Страница 62 из 79
Кристиан выругался.
Альберт повернулся ко мне, с широко распахнутыми от удивления глазами.
— Кто ты такая?
— Это также не важно.
— Мой отец не стал бы никому ничего рассказывать о Леоне. Он бы о нем даже не вспомнил.
— Я думаю, все было наоборот.
— Почему это так важно?
— Кто-то решил взять мой Дом под прицел, Альберт. У вас есть одна минута, чтобы дать мне ответ.
— Я хотел на тебе жениться, — прошептал Альберт.
Мне хотелось сказать, что мне жаль. Я хотела обнять его и сказать ему, что это не конец света, но любая слабина с моей стороны, любое проявление доброты или сострадания, и Кристиан сможет выскользнуть у меня из рук.
Я позволила своей магии излиться из меня. Когда я заставляла людей влюбляться в меня, мои крылья были великолепными, зелеными, золотыми и мерцающими. Крылья, выросшие из моей спины, теперь были черными. Кончики моих перьев пылали алым, словно я окунула крылья в кровь. Это была другая сторона медали. Я узнала о ней после ухода Алессандро, когда мне было плохо, и я хотела, чтобы меня оставили в покое. Однажды вечером Леон пристал ко мне за ужином, я потеряла контроль, и состоялся дебют «черных крыльев». Семья ошеломленно молчала целых тридцать секунд. А потом всю неделю все называли меня принцессой готов, а Арабелла продолжала оставлять у моей двери романы о вампирах.
Мои крылья расправились, огромные, черные, пугающие. На самом деле я ничего не могла с ними поделать, как могла бы использовать свои другие крылья, чтобы соблазнить, но они выглядели впечатляюще.
Оба мужчины сделали шаг назад.
— Не думаю, что мы стали бы хорошей парой, Альберт. Двадцать секунд.
— Он ничего не знает, — продолжил настаивать Альберт.
— Десять секунд.
Кристиан плюхнулся в кресло.
— Ладно.
Альберт нахмурился.
— Ты рассказал кому-то о ее кузене?
— Это случилось в клубе. На поле для гольфа ко мне подошел молодой телекинетик.
— Откуда вы знаете, что он телекинетик? — спросила я.
Кристиан криво ухмыльнулся.
— Ему не требовалось доставать свои мячи из лунок руками.
— Когда это произошло?
— В прошлую субботу.
Люди Аркана времени не теряли.
— О чем он спросил?
Кристиан вздохнул.
— Он спросил, не хочу ли я убрать тебя из жизни моего сына, и я ответил «да».
Альберт опустился в кресло и, поставив локоть на подлокотник, подпер лоб кулаком.
— Это какой-то кошмар, — наигранно весело произнес он. — Я ведь вот-вот проснусь, правда, отец? Почему ты хотел испортить мои отношения?
— Потому что ты можешь найти девушку получше!
Альберт указал на меня.
— Лучше, чем это? У тебя в кабинете сидит ангел смерти, и ты все еще считаешь, что я могу найти лучше нее?
— В то время у меня не было всей информации. Она не уделяла тебе времени. Мне надоело смотреть, как ты гоняешься за ней, как влюбленный щенок.
— Я просил твоей помощи?
— Я твой отец! Я забочусь о твоем будущем! Они молодой Дом, и Виктория Тремейн сотрет их в порошок, как только освободится.
— Как раз моя бабушка поручила мне уладить это дело, — заметила я. — Я здесь вместо нее только из уважения к Альберту и нашей дружбе. Дом Тремейн на дух не переносит глупцов, мистер Равенскрофт. Не будьте таковым.
Кристиан разинул рот, опешив.
— Опишите телекинетика, — потребовала я.
— Молодой, лет двадцати. Темноволосый, загорелый. Хорошие зубы. Акцент.
— Какого рода акцент?
— Не могу сказать.
Это было похоже на вырывание зубов.
— Он был членом клуба или гостем?
— Не знаю, я не спрашивал.
— Был ли с ним кто-то еще?
— Я этого не видел.
— Он вам что-нибудь предлагал? Говорил, как с ним можно связаться?
Кристиан покачал головой.
— Мы немного поговорили, пока шли. Вот и все. Он не назвал мне свое имя.
