Киборг

Тканей на голове не сохранилось за пятнадцать лет и перед друзьями предстал голый череп до последней детали похожий на человеческий. Само тело тоже было размером со среднего человека и имело две руки и две ноги. Более детальное исследование проведут люди в городе. Макс решил вытащить пришельца наружу. С трудом, но ребятам удалось вытащить грилла из корабля. Несмотря на малый рост, он был довольно тяжёл за счёт скафандра. Кроме пришельца в корабле ничего заслуживающего внимания юноши не нашли. Если что и было, то всё смыло водой или было переломано до состояния хлама и сгнившее за пятнадцать лет.

– Мистер Гилберт. Смотрите, что мы нашли – Жорик помахал рукой старику, который сидел на месте пилота. Пассажирский люк катера медленно пополз, вниз приглашая ребят внутрь. Втащив чужака в челнок, и скинув шлемы и перчатки, все трое склонились над трупом пришельца.

– Интересно, а он не заразный? – Жорик провёл рукой по крупным сегментам скафандра грилла.

– Если и был то, пролежав здесь столько лет, вряд ли он опасен сейчас. – Старик перевернул его на живот. На затылке пришельца блеснул маленький кругляш.

– А это что? – Макс потрогал металлический круг, прикреплённый к костям черепа. – Ой! – Макс отдёрнул палец. С пальца упала капля крови прямо на прибор, который тут же изменил цвет с серебристого на зеленый, а потом опять на первоначальный. – Я палец порезал о край или он сам меня ранил. Просто провел по краю. Смотрите он каплю крови, в себя всосал и стал зелёным.

– Такое ощущение, что он провёл анализ твоей крови и ему она понравилась. – Гилберт смотрел на голову пришельца – мне кажется, что он шевелится. Он отклеивается от кости.

– Странно. Пореза то нет. Это фиговина у меня кровь сама взяла. Я правильно понимаю, что зеленый цвет разрешающий?

– Да, если следовать человеческой логике.

– Мистер Гилберт вы посмотрите на него внимательнее. Ведь это же человек, а никак не обезьяна. Получается, что обезьянами руководили люди?

– И мы бы никогда не узнали, если бы не сбитый командирский челнок. – Гилберт задумался. – Вот что молодые люди вы пока помалкивайте на эту тему. Мне надо кое с кем поговорить. Всё полетели домой. В институт пришельца доставили в пластиковом контейнере, скрывая его от посторонних глаз. Макс с Жоржем затащили контейнер на рабочий стол с целью засунуть грилла под сканер. Гилберт своим ключом временно заблокировал передачу данных в сеть от сканера, чтобы раньше времени сохранить открытие в тайне.

– Как его будем хранить?

– Да пусть так и лежит. Он мумифицировался уже на воздухе. Дезинфекцию мы на космодроме прошли. В контейнере пусть полежит. Устал я ребята за сегодня, пойду на боковую. – Гилберт развернулся и пошел к себе.

– Я тоже спать хочу – Жорик оставил Макса одного с трупом на столе пошёл в свою комнату.

– А я спать пока не хочу – сказал Макс пришельцу – мы пока с тобой позанимаемся.

Макс обратил внимание на кругляш на затылке, который держался на одной ножке толщиной с волос. Как только юноша поднёс руку к нему, он вывалился из черепа на ладонь Макса и засветился зелёным.

– И что с тобой делать теперь? Ты тёплый. Раз тебя носил человек, может и мне попробовать – Макс сознавал бредовость своего собственного предложения, но непреодолимая сила заставляла его попробовать. Рука с металлическим кругляшом в ладони сама потянулась к затылку. Медальончик нагрелся, ладонь разжалась, и Макс почувствовал, как маленькие шустрые лапки пробежали по волосам, раздвинули их, и в районе затылка приятно потеплело.

