Алан

— Хотя бы поговори со мной, детка. Скажи хоть что-нибудь, — тихо попросил Алан.

На самом деле, у меня было, что ему сказать. Мне хотелось сказать, что мне чертовски стыдно. За то, что я не захотела хотя бы послушать его, что спешила со свадьбой во многом для того, чтобы доказать ему, что я тоже могу. Сейчас я понимала, причем очень отчетливо, что хотела уровнять наши счета. Хотела доказать и себе, и Алиеву, и всему миру, что тоже могу заключить брак, могу родить ребенка и жить без него. Так легко и просто, будто его и не было в моей жизни. Я хотела доказать Алану, что смогу найти хорошего мужчину, который будет заботиться обо мне. Что получу от Святослава то, что не смог дать он.

Мне так же хотелось ему, что мне жаль. За то, что не дала возможности сказать правду просто потому, что не доверяла. Я не дала шанса показать мне, кто такой Шевченко на самом деле. Все слова Алиева подвергались жесткой критике.

Мне было жаль, что я оставила близнецов после того, как они привязались ко мне в угоду Святослава, просто потому, что боялась, что он бросит меня. Я поставила собственное счастье и желания Шевченко выше двух маленьких сердец. Одиноких и несчастных.

Мне хотелось рассказать Алану, как было плохо и тяжело в этом браке, что я давно хотела попросить его о помощи, но мне было неудобно, ведь мы друг другу больше никто.

Мне действительно было, что ему сказать, но вместо этого я просто плакала. И ждала, когда он в очередной раз подойдет ближе, присядет на кровати и обнимет меня. Затем поцелует в макушку и начнет гладить по голове и спине, укачивая, словно маленького ребенка.

Мне было стыдно еще и за то, что я оказалась полной дурой.

Я поверила Святославу. Я увидела в нем долгожданный идеал, он дал мне то, что я хотела, а на все остальное я закрыла глаза. Было множество мелких моментов, которые должны были меня насторожить, но на которые я предпочитала закрывать глаза просто для того, чтобы не рушить созданный мной же в собственной голове идеал.

Мне так хотелось красивой и счастливой жизни…

— Таисия, так нельзя, — в очередной раз тихо начал говорить Алиев, немного отпуская меня из своих объятий. — Тебе нельзя углубляться в эту боль, нельзя себя в ней хоронить. Как только ты дашь этим эмоциям верх, они тебя поглотят. Чем сильнее поглотят, тем сложнее будет выбираться из этого состояния.

Я понимала, что он прав. Нельзя было давать волю эмоциям до такой степени, так рукой было подать до сумасшествия и психушки, которой мне ни раз угрожал супруг.

— Я знаю… — Слова были простыми, фраза короткой, но дались они мне с огромным трудом. Горло все еще немного саднило, а после долгого перерыва, говорить было сложно не только физически, но и морально.

Я подняла взгляд на сидевшего рядом Алана и увидела его теплую улыбку.

— Наконец-то, моя девочка, — одними губами произнес он, целуя меня в лоб. В этом действии было столько нежности и любви, что я прикрыла глаза. По щеке скатилась одинокая слеза. Было и больно, и приятно одновременно. Больно потому, что мы с Аланом уже давно были друг другу чужими, и я понимала, что его забота — это нечто временное, а приятно потому, что прикосновения Алиева всегда были таковыми. Даже много лет спустя его руки, его запах, его близкое присутствие — все казалось допустимым, все казалось родным. — Все будет хорошо, я тебе обещаю, — прошептал он, отпуская меня.

— Откуда ты знаешь?

Я давно думала об этом. С того момента, как очнулась. Когда Святослав придет за мной? Когда мне придется отправиться к нему домой, хотя бы просто для того, чтобы забрать свои вещи? А позволит ли он мне сделать это? А развод? Могу ли я рассчитывать на развод с ним? Что он пообещает сделать со мной за это? Отпустит ли?

А где мне теперь жить? Проситься к Алине или Лизе? А мой бизнес? Было ли там все так безнадежно? Что успел сделать Шевченко, был ли у меня хоть шанс на то, чтобы вернуть себе его?

