Страница 4 из 11
Лукас погляделся в зеркало над комодом. Оттуда на него смотрели орехового цвета глаза – скорее зеленые, чем карие. Мальчик сделал шаг назад. Его тело наконец начало приближаться к виду, который большинство людей назвали бы нормальным. И хоть на дворе стоял еще только июнь, его обыкновенно оливковая кожа уже загорела. Лукасу всегда казалось, что именно мамы мажут детей кремом от загара. Поскольку мамы у него не было, то и кремом от загара он никогда не пользовался. Вот что его по-настоящему огорчало, так это волосы. Мальчик с тяжким вздохом подергал за грязно-блондинистую прядь похожей на швабру прически и оставил все как есть.
На комоде лежали ключ-карта и записка от папы. Лукас взял записку и тут же отбросил не читая. Наверняка там всего лишь очередные инструкции насчет Франции, лифта и правил.
Правила. Правила. Правила.
Единственная записка, которую ему хотелось прочесть, лежала в тележке с младенцем. Мальчик снова пнул обвязку, зашвырнув ее в прикроватный столик, потом подпрыгнул и стал скакать с кровати на кровать.
– «Не прыгайте на кроватях, дети», – сказал он, передразнивая горничных и их правила.
Старшая горничная всегда была добра, однако на вкус Лукаса правил у нее было многовато. А раз они жили в отеле, мальчик виделся с ней так же часто, как с учителями. Однако она слишком старательно пыталась заменить детям Нового Сопротивления мать, и Лукас был сыт этой фальшивой материнской заботой по горло.
Он спрыгнул с кровати прямиком в свои бутсы для мини-футбола. Снова подошел к комоду и зачерпнул из отцовской деревянной миски горсть монет разных стран. Четвертаки, евро, пенсы, канадские доллары, песо. Лукас сунул в карман пригоршню евро, а остальное высыпал обратно.
Когда он открыл дверь в коридор, его встретила приятная тишина. Поблизости никого не было – совершенно пусто, разве что на ковре возле каждой комнаты лежало по утренней газете. Лукас пригладил волосы и вышел в коридор.
В голову пришла мысль немножко развлечься: постучать во все двери и убежать. Однако на этом этаже жили команды Нового Сопротивления, и все они сейчас, скорее всего, были на нижнем уровне, готовясь к этой «Ноге помощи».
Внимание Лукаса привлекла лежащая под ногами газета Хорошей Компании. На передовице Хорошей Газеты помещалась фотография Эйфелевой башни. Заголовок гласил: «У ТЕРРОРИСТОВ СОРВАЛО БАШНЮ?»
Дальше Лукас читать не стал. Глобальный терроризм давно стал частью обычной жизни.
Лукас обернулся и увидел, как через окно в комнату влетает сестра. Она идеально приземлилась на ноги и тут же отпустила веревку, дав ей болтаться за окном.
Стоя в дверном проеме, Лукас покачал ногой.
– Давай кто быстрее до лифта?
– Притормози, – сказала Астрид. – Нельзя уходить, пока не прочтем записку.
Лукас скрестил руки:
– Нельзя все время следовать правилам, Астрид!
– Ты прочитал записку?
Лукас ухмыльнулся:
– Ага, прочитал.
Астрид взяла с комода щетку для волос и принялась расчесываться, одновременно пробегая глазами то, что было написано на бумажке. Потом схватила ключ-карту от номера и бросила свою обвязку и щетку на кровать.
Надевая любимые шлепанцы, она принюхалась.
– Когда папа пользуется этим одеколоном, – сказала Астрид, – в комнате пахнет мамой.
– Мне такое неоткуда знать, – ответил Лукас, отвернулся и побрел по коридору.
Не доходя до угла, он обернулся и посмотрел на сестру. Та до сих пор стояла у выхода из номера – остановилась подобрать газету и теперь читала первую страницу.
Лукас втайне восхищался Астрид. Она читала все, что видела, и считала себя практически совершенством. Сестра частенько любила напоминать Лукасу о своей единственной за четырнадцать лет ошибке. Когда ей было семь и они только переехали в номер 777, она провалилась в унитаз. И, конечно, это Лукас оставил сиденье поднятым.
