Если кто-то сейчас выскочит на встречную полосу, то мне конец, подумал он. Это походило на кошмарный сон, на падение в бездонную яму, откуда ему уже никогда не выбраться. Он подвел дочь. Снова подвел. Он не заслуживал такой славной дочери. Никогда не заслуживал.

Когда Хелена согласилась, чтобы он забрал домой свою внебрачную дочь Китти, сердце Джорджа было готово выпрыгнуть из груди от охвативших его эмоций. Она так и не избавилась от чувства, что он предал ее своей изменой, но нашла в себе силы понять и простить. Пока жена постоянно находилась на лечении в больнице, он страдал от одиночества и нуждался в близких отношениях с кем-то. Такие отношения у него сложились с матерью Китти. Он безумно хотел стать отцом, и Хелена нашла способ дать ему ребенка, пусть и не могла родить сама.

Как только ему удалось выровнять машину и снова встать на нужную полосу местного шоссе, он все-таки разглядел далеко впереди огни главной автомобильной артерии штата – долгожданной магистрали. Стоило ему миновать последний поворот дороги, как он увидел ее. И пусть он уже живо представил себе дочь, пробиравшуюся к нему через сугробы, он не понимал, как он мог, так явно, видеть ее образ. Он постарался встряхнуться, избавиться от явной галлюцинации, но она не исчезала: в своем красном пальто Китти шла прямо в его сторону, маленькое тельце наклонено вперед, голова укрыта капюшоном в попытке спрятать лицо от метущего снега. Как могла она сделать нечто подобное? Как оказалась здесь? Это не она, точно не она. Нет, Китти. НЕТ!

Джордж сразу понял, что неизбежно собьет ее. Ладонью нажал на сигнал и до отказа надавил на тормоз, резко вывернув руль, чтобы направить машину подальше от места, где находилась она. По мере того как автомобиль с ревом двигателя приближался к ней, свет фар осветил ее, и она подняла взгляд, щурясь от их яркого света. Всего лишь краткое мгновение они смотрели прямо в глаза друг другу, а когда машина миновала ее, Джордж протянул к ней руку. Еще секунду он мысленно держал ее в своих объятиях, держал, как было в самый первый день, когда вся ее жизнь зависела от него.