Страница 9 из 25
В дверь несильно, но уверенно постучали.
– Дашуня, уже без двадцати одиннадцать. Скоро нотариус придет. А еще какие-то люди тебя, хозяйку просят, – пропела Маринка.
У меня по спине побежали мурашки. Голос подвел и осип.
– Сейчас, сейчас… – помогла Катя. – Слушай, – быстрым полушепотом продолжила она. Самое главное – мы должны держаться вместе. В завещании мамы Наташи, за исключением определенных сумм и вещей другим лицам, все ее имущество переходит тебе. Но есть одно «но». В заключении документа Наталья Михайловна просит тебя разделить полученное наследство со мной поровну, официально признав своей сестрой.
Катька смахнула рукой испарину со лба. Вся напряглась. Ее голос стал похож на резиновую тягучую ленту.
– Причем, ты должна оформить на меня дарственную сейчас. Даш, при этом у тебя останется одна треть всего имущества. Понимаешь, часть дома мне отошла по завещанию собственника папы Сережи. Знаю, тебе все это обдумать надо, но тянуть нельзя. В двух словах всего не расскажешь – тайна на чертовне, чертовня на тайне! На раздумья дней десять осталось, никак не больше. Боюсь тебя грузить нашей мистиковиной. Даш, ты с Олегом брачный контракт заключала?
– Нет.
– Хорошо. Тогда выдам еще кое-что, как есть. Чтобы не разделить участь Евдокии Германовны, сделай вот как: пообщайся с нотариусом наедине, ну хоть о погоде. А я договорюсь с Вольдемаром Анатольевичем, чтобы он объявил, что ты составила завещание на меня, на все свое имущество. Это будет только на словах. Так ты обезопасишь себя и можешь спокойно обдумать, как поступить дальше.
– Кать, ты убеждаешь, что Олег может из-за наследства причинить мне вред?
– Да…
– Мы любим друг друга. Понимаешь, любим! А вот с Мариной, да, надо быть более чуткой.
Неразделенная девичья любовь – это серьезно. Тем более, если она живет с тобой под одной крышей.
Я решительно открыла дверь и вышла, оставив Катю. Обидно, но возможно, ее убедили, и она искренно верит в черные заговоры. Особенно, если сама повернута на мистических тайнах. Может, права Марина, что и после смерти Наталья Михайловна решила надо мной посмеяться. Может, я и вовсе не наследница ее золотой клетки!
4. Последняя воля Воробьевой Натальи Михайловны, или Завещание с чертовщиной в придачу
На лестнице столкнулась с… Маринка словно проявилась из темного угла. Наверное, поэтому Катька назвала ее Маричёртиком.
– Дашенька, а вот и ты! Мы заждались. Ничего, ничего, не волнуйся. Я для гостей что смогла наготовила. Как на поминках положено, спиртного выставила в два раза больше, чем съестного. Пойдем, проконтролируешь.
Маринка обняла и потащила в гостиную. Собравшиеся незнакомые люди встали, молча приветствуя меня, как важное официальное лицо. Ох, Маришка, неужели все сама! Стол был накрыт, как в ресторане! Невысокий плотный мужчина, после пятидесяти, в идеальном дорогом черном костюме, не напрягая голоса, интеллигентно произнес:
– Дарья Андреевна, разрешите поприветствовать вас и представиться. Я нотариус и душеприказчик Натальи Михайловны – Вольдемар Анатольевич Иркнайдигусь. Вижу, теперь собрались все. – Нотариус кивнул вошедшему в полицейской форме. – Вот и наш начальник городской полиции Крынкин Вячеслав Глебович. Вначале я предлагаю почтить память наидобрейшей души человека – Воробьевой Натальи Михайловны.
Скорбная и, я бы сказала, напряженная минута молчания сменилась шарканьем и рассаживаньем за стол. Характерное бульканье – бокалы наполнены. Возня с закусками.
– После первой рюмки, в перерывчик до второй, огласите завещание, пожалуйста. Провентелируйте вопрос – насколько мы разбогатели, – смешным голосом тихо произнес Олег, склонившись надо мной.
Очень тихо, в самое ухо, мое, а не поверенного, но…
– Извольте, Олег Иванович. Приступим незамедлительно! – Нотариус улыбнулся застывшей улыбкой, больше похожей на кривую трещину сквозь узкие бледные губы.
Собравшиеся посмотрели вначале на меня с Олегом, а потом в свои тарелки. В руках Иркнайдигуся появилась красная папочка с документом.
– Завещание Воробьевой Натальи Михайловны, – нараспев, четким голосом, как учитель, оглядывая нас, своих учеников, объявил Вольдемар Анатольевич и продолжил: – Составлено и подписано в присутствии свидетелей. Нашего уважаемого мэра – Вершинина Игоря Сергеевича, – полупоклон пожилому, очень важному лицу. Начальника полиции – Крынкина Вячеслава Глебовича.