С машиной и квартирой я мысленно распрощалась. С первой потому, что давно ее продала и по сути, Святослав сделал мне одолжение, выкупив ее. Я могла прожить без автомобиля. А вот квартира…

Мне даже пришла в голову шальная мысль — как только врачи отпустят домой, забрать самое необходимое и уехать жить к бабушке в родной дом, где я выросла. Это было за городом, далеко до нашей столицы, но оттого и хорошо. Бросить все, спрятаться в ласковых бабушкиных объятиях и больше никогда не высовываться в этот большой и страшный город…

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Не плачь, пожалуйста, — попросил Алиев, усаживаясь обратно на свое место. Я покивала, смахнула слезы с щек и присела на кровати, убирая одеяло. После объятий Алана всегда было тепло. — Я все улажу. О чем бы ты не переживала — не нужно.

— Зачем тебе это?

Идиотский вопрос. Я знала на него ответ. Алан кричал мне об этом еще до замужества. Но он сорвался с губ прежде, чем я успела себя отдернуть.

— Ты знаешь.

— Знаю. — Я кивнула, комкая краешек простыни.

— Он сделает все, что ты хочешь. Я даю слово.

— Как тебе это удалось? — Я бросила на Алиева удивленный взгляд. Святослав был не из тех, кто любил отступать. Такие как он всегда шли до последнего.

— Это неважно, — мрачно ответил Алан. Во взгляде проскользнула злоба, губы поджались. — Заставить его ответить за то, что он сделал по закону — я не могу. Но он уже ответил. Так, как я посчитал нужным.

— О чем ты? — я нахмурилась.

— Он у нас тоже полечится в больнице. Какое-то время, — туманно ответил Алан.

— Вот оно что…

— К сожалению, это все, что я могу. Засадить его за решетку не выйдет. Сама понимаешь, почему.

Конечно, я понимала. У него были запредельные связи. Вся его родня встанет горой на его защиту. Я и не сомневалась.

— Я не жажду отмщения. Мне не нужна справедливость или что-то в этом роде. — Это было чистой правдой. Последнее, чего мне хотелось — мстить Шевченко. Единственное, чего я хотела — это чтобы он навсегда исчез из моей жизни.

— Тогда что?

— Развод. Я хочу развода. Он не дает…

— Он его даст.

— Но…

— Не сомневайся в моих словах, пожалуйста.

Я покивала в ответ. Действительно… Алан всегда держал данное слово. Я верила, что сдержит и в этот.

— Я сделаю все, что нужно. Тебе нужно только сказать об этом, Тася.

Я раздумывала какое-то время. Я уже поняла, что из-за меня Алан ввязался в грандиозные разборки с этим психопатом, и чтобы он не говорил, я знала, какими деньгами и связями обладал Шевченко. Без жертв тут не обойтись, а я не хотела, чтобы Алан чем-то жертвовал ради меня. Однако и замалчивать проблемы тоже было больше нельзя. Обратись я к бывшему сразу и возможно сейчас я бы не находилась на больничной койке. Алану можно было доверять.

— Он забрал себе все. По документам. Он же адвокат, а я ничего в этом не понимаю…

— Что именно?

— Квартира. Машина. Доля в бизнесе. Все, что у меня было, — дрожащим голосом пояснила я, отводя взгляд. Боже, так стыдно мне было перед бывшим разве что после нашей с ним свадьбы и тех отвратительных снимков, из-за которых рухнул наш брак.

В ответ послышалось что-то на незнакомом языке и я поняла, что Алан зол. Чертовски зол. Он изменился в лице, а вокруг словно сгустилась негативная аура. Так всегда было. Когда Алиев был чем-то недоволен, для меня менялось все.

— Я разберусь, — коротко бросил он.

— Спасибо…

— До этих пор ты можешь… — На мгновенье Алан будто засомневался, но затем продолжил, — если ты захочешь я пойму, но…

— Я не понимаю тебя…

— Я с детьми снова переехал за город, торчать здесь больше не было смысла, мне хочется, чтобы они росли в красивом и безопасном месте, и если ты захочешь, можешь пожить какое-то время с нами, но если нет, я дам ключи от здешней квартиры. Ты можешь жить там столько, сколько захочешь, день, месяц, год, я никогда не…

— Я хочу за город.

— Правда?

Я улыбнулась. Впервые за долгие месяцы ада с Шевченко и за последние дни, когда он сотворил со мной то, что сотворил. Мысль о близнецах и том прекрасном месте, где Алан нынче жил… они принесли какое-то тепло и облегчение. Словно в этом большом мире отыскалось место, в котором я смогла бы укрыться…