Иван Грозный на Мальдивах

– Сергей снимает видео постоянно, – продолжал Борис, – он прилично зарабатывает. Но денег много не бывает, поэтому Петров согласился на предложение производителя мебели сменить свою фамилию на «Лучшедиванов». Здесь уместно упомянуть, что фирма заказчика называется «Лучший диван». И пошло-поехало. Несколько лет Сергей регулярно исправлял в паспорте то имя, то отчество, то фамилию. Несколько раз он менял все данные полностью и выкладывал в своем аккаунте фото своего паспорта. Сейчас он продвигает два продукта: бобы, которые выпускает объединение «Солнечноласковое поле», и растворимый напиток «Какаовум». Через пару недель контракт перестанет действовать, поэтому Сергей уже нашел нового клиента, торговца постельным бельем «Подушкин-Одеялкин». Но тут случилась незадача. Сотрудница загса, которая за определенную сумму выписывала Сергею новый документ, ушла на пенсию и уехала жить к дочери в другую страну. Замену сговорчивой тете блогер не нашел. Все, кому он предлагал работать с ним, возмущались:

– Неужели кто-то мог согласиться на подобное безобразие? За такое нужно выгонять с позором из наших рядов.

«Подушкин-Одеялкин» пока ничего не знает о происходящем. А Сергею страстно хочется в очередной раз откусить от денежного пирога. И в его голове появилась идея найти гражданина, у которого на самом деле фамилия Подушкин. Долго мучиться ему не пришлось, компьютер сразу выдал на его запрос данные на Ивана Павловича Подушкина, частного детектива.

Борис замолчал, вместо него стал вещать Сергей.

– Делать вам ничего не надо. Сам все устрою. Договор честь по чести оформим, деньги вперед. Работа займет час времени. Приедете в клинику, у нас там есть спецпалата под съемку. Наложим вам живенько грим, сделаем фотки – Подушкин в подушках, Одеялкин с ним. Выставим ваш паспорт. О’кей?

Я онемел. Сергей же радостно заулыбался.

– Мегасуперпредложение. Ни фига не делаешь, а в карман падает.

Я наконец обрел дар речи.

– Благодарствую. Ваше предложение не принимается.

Петров повернулся к Борису.

– Он не понял? Отстрижет двадцать процентов ни за что! Сразу две выгоды получит: деньги и пиар. Да в его убогую контору народ ломанется, клиентов наконец заимеет.

Я встал и молча вышел. Уже в коридоре я услышал реплику гостя:

– Ну, он прямо как Иван Грозный на Мальдивах!

Абсурдность этой фразы удивила не только меня, но, похоже, и Бориса, он воскликнул:

– Если вы имели в виду царя Ивана Четвертого, прозванного за нрав Грозным, то он родился в тысяча пятьсот тридцатом году, а умер в восемьдесят четвертом. Самодержец понятия не имел, что где-то далеко есть эти острова. И самолетов тогда не было.

– Иван Грозный на Мальдивах абсурд? – уточнил Какаовум.

– Абсолютный, – подтвердил батлер.

– Твой хозяин такой же! Он, как Иван Грозный на Мальдивах, – повторил клиент, – отказывается от денег! Да ему ничего делать не придется!

Спустя пятнадцать минут в столовой, где я в очередной раз пил кофе, на сей раз собственноручно сваренный и поэтому мерзкий, возник Боря и с порога произнес:

– Впервые встречаю человека, который зарабатывает таким образом.

– Мы с вами порой имеем дело с теми, кто способен убить ради получения квартиры или наследства, – вздохнул я. – Господин Петров просто…

У меня закончились эпитеты, метафоры и сравнения.

– Он просто Боб Солнечноласкович Какаовум, – резюмировал батлер, – и смех и грех.

Из прихожей вновь донесся звонок.

– Мы кого-то ждем? – спросил я.

– Нет, – удивился Борис, – наверное, Петров вернулся, придумал, как вас все же заинтересовать, и сделает щедрое предложение – двадцать один процент.

Я поморщился.

– Увольте. Сергей прав, сейчас у нас клиентов нет, но отсутствие заказов не повод для совершения глупостей. Пожалуйста, вежливо избавьтесь от алчного безумца.

Борис ушел, а я продолжил пить кофе. Работать за зарплату не всегда приятно, порой зависишь от настроения начальника. Но в такой работе есть свой плюс: оговоренную сумму ты получаешь раз в месяц, поэтому можно планировать свои расходы. Многие люди тяготятся положением наемного работника и в конце концов уходят на вольные хлеба. Первое время освободившийся раб испытывает восторг. Он может просыпаться когда захочет, нет нужды утром спешить в офис, нет коллег, не все из коих были приятны… Но потом сладость свободы сменяется кислым вкусом безденежья. В конце месяца на карточку не падает ни рубля. Самозанятый так называется потому, что ему надо самому заниматься поиском источников доходов. И у некоторых, вот как у меня сейчас, случаются временные простои.