— Как получилось, что речь зашла о Леоне?
— Он спросил, что я думаю о членах вашей семьи. Я сказал, что они мне совершенно не интересны. И что ты ведешь себя с нами так, будто слишком хороша для нас. Даже твой чертов пустышка-кузен относится к моему сыну с пренебрежением, рассказывая ему сказки о якобы преследовании его девицей по имени Одри.
Не так уж много, чтобы продолжать. Как только я вернусь домой, я попрошу Берна подсоединиться к камере наблюдения рядом с клубом и посмотреть, не выглядит ли кто-нибудь знакомым.
— Что произошло? — спросил Альберт.
— Одри мертва. Леон был подозреваемым в ее убийстве, но у него оказалось железное алиби. — Я перевела взгляд на Кристиана. — Добавите что-нибудь?
Кристиан дерзко вздернул подбородок.
— Я прав. Мой сын слишком хорош для тебя.
Я свернула крылья, встала, забрала свой планшет и вышла из кабинета.
Глава 14
За пятнадцать минут до приезда домой, я позвонила в офис Виктории, чтобы отчитаться, как прилежный маленький солдат. Тревор ответил на втором гудке.
— Пожалуйста, подождите.
Выражение ужаса на лице Кристиана, когда я упомянула свою дьявольскую бабушку, отпечаталось в моей памяти. Неужели я должна стать Викторией, чтобы мы выжили? Я училась думать, как она. Реагировать, как она. Если я буду продолжать в том же духе, наступит время, когда роль внучки Виктории перестанет быть игрой. Я не хотела превращаться в свою бабушку. Я хотела вернуться в то время, когда из-за неопытности я носила розовые очки.
Сейчас был неподходящий момент для слабости. В любой момент Тревор мог вернуться на линию, чтобы принять мой отчет, и я не могла позволить себе расстроенный голос.
Звонок переключился, и резкий, аристократический голос моей бабушки заполнил внутренности Жука.
— И что же ты выяснила?
Вот так сюрприз. У бабушки не было привилегии пользоваться телефоном. Но почему-то я сильно сомневалась, что администрация тюрьмы была бы шокирована таким вопиющим нарушением правил.
— К Кристиану подошли на поле для гольфа в загородном клубе. Белый мужчина, лет двадцати-тридцати, темноволосый, загорелый, с неопределенным акцентом, ищущий любой компромат на Дом Бейлор. У них был короткий разговор, затем мужчина ушел. Кристиан не знает, как тот попал в клуб. До этого он никогда его не видел, а заметил только потому, что незнакомец был телекинетиком и доставал свои мячики не применяя рук.
Загородные клубы, обслуживающие магов высшего уровня, обычно плохо относились к членам, использующим магию на территории. Это несло такое же социальное порицание, как и мелькание то тут, то там больших пачек наличных. Это считалось бестактным и просто не делалось. Незнакомец пренебрег правилом, идентифицировав себя, как мага экстра-класса, тем, кого Кристиан счел бы достойным разговора.
— Что-нибудь еще? Подробности?
— Нет. Старший Равенскрофт немногословный человек. Если бы он повстречал слона, то описал бы его как большое серое животное.
Виктория вздохнула.
— Если бы ты раскроила башку Кристиана, тебе повезло бы найти в ней чайную ложку мозгов. Весь их Дом не обременен ни интеллектом, ни воображением. Он удосужился хотя бы сказать, почему?
— Он не считает меня достаточно хорошей партией для своего сына.
Виктория рассмеялась, и ее смех зазвенел в салоне машины.
— А еще, он боится тебя. Может, с возрастом он стал немного умнее. Позвони мне, как только узнаешь что-нибудь новое.
— Да, бабушка. — Это было проще, чем я думала.
— Твой итальянец приходил меня проведать. — В голосе Виктории слышалось неподдельное веселье.
Что? Он сделал что?
— Он тебе не сказал, — догадалась она.
Черт, я всего секунду промедлила с ответом.
Мой мозг внезапно отметил, что полоса для съезда на которую мне надо, вот-вот закончится. Я перестроилась за фут до ее окончания. За моей спиной красный пикап возмущенно просигналил.
Усилием воли я заставила свой голос звучать невозмутимо.
— О чем вы говорили?