Красавица для Медведя

Делия Росси

Красавица для Медведя

Глава 1

Дорога петляла между гор, старенький рейсовый автобус натужно ревел на поворотах, резко кренился то вправо, то влево, оставляя позади сизый дымный шлейф, но упорно поднимался все выше, к синему безоблачному небу и выстроившимся разлапистой стеной соснам. В салоне было душно и одуряюще пахло пирожками с мясом. За окнами бушевало южное лето.

«Любви не учат, а еще любви не учатся, и получается не все, а что получится, – хрипло надрывался в динамиках Шуфутинский. – Любовь – загадка, и разгадки не видать, не знаю, как ее смогли мы разгадать».

Заднее сиденье безбожно подкидывало, и я валилась то на толстую тетку, чье дебелое тело колыхалось мне навстречу белыми горошинами трикотажного платья, то на тощего парня в розовой бейсболке, острые локти и колени которого успели оставить на моих боках и бедрах не один синяк.

Эх, как же не вовремя мой «Ниссан» полетел! Сейчас катила бы на своей «микроше» в тишине и прохладе, под душевные мелодии Макса Барских, и знать бы не знала ни о шедеврах русского шансона, стонущего в динамиках за спиной, ни о чудесах отечественного автопрома восьмидесятых годов прошлого века.

– Кто там Параскеевку спрашивал? – подал голос шофер. – Подъезжаем.

Наконец-то! Я вытащила край сарафана из-под мощного бедра соседки и попыталась подняться, но тут автобус натужно загудел и накренился на очередном повороте, вернув меня на место – и ладно бы просто на место, так нет, прямо на острые коленки прыщавого недоросля. Мелкий поганец не растерялся и тут же прошелся по моим бедрам своими потными ладошками.

– Руки убрал, – тихо сказала я ему.

– Чо?

На меня уставились наглые голубые глаза.

– Не чо, а что, – посмотрела в них и надвинула кепку парню на нос. – Мал еще, без разрешения взрослых тетенек лапать.

Ответить пацан не успел. Автобус съехал на обочину, чихнул и остановился, застонав всеми фибрами своей измученной железной души, и я заторопилась к выходу.

– Девушка, поаккуратнее, – недовольно просипел сидящий на переднем сиденье мужчина. – Молодая, а прет, как танк! – пожаловался он соседке.

Тоже мне, танк! Да во мне всего-то пятьдесят семь килограммов веса и сто семьдесят сантиметров роста.

– Извините, – не останавливаясь, улыбнулась брюзге, и переложила сумку в другую руку.

Мужик пробормотал что-то в ответ, дверь резко заскрежетала, выпустив меня наружу, под яркие лучи жаркого июньского солнца, и я невольно прищурилась, разглядывая припыленные кусты ажины.

– Вот, держите, – вытащив мои вещи из багажного отделения, хмуро бросил водитель.

Он поправил кепку, покосился на чемодан, не прощаясь вернулся в автобус, и вскоре тот низко загудел и покатил вперед, к очередному повороту. Я осталась одна.

– Ну что, Дашка, добро пожаловать в самое лучшее место на земле? – пробормотала вслух, разглядывая открывающийся с пригорка вид на поселок.

Крыши далеко отстоящих друг от друга домов разделяли густую зелень деревьев разноцветной черепицей, воздух благоухал смачным сосновым духом, белая гравийка уходила вниз резко и безоговорочно, не оставляя места сомнениям, а в душе рождалось странное предчувствие. Не знаю, откуда оно взялось, но сердце на секунду замерло, а потом забилось быстрыми, сильными толчками, и в ту же секунду совсем рядом со мной раздался еле слышный шорох. По щеке скользнул холодок, и мне показалось, что кто-то тихо вздохнул. Я даже оглянулась, настолько явственным было ощущение чужого присутствия, но, разумеется, никого не увидела. Неужели перегрелась?

Тихо фыркнув, перехватила сумку и шагнула на скрипучие камни.

Когда Пашка расписывал мне прелести своей черноморской дачи, он именно так и говорил – лучшее место на земле, где счастье можно есть ложками. Не сказать, чтобы я так уж сильно доверяла другу в вопросах счастья, но, каюсь, повелась на бесплатный отдых и уединенность. Да и рассчитывать на другие варианты не приходилось, все равно лишних денег не было, так что предложение друга оказалось очень своевременным.