Астрид сложила газету и посмотрела на брата. Лукас сорвался с места и домчался до конца следующего коридора, а там нажал на кнопку вызова того самого лифта, вызывать который ему было запрещено… если, конечно, он читал инструкцию из отцовской записки.
Дожидаясь, Лукас занялся своим любимым делом: бесполезной математикой. От места, где он стоял, до конца коридора было где-то 562 фута, или 171,3 метра. Если бы он бежал с кем-то наперегонки, то ему бы понадобилось секунд семнадцать, плюс-минус.
От математических фантазий Лукаса отвлек топот ног. Из-за угла появилась Астрид в кружевном топике на бретельках, джинсах и шлепанцах, хлопавших, когда она бежала. Догнав Лукаса у лифта, она перекинула волосы за спину и указала на потолочные динамики, игравшие упрощенную версию «A day like any other».
– Эй, послушай-ка! Это же французская песня! – воскликнула Астрид. – Это «Un jour comme un autre».
– Для меня французский звучит так, словно на нем задом наперед разговаривают, – заметил Лукас. Он передразнил сестру: – «Ertua nu emmoc ruoj nu».
– Это ты по-французски разговариваешь задом наперед, – сказала Астрид. – Как и на всех остальных языках.
– Excuse-moi![1] – Лукас надавил указательным пальцем на уже светящуюся кнопку вызова. – Нормальный у меня французский. Это ты перфекционистка.
Оба шагнули назад и посмотрели на свои размытые отражения в дверях лифта. Это напомнило Лукасу о кривых зеркалах в парках аттракционов. Дожидаясь лифта, он попытался сделать свое средних размеров тело сначала коротким и толстым, потом – длинным и худым. Астрид поправила волосы, как будто собиралась на свидание. Двери разъехались, и одним широким шагом Лукас и Астрид вошли внутрь – миссия началась.
Глава 4. На лифте вниз
Когда двери лифта закрылись, ожила, запищав, умная система контроля.
Кабина лифта – ThyssenKrupp TAC – могла развивать скорость триста шестьдесят шесть метров в минуту. Панели стен, выполненные из стали двухсантиметровой толщины, делали лифт бомбоупорным – а значит, самым безопасным в отеле местом. Кнопки на панели вызова начинались с (+13) (над землей) и заканчивались на (-10) (под землей). Были здесь также кнопки (Б) – бассейн и (К) – конференц-залы. А также (О) – ограниченный доступ.
Лукас не удержался и стал нажимать на светящиеся кнопки.
Астрид смерила брата пристальным взглядом и надавила на кнопку перезагрузки.
– Код был в папиной записке, – сказала она, набирая правильную комбинацию. – Так и знала, что ты ее не прочел.
Потолочный динамик издал какое-то потрескивание.
– Ты это слышала? – спросил Лукас.
– Что? – переспросила Астрид. – Динамик?
– Нет, мне показалось, я слышал детский плач.
– Мы с тренером Кридом так и не поняли, о чем ты толковал, – сказала она. – Думаю, все это плод твоего воображения.
– А может, это ты не слышишь звуки определенных частот, потому что слишком старая.
– Мне всего четырнадцать! – возмутилась Астрид. – Большое спасибо.
– Неважно, – вздохнул Лукас. – Ключ от номера у тебя?
– Ну да. – Сестра закрыла глаза и ловко покрутила ключ-картой у Лукаса перед носом.
Лукас мельком заметил надпись на карте и подумал, что буква «с» в слове ПУСК какая-то блеклая. Астрид сунула ключ-карту в задний карман.
– Блин, – сказала она. – Телефон в обвязке оставила.
Лукас в ужасе округлил рот:
– О нет! Что же ты будешь делать, если не сможешь рассылать сообщения?
Астрид всегда была очень нервная. Она уставилась на Лукаса так, будто собиралась его придушить.
– Я его не забывала, – сказала она. – Это ты его спрятал.
– Вовсе нет.
– Я знаю, что да, – заявила Астрид. – Без разницы. К твоему сведению, я читаю книги с телефона чаще, чем рассылаю сообщения.
– Ты много читаешь – ну и что с того?
– Я хочу быть умной, путешествовать и чего-то добиться в жизни, – будничным тоном сообщила сестра. – Как папа.
– Это бессмысленно, – возразил Лукас. – Он все равно нас толком не видит.
1
Извините (фр.).