Страница 26 из 42
Женщина, уже сорок минут красившая моё лицо, нанося на бедную кожу один слой «штукатурки» за другим, конкретно меня начинала вымораживать! Понять: комплимент она мне делает или банально троллит – было невозможно, а этого я не любила!
«Этот день явно не задался с самого утра», – мысленно простонала, ловя на себе пристальный взгляд Тимофея Владимировича.
Мы с начальником уже больше часа сидели в фотостудии Жерара, покинув Валуево ещё утром. Подготовка к фотосессии, как оказалось, занимала очень много времени, поэтому пробуждение для меня, хоть и было ожидаемо ранним, но не это оказалось самым переживательным.
Только я проснулась в объятиях Орлова, продолжавшего меня обнимать, этот самый взгляд – первое, что я увидела… даже не увидела, а скорее наткнулась на этот ураган чувств.
Непонятные эмоции, таившиеся в глубине его глаз, я ещё никогда не встречала у противоположного пола. Они скорее относились к маниакальному стремлению заполучить своё, поэтому действовали на меня удушающе из-за того, что я отказывалась верить в их искренность.
«Ну, не может такого быть! Он просто хочет меня развести!» – всё время одёргивала сама себя, пока тело так и норовило поплыть от внимания со стороны понравившегося ему мужчины.
Иногда, мне даже начинало казаться, что Орлов, как только я поведусь на его слова, звучащие странно убедительно, подкреплённые настойчивыми прикосновениями, станет смеяться над моими чувствами, и даже добавит: «Розыгрыш, Пышка! Как ты только могла поверить, что можешь понравиться мне?!»
«Господи, да я же настоящая, неуверенная в себе трусиха!»
– Не жмурьте глаза! Вы мешаете мне красить ваши ресницы!!!
– Хватит, – сухо приказал Орлов, предотвратив появление возмущения, готового сорваться с губ. – Всё было более чем идеально. Господин Тошима предпочитает натуральную красоту, именно поэтому выбрал эту девушку. Сворачивайте свою лабуду! – Мой босс был чем-то недоволен. Это бросалось в глаза моментально, так как скрывать своё недовольство этот мужчина вовсе не собирался. – Жерар, начинай уже!
Честно сказать, я тоже испытывала целый набор эмоций.
Пусть для посторонних я казалась весьма смелой и решительной особой, часто включая природную язвительность, когда-то мне совсем не свойственную, но сидеть в прозрачном одеянии перед Орловым – это не есть гут!
Полная – неполная, красивая или страшная – всё это теряется разом, когда тебя бросают в гущу событий, предлагая позировать на камеру… и не потому, что внезапно появляются мысли: «Раз тебя выбрали – ты крута!» – вовсе, нет! Просто мне до одури хотелось, чтобы этот ад закончился поскорее, поэтому я старалась изо всех сил помочь фотографу сделать все кадры идеальными, когда меня приставили к стенке с белым фоном, приказав стать непосредственной.
– Адмираблюмо, ДаринА! – коверкал моё имя француз, не переставая работать объективом. – Больше экспрессии, петит поесон!
Поворачиваясь то одним боком, то другим, нахмурилась, заметив, как мой начальник улыбнулся последнему требованию фотографа.
«Что не так?!» – обиделась я, не понимая, как этот француз меня сейчас назвал. – «Что в этом смешного?»
– Мон Дьё! Никаких хмурых бровОк! Ля бути! Ради вас, ДаринА, я готов бросить Ганса хоть сейчас!
«Фух!» – мило улыбнувшись, наконец, поняла, что этот Жерар вовсе не обзывал меня всё это время, а наоборот хвалил, одаривая кучей уменьшительно-ласкательных слов.
Заметив на заднем плане Орлова, имеющего весьма мрачный вид, поймала его ревнивый взгляд, и меня внезапно осенила идея.
«А почему – нет?!» – уговаривала сама себя, решаясь пойти на поводу странной мысли. – «Если женщина нравится мужчине, то самый первый признак этой симпатии… нет, не ромашки с драгоценностями, как думают сентиментальные дурёхи и наивные девственницы. Страсть, нежность, ревность, но особенно – банальное возбуждение!»
Глубоко вздохнув, я приготовилась выяснить: есть ли это возбуждение в Орлове.
Тимофей Орлов
Когда Дарина внезапно улыбнулась, начиная бесхитростно касаться себя руками, ногти на которых были до одури вызывающе длинными и красными, штаны ощущались, как обтягивающие ноги танцующих работников балета.
Так тесно мне не было со времён начальной школы, когда ношение колгот – было обязательным правилом строгой бабушки-валлийки.
«Чёрт! Что ж она творит!!!» – резко поднявшись, застыл каменным изваянием, когда рука Соколовой, наблюдающей за мной с пристальностью учёного лаборатории, влезла с обратной стороны в широкий рукав своего прозрачного платья, не скрывающего отсутствие лифчика, накрывая подушечками пальцев выделяющийся сосок. Ощущение, что меня схватили за горло и не позволяют вздохнуть, было настолько реальным, что я оцепенел на месте, позабыв, как дышать. – «Зараза!»
– Уи! Ма бути, – никак не мог заткнуться Жерар, произнося вслух то, что хотелось прошептать мне, предварительно зажав Дарину где-нибудь в тёмном углу!
– Я отойду позвонить, а вы начинайте закругляться!
– Но, ТимА! Я только успеть начать! – задохнулся от возмущения самый лучший фотограф, с которым мне только посчастливилось поработать, выражая праведное негодование. – Я же говорить тебе, что сегодня вечером уезжать во Франция!!!