– Ванечка, солнышко, – произнес знакомый голос.

Я встал, повернулся к двери и увидел на пороге Ирэн Львовну, мать Олега, моего соседа и друга. Около Котиной стояла девушка, которую никак нельзя было назвать красавицей.

– Ванечка, ангел мой, – продолжала Ирэн, – знаю, что ты по уши в делах. Но сделай одолжение, выслушай Кэт.

– Да, конечно, – кивнул я, – пойдемте в кабинет.

– Боречка, – проворковала Котина, – вас не затруднит проводить гостью в рабочую комнату? Ванечка поможет мне открыть дверь в квартиру, замок заедает.

Батлер улыбнулся девушке.

– Чай, кофе?

– Лучше просто воду без газа, – ответила та, – и льда не надо. Холодно на улице.

Пока Боря и Кэт говорили о минералке, мы с Ирэн вышли на лестничную клетку.

– Замок в порядке, – сразу объяснила Котина.

– Я так и подумал. Спасибо вам за клиентку, – поблагодарил я, – в нашем агентстве полный штиль.

Ирэн прислонилась к стене.

– Я привела Кэт Войкову двадцати с небольшим лет. Чтобы ты понял, что к чему, я расскажу о ее предках. Дедушка Прохор Ильич пекарь. Но до того, как освоить эту профессию, он работал сторожем. Сейчас у него своя кондитерская. Покойная бабушка Зинаида Сергеевна была портнихой и подрабатывала у людей прачкой. Я вспоминаю времена, когда не было автоматических стиральных машин. Бедный люд кипятил постельное белье в баке на газовой плите. Кто побогаче отдавал простыни-пододеяльники прачке. И вот у этой пары на свет появилась дочь-красавица. Причем случилось радостное событие не сразу. До этого у Зины с Прохором родилось то ли три, то ли четыре ребенка. И все умерли, не дожив до месяца.

– Ну и ну! – воскликнул я.

– Какая-то генетическая поломка, – развела руками Ирэн, – возможно, сейчас бы установили причину гибели младенцев. Но в те времена на окраине Москвы, где жили Крысины, с медицинскими светилами дело обстояло плохо.

– Паре следовало подумать о контрацепции, – заметил я.

Ирэн усмехнулась:

– Ванечка, ну сам посуди, какие радости были у сторожа и прачки в советское время? Как провести досуг тому, кто честно вкалывал всю неделю и наконец дожил до выходного? Где труженику отдохнуть? В театр идти дорого. Консерватория, скорее всего, им неинтересна, выставочные залы, музеи тоже. Про фитнес тогда и не слышали. Что остается? У мужчин рыбалка и водка. У женщин – сесть у дома на скамеечку и судачить о знакомых. Вечером посмотрели программу «Время», фильм после нее. В двадцать три часа тушите свет. Библиотеки в квартирах были мало у кого. Чем заняться?

– Хорошую литературу в СССР было трудно купить, – сказал я, – люди тянулись к книгам.

– Ангел мой, – вздохнула Котина, – ты, безусловно, прав. Но кто тянулся? Учителя, врачи, сотрудники НИИ, так называемая интеллигенция. Не спорю, были и колхозники, и рабочие, которые заводили библиотеки. Но, согласись, вечерами деться было некуда.

Глава третья

Я вздохнул:

– Да уж. В Москве при коммунистах было не особо весело, но все же существовала культурная жизнь. Театральные премьеры. Концерты. Выставки.

– Ваня, – засмеялась Ирэн, – ты сын одного из самых читаемых советских писателей, у тебя была элитная школа, друзья из того же круга. Поверь, в столице хватало своих Прохоров и Зинаид, которые ни разу не посетили ни одного спектакля. Крысины самый распространенный вид обывателей во всем мире. Их хоть косой коси во Франции, Германии, Америке, Италии, вообще везде. И у этой пары наконец появилась девочка, она выжила, пошла в садик, и стало понятно – Алиса редкая красавица. Время шло, девочка мечтала вырваться на свободу и в конце концов осуществила свое желание. Не окончив десятилетку, она сбежала из семьи. Где она жила, чем занималась, неизвестно, родителям беглянка не писала, не звонила, их жизнью не интересовалась. А потом…