«Прикинь, никаких соседей, никакого шума, только горы и море», – взахлеб рассказывал Носов, а я слушала и представляла небольшой дом, затерянный среди старых пицундских сосен, громкий щебет птиц по утрам, свежий воздух, неспешные прогулки и долгое валяние на пляже. «Ты свою книгу за неделю допишешь, – выдал оптимистичный прогноз друг детства. – Бери планшет на пляж и строчи в свое удовольствие. Там обычно народу мало, никто мешать не будет».

При мысли о пляже я оглянулась по сторонам и задумалась. А где же, собственно, море? Пашка утверждал, что до него совсем недалеко. «Там буквально пара шагов», – заверял он, но, чем ближе я подходила к поселку, тем отчетливее понимала, что никакого моря в округе не видно. Горы – да. Вон они, по обеим сторонам громоздятся, а побережья с «уютным маленьким пляжем» и в помине нет.

Ну, Пашка…

Я утерла свободной рукой вспотевший лоб и прибавила шаг. «Что ж, если до моря придется добираться, ничего страшного, за фитнес сойдет. Тем более что мне все равно нужно избавляться от парочки приобретенных за зиму килограммов» – мелькнула оптимистичная мысль. Я согласилась с ней и покатила чемодан с удвоенной энергией.

Дорога петляла, шла под уклон, колесики надсадно скрипели, цикады, соревнуясь с ними, скрипели еще громче, а белая пыль уже успела припорошить мои кроссовки и норовила подобраться выше, к лицу и волосам. Гравийка, ничего не поделаешь. Я сдула упавшие на глаза пряди и припустила быстрее. Интересно, как далеко еще идти?

Церквушка появилась внезапно, вынырнула из-за поворота, сверкнула на солнце медным куполом, а вслед за ней выстроились в ряд все поселковые достопримечательности – опорный пункт полиции, магазин с покосившейся дверью и криво висящим рекламным баннером, свежевыкрашенный памятник Ленину, два крытых прилавка, изображающие рынок, и запертое на амбарный замок здание, на фасаде которого виднелись полустертые буквы. «Дом культуры» – прочитала я и поняла, что попала в самый центр.

Вокруг не было ни души. Окна поднимающихся в гору домов прикрывали ставни – то ли для защиты от дневного зноя, то ли из-за отсутствия хозяев, и только пестрые куры деловито копошились в пыли, да в тени сочных разлапистых лопухов сладко спала бело-рыжая дворняга.

Ну и где искать Виноградную улицу?

Я обвела взглядом безлюдный пятачок и направилась к магазину, предполагая разжиться нужными сведениями.

Внутри оказалось прохладно. За прилавком, подперев щеку кулаком, дремала продавщица – женщина лет сорока. Ее миловидное круглое лицо украшал смачный румянец, в ушах болтались старомодные золотые серьги с красными камнями, губы алели морковной помадой, а пышную грудь с трудом удерживал цветастый трикотажный сарафан.

При моем приближении женщина неохотно открыла глаза и уставилась на меня с полнейшим равнодушием.

– Здравствуйте!

Я улыбнулась, пытаясь сразу наладить контакт с «местным населением».

– Не подскажете, как найти Виноградную улицу?

– А номер какой? – вяло спросила продавщица.

– Сорок восемь.

– А, это из новых, – пробормотала женщина и чуть громче добавила: – Идите по главной до конца поселка, дальше дачи начнутся, вот там направо и вперед, до самого леса, сорок восьмой как раз последний, не ошибетесь.

Она немного оживилась.

– А вы откуда? Из Москвы, небось? Ваши-то у нас все дачи скупили. Такие дворцы на их месте отгрохали, да только они круглый год пустые стоят. И местных почти никого не осталось, – пожаловалась продавщица.

– Я не москвичка. Можно сказать, тоже местная, из Краснодара.

– А, – женщина разом потеряла ко мне интерес. – Понятно.

На полном миловидном лице застыло прежнее безразличное выражение. Продавщица подперла щеку кулаком и уставилась в окно, а магазин снова погрузился в дремотную тишину, которую нарушало еле слышное жужжание мухи. Та суматошно кружила над булками хлеба и никак не могла решить, какую выбрать – белую или ржаную. Мне бы ее проблемы…