Юноша автоматически погладил волосы и не обнаружил медальона. Подойдя к зеркалу, он тоже не обнаружил его, и только тщательное прощупывание дало результат – инопланетный прибор залез Максу под кожу и вероятнее всего закрепился на затылочной кости, как и у предыдущего владельца. В голове зашумело, подогнулись ноги, и юноша не на шутку испугался. Сел на стул, перед глазами кружились разноцветные круги, и ничего не было видно. Как под водой без маски. Ко всему прочему кто-то царапал деревянный пол практический в ухе. Но были и плюсы, руки налились силой, которую Макс никогда не испытывал. Рука рефлекторно потянулась поправить очки, но вместо этого сняла их, юноша уставился на своевольную конечность, а потом огляделся вокруг. Зрение улучшилось настолько, что теперь он видел в полутьме каждую деталь интерьера. В ухе по-прежнему кто-то сгрёбся. Макс пошёл по направлению звука и разглядел в дальнем углу нору, из которой шёл шорох. Вот это слух удивился Макс, вот это зрение ещё больше удивился он, когда разглядел в глубине норки морду с длинными усами.

– Это же имплант! Инопланетный. Так, а что он ещё может? – Макс подошёл к терминалу. Не трогая сенсоры управления, он зашёл в сеть. Не прикладывая никаких усилий, юноша подключился к государственному сегменту, причем на правах управляющего. Теперь ему стали доступны транспортные потоки, он мог смотреть за городом с любой камеры и листать скрытые файлы. – Что получается то? Он усилил мой основной навык, попутно вернул мне зрение и слух. Волшебно. – Макс от возбуждения заговорил сам с собой. Последующие эксперименты подтвердили его предположение. Зрение восстановилось, слух, который пошаливал во время припадков, пока не подводил. Припадки же с Максом случались регулярно каждый вечер, но пока ничего не происходило. Мышцы за пару часов после того как имплант гриллов сел на затылок приобрели тонус и не казались теперь такими вялыми.

Раньше для того чтобы зайти в сеть он должен был воспользоваться сенсорным управлением или визуальным контактом с камерой терминала. То теперь ему достаточно было находиться не дальше пяти метров от терминала, и он одним усилием воли проникал в сеть, не трогая управление и вообще отвернувшись от камеры. Причём попадая в общую сеть, он ощущал удалённые терминалы как материальные объекты. Взаимодействие между ними происходило при помощи мысли. Стоило Максу захотеть получить тот или иной файл как он тут же видел его у себя на ладони. Ему захотелось проверить, сможет ли он активировать катер института. В сеть космодрома попасть не составило труда. Удивительное чувство вседозволенности увлекло Макса. Он мог «зайти» на любой корабль. Видеть через бортовые камеры кораблей. Включать вспомогательные приборы, даже наблюдать глазами скафандров. Но вот запустить ни один из кораблей у него не получилось. Он просто переставал ощущать пульт управления челноком, как только пытался отдать приказ на активацию предполётной программы. Его даже не допускало до процедуры ввода пилотского пароля. Он мог заставить скафандр двигаться на собственных приводах, а что касается более сложной техники, то здесь Макс терпел неудачу. Это совершенно не расстроило юношу, он и так получил фантастические возможности за один вечер, что переживать о кораблях не стоило.

Теперь общение с терминалами института и вообще с городской сетью достигло небывалых высот. Ради интереса он проник в сеть лицензирования. Он мог хоть сейчас выписать себе лицензию пилота каботажных линий. Но это выглядело бы крайне подозрительно, в восемнадцать лет стать уже пилотом с правом управления с десятого по шестой класс кораблей. Гилберт и тот мог управлять не выше восьмого. Можно было стать стоматологом, отправиться на Орбиту и устроить там геноцид, оставив всех без зубов. Или финансистом. Стоп! Банк. А в банке деньги. Вот куда надо залезть – промелькнуло в голове у подростка. Что такое хорошо и что такое плохо, наставники, конечно, пытались донести до детей. Но, по сути, интернат был детским домом со всеми вытекающими методами воспитания. И в то же время заставлял своих подопечных раньше обычного познакомиться с взрослой жизнью. Помучившись немного для проформы совестью, Макс уже искал возможные пути проникновения в сеть городского банка. Вот мэрия, вот космодром. Даже метро было подвластно юноше, где он погасил полностью свет в одном из поездов, перепугав пассажиров. А вот банк он ощущал как неприступные высокие ворота, за которые не возможно было даже уцепиться. Он даже порой видел, какие то тени по ту сторону забора, движения объектов, но проникнуть, туда не получалось. Возможно, действие импланта ограничивалось нетрадиционным проникновением в сеть и небольшими вольностями, но хорошую защиту он преодолеть не мог.