Представляющий серьезный взгляд поверенного вынуждал как-то отреагировать называемых гостей. «Так точно», – подтвердил начальник полиции. «Н-да уж!» – со странным выражением лица неуверенно выдохнул главврач местной больницы Шкафчиков Петр Григорьевич. Очень объемный во всех отношениях мужчина с маленькими женственными руками. Обязательные фразы из шапки завещания не заставили долго ждать перечень указаний усопшей. Речь шла о конкретных вещах и суммах денег. Кажется, все двадцать восемь собравшихся остались довольны. Среди них был и садовник, получивший пожизненную ренту. Я согласилась с волей Натальи Михайловны оставить его присматривать за садом и комнатными растениями. Дорогую компьютерную технику не засосало Интернетом, как пошутила Марина. Она, а также часть книг из библиотеки и доход за патент и разработку автоматической охранной системы зданий полностью отошли сыну соавтора проекта, начальнику полиции. Оказывается, его отец был сослуживцем, замом Воробьева в военном спецотряде биохимзащиты. Катя обменялась с Крынкиным взглядом и покраснела. Глаза её увлажнились. Взгляд вбок и вниз. Губы напухли и растянулись в полуулыбке. Он поймал эти знаки, и лицо стало по-мальчишески милым, появилась добрая улыбка в глазах. Значит, знакомы давно, и эта дружба – плюс. Да, есть что-то в этом Крынкине. Сила, решимость – я по-женски в мужчинах это сразу вижу. А меж тем завещание еще раз подтвердило передачу ретромобиля главврачу. И можно понять его неуверенность, потому что, обращаясь ко мне, Наталья Михайловна просила передать ему часть коллекции драгоценных и полудрагоценных минералов. То есть, это оставлялось на мое усмотрение.
– Ни за что! – потихоньку прошипела Маринка. И сразу, подняв на меня осторожный взгляд, попросила: – Дашенька, ведь нет? Пожалуйста.
Про коллекцию старинных монет нотариус удовлетворенно, благоговейно отчеканил в свою пользу.
– Вот же, ах-х!! – не сдержавшись, обронил Олег, метнув быстрый взгляд на понимающего человека. На Марину…
И я решительно настроилась бороться с меркантилизмом в своей семье. Это намерение подтвердили их позеленевшие лица, когда пакет акций Натальи Михайловны упал в дрогнувшие руки мэра. Контрольный пакет, которым раньше владел сам Воробьев в созданном им доходном предприятии. Надо отдать должное тетке – она поставила условие, фирма не может быть ликвидирована. Мэр берет на себя полную деловую ответственность. Часть дохода ежемесячно должна перечисляться мне на уже открытый счет. В случае возможного банкротства контроль переходит к бывшему партнеру Воробьева – административному директору предприятия. Условия по отношению ко мне остаются. А вот дальше, даже для меня, подготовленного слушателя, последняя воля усопшей показалась полным бредом. Нотариус же читал это с абсолютно каменным лицом: «За исключением части дома, переданной доченьке Катеньке моим мужем, остальное имущество по приложенной переписи, включая надворные постройки, сад, гараж с машиной, яхту с сараем и Седмицу, переходит моей племяннице, дорогой Дашеньке. Наследница не имеет права переносить останки своей матери, похороненной в доме. Это обязательное условие наследования. На поддержание дома и наемных помощников, а также текущие расходы, для моей племянницы Дашеньки оставлено денежное содержание. Оно будет пополняться доходами от бизнеса покойного Сергея Витальевича. Не суди его строго, он тоже был добр к тебе. Солнышко, Дашенька, моя дорогая, не обижай свою сводную сестру Екатерину. Признай официально ее своей сестрой в дарственной. Поделись с ней частью наследства, как сочтешь нужным. Не медли, лапушка моя. Особенно это касается Седмицы – подари ее Катюше. Только Катенька сможет противостоять ей. У твоей сестры особый дар. Уезжай из дома, уезжай из города на двадцать первый день после моей кончины и в другие ведные дни. Дух Седмицы может вселяться в человека или в его прах, и тогда жди беды. Только Катенька способна выдержать ее взгляд. Только она может от неё откупиться. Счастье в этом доме зависит от Кати. К четырнадцатому дню, не дожидаясь двадцать первого, ты должна уже отдать Катеньке половину всего, чем владеешь по моей воле. Помни, половина лучше целого, она не утянет тебя в омут смерти. Знай, тот, кто осмелился быть хозяином над Седмицей, рискует потерять душу. Если ты не захочешь такого наследства, отпиши все своей сестре Екатерине и уезжай. Прошу, Дашенька, уважь мою просьбу. Не будет мне и твоей матери покоя, если ты не внемлешь моим мольбам. Твоя и поныне Воробьева Наталья Михайловна».